Ольга Фикс - Улыбка химеры

– Надь, но разве можно так?

– Ну а кто про это узнает? В компьютере ж все от моего имени будет. И потом они сами виноваты, я давно их предупреждала. Ты, если проверять придут, скажи, на минутку отошла, сейчас вернется. Да не придут они! Лишние рентгены схватить побоятся.

«Древние говорили, что кентаврам присущи мудрость, неумение лгать и склонность к меланхолии.

По легенде, кентавры рождаются от лошадей, чья кровь смешалась с кровью воина в битве. Поэтому, если воин погибал, а лошадь его в той же битве лишь ранили, лошадь эту убивали и хоронили вместе со всадником. Если же раны, полученные конем и всадником, оказывались не смертельны, жрецы все равно настаивали на том, что такую лошадь нельзя оставлять в живых и пусть всадник заводит новую.

Большинство слушалось жрецов. Находились, однако, среди воинов и такие, кто, не желая убивать своих лошадей, прятал их и лечил тайком, пока рана не затягивалась совсем. А потом возвращались как ни в чем не бывало в строй и лгали, что раны никакой вовсе не было. Тех, кого уличали в подобном, казнили мучительной смертью. Ведь нельзя же было допустить, чтобы кентавры размножились и взяли верх над людьми».

– Да с чего они взяли, что кентаврам какой-то там верх понадобится?

– Ну а как? Они ж сильные, большие. Лошадь тебя копытом по темечку вдарит – и все! И привет горячий! А этих копыт у нее, между прочим, четыре. А у кентавров к тому же еще и руки.

– И что из этого? У них же еще голова и сердце. Они умные и добрые.

– Да откуда нам знать, что там у них в голове и на сердце? Лучшая защита – превентивное нападение. Ладно, Маш, пиши давай и не отвлекайся. Много у тебя еще?

– Еще полстраницы, заключения и выводы.

– А знаешь что, давай-ка я лучше за тебя заключение напишу. Брысь давай, отлезь от компьютера.

– Макс, но зачем?! Не надо, я хочу сама!

– Не спорь! Представляю, чего ты сейчас там назаключаешь. Я-то привычный, я-то тебя третий год учу. А Елена решит, что ты совсем дурочка. И выставит тебе в диплом плохую оценку. У вас же «Мифы и легенды» в этом семестре кончаются?

Месячные все-таки пришли, хоть и с большим опозданием. А Машка уже стала надеяться… Придумывать, строить планы. Например, что хорошо бы им в следующем году с Леркой объединиться и подать общую заявку на комнату. Чтобы малышей воспитывать сообща. Время, впрочем, еще есть. Может, все еще и получится. Заявки на комнаты принимаются ведь только с весны.

Непонятно, правда, что Лерке врать насчет отца ребенка и ночных отлучек. Сегодняшним-то соседкам, полузнакомым девицам с филфака из других, параллельных классов на Машку плевать. Подруга – дело иное. Спрашивать, положим, Лерка не станет. Она гордая, будет ждать, когда Машка сама расскажет. И злиться, что не рассказывает.

Очереди на рентген не было. Машка постучалась и, услышав знакомый голос, сперва подумала, что почудилось. Но это и вправду оказалась Аня! Они так давно не виделись! Даже растерялись – не знали, что друг другу сказать, о чем расспросить. Просто обнялись и стояли молча. Шесть лет в одной спальне, бок о бок на соседних койках. Что ни говори, а даром такое не проходит.

После каникул Аня ни разу не выбиралась на классный час. Училась, работала. Да и сил не было ни с кем общаться. Казалось, она окончательно выросла из этих детских дружб. Один только Ерофеев у нее остался. Но с ним-то Аню связывали совсем не детские отношения.

Аня и не ожидала, что встреча с Машкой так сильно ее всколыхнет. За пару месяцев Машуня сделалась совсем другой. Лоб стал выше, глаза заблестели ярче. От Машки словно исходило сияние. Что-то в ней появилось такое… Даже и не разберешь что. Не то выросла, не то округлилась. Влюбилась, что ли? А вдруг…

Спохватившись, Аня до боли закусила губу. Она давно запретила себе эти мысли! Еще сглазишь кого-нибудь ненароком.

Обе поцокали языком насчет Лерки. Порадовались за Златку с Русланом. Представляешь себе, ждут второго! Надо же, какие голубки из них вышли! Маленькими-то, помнишь, все время цапались.

Аня рассказала про Столицу и бабушку, Машка – про отца. Ужасно в последнее время сдал, просто на себя не похож. Мама тут вчера скинула на телефон видео…

– Ой! – спохватилась Машка, взглянув на часы на стенке. – У меня ж семинар через пятнадцать минут! Давай-ка ты снимай меня побыстрее. Как-нибудь еще забегу поболтать.

– Только если на этой неделе. С той меня в родилку переведут.

– Везет тебе! Леркину малышку первой увидишь. Младенцы вообще все такие лапочки! Хотя, наверное, смотреть на мучение их матерей то еще удовольствие.

– Да ладно, мучения! Скажешь тоже. Сегодня всем делают обезболивание.

– А мне почему-то кажется, неестественно это, без боли рожать. Я, наверное, когда время придет, попрошу, чтоб мне обезболивания не делали. И на занятиях по ЗОЖу, помнишь, нам объясняли, что без него лучше.

– А, все так говорят. А как до дела дойдет, передумывают. Ничего нельзя знать про себя заранее.

Склонившись над столом, Аня проверила все в последний раз, лучезарно улыбнулась и вышла. И там, за дверью уже, щелкнула кнопкой. Вывела изображение на экран. И до боли закусила губу. Ведь сколько раз уж себя предупреждала! И опять не удержалась.

Сглазила.

Аня заметалась по комнате, не зная, что предпринять. То есть, что надо делать, она, конечно, знала. Запирать двери и звать Надежду. Не раз уже проходили. Тяжело, но все-таки всегда неизбежно. Но сейчас-то за стеной была Машка! Родная, с горящими глазами, счастливая. Опаздывающая на дурацкий свой семинар.

И это меняло абсолютно все.

Действовать штатно при таких обстоятельствах оказалось немыслимо. Для начала Аня уничтожила файл. Стерла и очистила корзину. Выдохнула. Да, но теперь файл следовало чем-нибудь заменить. И тут ее осенило. В другом случае это бы не прошло. Но здесь вариант виделся идеальным. Они ведь даже почти что одного роста.

– Машка! – сказала Аня, возвращаясь в кабинет, стуча бодро каблучками и по-прежнему радужно улыбаясь. – Тут, это, такое дело. Неудобно, конечно, просить, но мы ведь с тобой подруги? Понимаешь, мне самой срочно нужно пройти рентген! Прям вот до зарезу надо, с родилки еще вчера требовали. А то не возьмут, у них же там строго. Задержись еще на пару минут, хорошо? Это не сложно. Я лягу, а ты там, за стеной, нажмешь кнопку. Я тебе сейчас покажу какую. А на семинар свой ты и так уже опоздала.

– Молодец, умница, возьми с полки пирожок! А самой-то ей ты сказала?

– Ты что, Саш, как я могла ей сказать?! Одно дело тебе, когда ты и так в курсе всего…

– А как можно не сказать?! Лихо ты за нее все решила. Тебе кажется, так лучше? А Машка, может, предпочла б на три года лечь в больницу, чем стать навсегда изгоем.