Геннадий Михеев - Карта русского неба

- Нарко-эта

Оба бугая стали дуэтом что-то кричать соседнему острову, но ветер дул не в нужную сторону, а потому дети с Фатьмой ни черта не слышали. Майя все высыпала и высыпала порошок из надрезанных пакетов, при этом звонко чихая.

Наркобарон орал, что девочка жестоко ошибается и можно еще поделиться, а папа вопил о том, что надо оставить хотя бы часть партии - ведь это вещдок. Все бесполезно – у ветра свои понятия. Когда в разбор пошел шестой мешок, дядьки вскочили и ринулись каждый к своему плавсредству. Повинуясь инстинкту, авторитетные люди развернулись – и выстрелили...

Дальше я рассказывать не буду, ибо что было дальше, не знаю, а лгать не хочу.

Скажу таки кое-что умное. В историю мирового добра входят люди, которые прекращают войны. Те, кто разжигает войны, тоже входят в историю – но не мирового добра. Здесь есть закавыка: поставить точку в войне можно при помощи переговорного процесса либо путем полной безоговорочной победы. Ну, чтобы потом написать "подлинную историю мирового добра". Я к чему это: дело не в таланте дипломата или полководца. Дело в окончании смертоубийства. А если всем по фигу и никто никого не слышит, мы будем мочить друг друга до опупения и даже после такового.

И еще – нечто познавательное. Древнее имя Волги: Ра. Получается, "ра-дость" - то, что достанется Ра. Или - кому достанется Ра. Вот здесь я зависаю, ибо не знаю, на которую сторону перейти. А неопределившийся человек - не боец.

...Страшная лень и страшный сон,

как нам всегда казалось;

или же медленное пробуждение великана,

как нам все чаще начинает казаться.

Пробуждение с какой-то усмешкой на устах.

Интеллигенты не так смеются,

несмотря на то, что знают,

кажется, все виды смеха;

но перед усмешкой мужика,

ничем не похожей на ту иронию,

которой научили нас Гейне и еврейство,

на Гоголевский смех сквозь слезы,

на Соловьевский хохот, -

умрет мгновенно всякий наш смех;

нам станет страшно и не по себе.

Александр Блок "Народ и интеллигенция"

Не бзди, а бди!

Ж-ж-жжбом-м-м-м!.. Хамло грохнуло купейной дверию с особенным оттягом, получая от этого физическое удовольствие. Аж вагон содрогнулся в железнодорожном экстазе. Вот так и Расею юзаем. Почему? Да чтобы после нас хоть трава не расти, мы проносимся по жизни, вовсе не заботясь о том, что под собою мы не чувствуем не то что страны, а даже почвы.

Миша себя успокаивал внутренними рассуждениями, но помогало вообще плохо. Обратиться к проводнику чтобы вызвал полицию? Да как-то нехорошо стучать-то, даже если все по закону. Ну, да ладно – можно сосредоточиться на хорошем.

Кому дано знать, какой это кайф - путь домой, тот не даст приврать. Даже пятидневная отлучка (чуть не написал: случка) помогает выскочить из обыденного хода вещей и окунуться в стихию Дороги. Возвращение - своеобразный "ментальный оргазм", окончательно подчищающий карму. Здесь главное - не злоупотребить, не превратить в привычку.

Ну, и не мешает устроить достойную оправу бриллианту. В жизни таких ощущений в лучшем случае наберется сотен пять. Нужна атмосфЭра. Двести водочки, парочку светлого пива вдогонку - и па-а-алетели! Ну, в смысле - не дальше, в уголки метафизической прострации, и не слишком раскручивать зельем моховик в твоей башке до головокруженья. Жаль только, полноценный возврат к пенатам, которые родные, на самом деле всегда почти расстраивает. Твой мир в твое отсутствие хоть чуточку - да изменился. Но ведь эволюционируешь и ты. Или - деградируешь?

Есть физиологический момент. На пятый день происходит акклиматизация, ты уже начинаешь ненавидеть то место, в которое твое же бренное тело занесло. Существо - как организм, так и дух - уже было перестроилось под новые условия - а ты его тащишь взад. Если не седативные средства - полный развал системы. Самая вредоносная издержка журналиста. Если кто не понял - это я спел дифирамб алкоголю.

Командировка не то чтобы удалась, но осталось чувство некоторой недовершенности и легкой досады. Обычно, кроме прописанного в задании, Жуков успевал схватить еще парочку-троечку тем. А сейчас - только одну: историю чудака, построившего в своем дворе китайскую пагоду. Для чего все это делается, Миша знает: чтобы в газетах понаписали и по телеку понапоказали. А в качестве антуража выдумывается философия - о евразийстве, Братстве Великой Степи, сопротивлении западной идеологии свободы ради свободы духовной и прочая лабуда. Чудак и национальность себе выбрал: монголоугрославянотатар. А на самом деле дядьке обидно просто так помереть, вот и выёживается. Пиар один да суета суёт.

Спрос на чудаков упал - вот в чем правда. СМИ, а так же их винтики журналисты, ориентирующиеся на социальный заказ (читай: жажду народонаселения в определенного рода информации) ищут другие форматы, новые подачи и неожиданные (которые на самом деле очень даже ожиданные) темы. Чудаки слыли когда-то своеобразными блаженными, узревшими Бога. Они украшали мир милыми несуразностями. Отсюда и шукшинские чудики. Вероятно, они считали себя героями того времени. А сейчас время такое, что герои не нужны, наш герой один, от же Товарищ Главный. Это пускай в окуевшей Вукраине свидомые истошно вопят: "Слава Вукраине – хероям сала!" У нас один "херой" - Путин. Все остальные - массовка, соревнующаяся в том, кто больше любит Царя и Отечество. Национальный лидер - и есть наша национальная идея. Докатились до уровня плинт... то есть, майн кампфа.

И ведь больше всего нужен царь обитателям периферии. И главное, у них-то как раз есть царь в голове, великоросское достоинство. И откуда взялось все это идолопоклонство... или оно наоборот - никуда не делось? И здесь мы вновь возвращаемся к теме Отца всех народов, то бишь, Товарища Сталина, Главного Императора и вечнобзд... то бишь, бдящего и смотрящего из окон своего кремлевского кабинета на наше это стадо.

Вот, блин, светло и легко размышлял Миша, пожирая глазами пространство, пролетающее за окном поезда, какие мы примитивные существа. Нет чтобы построить жизнь в России так, чтобы хохлы сами попросились к нам под крылышко! А вкупе с ними - болгары, сербы, греки и прочие православные типа братья. Нет: обязательно войну замутить - и заявить, что кругом враги, а в союзниках у Расеи лишь армия и флот.

Миша Жуков - упоротый. Трое его соседей по купе - тоже командировочные. Он - оттуда, они - туда. Короче, кайф ломают. А нижнее место Миша не уступает не только потому что оно законное согласно билета. Если окончательно попустить, подняться наверх - распоясаются до положения риз. Миша немного построил эту периферийную кодлу, которая сидела в ряд напротив и терпеливо ждала, когда следующая станция, чтобы взять новый заряд для раскрутки маховичков. А ради развлечения курить выходят – и грохают дверью. В ресторане и у проводника брать не хотят, экономные, с-скоты. Провинциалов пристращать несложно. Но русских людей, особливо тех, кто хочет набухаться, не сломить ничем. Здесь и кроется тайна наших душ, не случайно поэт ведь писал: "Души прекрасные порывы!"