Роман Лагутин - 12 месяцев до рассвета

Хотя Говард произносил свои слова с враждебным пристрастием, вооружившийся

совковой лопатой человек, и сейчас выставивший ее перед собой, словно

копье, не обратил большого внимания на его строгость и серьезность, с

которой тот говорил. Человек, убивший Норберта, думал сейчас только о том,

как бы поскорее избавиться от пожаловавших наглецов и впредь отбить у них

всякое желание возвращаться сюда и брать без спроса его постепенно

заканчивающиеся товары, поступление новой партии которых в ближайшее время

точно не планируется.

Продолжая неподвижно стоять на прежнем месте, пристально глядя в бегающие

зенки враждебного индивида, что испуганно тыкал лопатой в направлении

ближайших к нему чужаков, Говард мысленно разрывал его на части, даже не

пытаясь сопротивляться ненависти, которая сейчас полноценно завладела его

сознанием. Размышляя, как быть дальше, потом он опустил голову и увидел у

себя под ногами топор Норберта. Нехитрое рубило ушибленный по голове

мужчина выронил из своих рук, когда падал на пол.

Необузданная сила мести заставила его резко присесть на корточки, чтобы

схватить топор, а затем сразу же использовать его в качестве оружия.

Крепко сжав в кулаке рукоятку топора, Говард стремительно замахнулся и,

вытянувшись вперед, нанес молниеносный удар по руке владельца магазина,

таким образом отрубив ему правую кисть.

Загромыхав сталью, на пол упала совковая лопата, деревянный чиренок

которой продолжала удерживать отсеченная часть человеческой руки.

Но Говарду этого оказалось мало.

- Пожинай плоды, которые заслужил! – воскликнул он яростно и нанес еще

один удар однорукому мужчине, на этот раз по голове.

Лезвие топора пришлось ему как раз посередине лба, после чего оба

полушария незнакомца навеки разошлись по разные стороны. Затем собственник

магазина пошатнулся и упал вперед столбом, прямо на спину своей

собственной жертве.

Когда человек с разрубленным надвое черепом распростерся поверх чужого

тела, продолжая заливать новой порцией крови некрашеный до этого момента

пол, никто не проронил ни слова. Говард видел теперь перед своими ногами

не врага, которым тот только что был, не мертвеца, которым тот сейчас

являлся, а всего лишь обычного старика, загубленного его же рукой. Седые

волосы бедолаги слиплись в патлы, обагрившись свернувшейся кровью.

- Что же я наделал, - болезненно простонал Говард, выронив топор и

схватившись руками за голову. – Ведь этот человек был того же возраста,

что и Вербер, а я сейчас… вроде как тот убийца, который прибил его:

безрассудный, жестокий, самый что ни наесть сумасшедший.

- Не ты один здесь такой! – возмутилась Катрина, пытаясь вернуть Говарду

такими словами уверенность в себе. – Тяжелое время, выпавшее на нашу

судьбу, – в веке, который сделал человечество невероятно слабым, – сводит

нас всех с ума. Теперь мы видим в других отнюдь не товарищей и помощников,

а потенциальных врагов.

Говард опустил свою голову, расслабленно свесив руки по бокам, а затем

искоса поглядел на Браина.

Заметив на себе этот краткий взгляд, Браин закивал головой, промолвив:

- И теперь даже преданные друзья запросто могут оказаться нашими врагами.

Все зависит от того, какая подвернется ситуация и в какой момент.

Говард, расстроившись, опустил глаза, и, казалось, очень глубоко

погрузился в свои мысли, вроде бы пытаясь придумать такое обстоятельство,

в котором мог бы возвысить оружие над головой лучшего друга. Но он даже

представить себе подобного не смог, как не старался. Стоит ли в этом

случае говорить о том, что он всерьез мог бы пойти на это.

Не было никакого смысла еще хоть на секунду задерживаться в тесной

коморке, залитой кровью. А через пару минут они все четверо поняли, что и

в самом магазине тоже не хотят надолго оставаться: дурные мысли от

болезненных эмоций причиняли им моральную боль.

Огорченные событием соратники вышли наружу, оставив тела нетронутыми, так

же как и рабочие инструменты, которые изощренный человеческий ум

вознамерился использовать как оружие.

- Что это у тебя здесь? – спросила Катрина, посветив на куртку Говарда,

когда он поравнялся с ней.

Наклонив голову, мужчина взглянул себе на грудь и четко увидел еще влажный

след от человеческой крови, которая брызнула на него, когда он опустил

топор на лысоватый крупный лоб того старца. Мало того, что ему сейчас было

плохо от воспоминаний, которые теперь в мельчайших подробностях застрянут

в его долговременной памяти, так тут еще и кровавый след, на его новой

куртке, доставшейся ему даром. Хотя – не совсем даром. Он заплатил высокую

цену за нее, взяв на себя грех убийства.

- Я пойду в гардеробный отдел и переоденусь, - сказал Говард, по пути

расстегивая пуговицы, прикрывавшие замочную молнию, - А вы пока что

снимите тот брезент, висящий перед дверью комнаты, из которой мы только

что вышли. Оттащите его прямиком на улицу и положите рядом с входом так,

чтобы глянцевая поверхность – его скользкая сторона – находилась лицом к

снегу.

- И что ты собираешься с ним делать потом?! – удивленно поинтересовалась

Катрина.

Говард резко остановился и скинул с себя испачканную куртку, а после

ответил:

- Сложим на него товары… - Потом он снова зашагал в выбранном направлении.

– Раз мы пришли сюда и пережили такой стресс, не возвращаться же нам

обратно с пустыми руками, - эхом донеслось до уха Катрины такое

предложение.

Говард растворился в темноте павильона, а женщина, проводив его светом

своего фонаря, развернувшись, зашагала обратно. И пусть у нее не было

большого желания снова видеть безжизненные тела, утопающие в собственной

крови, которая сейчас уже, должно быть, начала подмерзать, но ей во что бы

то ни стало очень хотелось самой выполнить поступившее распоряжение. Ей

хотелось быть нужной.

Однако Катрину уже опередили.

Резкий шелестящий звук, стихнувший столь же быстро, как и появился,

привлек ее внимание. Женщина отняла взгляд от своих ног и увидела впереди

Браина. Мужчина, по-видимому, догадался, что брезент можно использовать

таким способом, какой предложил Говард, а может, он просто услышал его

слова. Стен стоял рядом с Браином и тоже помогал ему сворачивать плотную

пропитанную чем-то материю, чтобы ее было легче оттащить к выходу.

Когда Говард переоделся в новые одежды, он подошел к тому месту, где в

последний раз разговаривал с Катриной. Осмотревшись по сторонам, мужчина,

как не старался, но все ж не заметил никаких признаков присутствия