Сергей Яковенко - Омут

Я шагал по коридору в полной уверенности, что здесь обязательно должны быть какие-то средства слежения. Ну не может быть, чтобы в дурдоме пациентам было позволено бесконтрольно шастать, где заблагорассудится, и делать всё, чего пожелает их беспокойная душа. Даже то, что здесь пытались лечить абсолютно здоровых людей от несуществующей болезни, не могло делать курортом государственное режимное учреждение. Я не сомневался: контроль обязательно осуществляется. И он жёсткий! Просто реализован так, чтобы у пациентов не возникало и тени подозрения, что их контролируют.

Вспомнил слова Татьяны об ощущениях в первые дни пребывания здесь. Она тоже была уверена, что всё обстоит не так, как кажется. Теперь она так не считает, но это не значит, что Татьяна права. Её могли просто убедить в этом.

Я свернул на лестничную клетку и чуть не столкнулся с Аглаей. Она шла навстречу, держа в руках какую-то пластиковую папку, плотно набитую бумагами.

– О! Николай! – воскликнула психиатр, моментально растягиваясь в дежурной улыбке. – Как устроились?

– Благодарю, всё нормально. Мне нравится. И… я удивлён.

– Мы стараемся. С кем-нибудь уже познакомились?

– Да. С Татьяной, моей соседкой. Очень приятная девушка. Вы были правы, когда говорили, что мы поладим.

– Не сомневаюсь, что теперь вы ещё и подружитесь. Она и впрямь замечательная. Рада за вас. Кстати, я как раз к ней иду. У нас сеанс терапии. Будем болтать, как старые подружки. О вас, между прочим, я тоже кое-что у неё расспрошу. – Эту фразу она проговорила с особенным удовольствием, обнажая идеальные зубы в озорной улыбке. – А вы решили прогуляться?

– Да. Осматриваюсь.

– Через час у нас прогулка. Не забыли?

– Да, помню.

– Буду рада вас видеть. Попробую познакомить вас ещё кое с кем. Не опаздывайте, хорошо?

Я кивнул. Она сделала «пока-пока» ладонью, широко улыбнулась и поспешила к комнате Татьяны. Я облегчённо вздохнул и отметил, что эта её постоянная безукоризненная улыбка начинает откровенно действовать на нервы. Не последнюю роль в этом сыграл официант из столовой. И он, и Аглая вели себя очень похоже. Одинаково неестественно. Сильно переигрывали с приветливой учтивостью. Может, такое поведение – часть методики Регеций? Персонал создаёт приторную видимость человечности, а у людей, для которых человечность – не пустой звук, просто появляется отвращение к такого рода мировосприятию? Отчасти я был прав, когда так рассуждал. Но только отчасти.

Послонявшись по зданию и не выведав никакой информации, которая могла бы стать полезной для побега, вернулся обратно. Звуков телевизора из комнаты соседки больше слышно не было. Я осторожно подошёл к стене и приложил ухо. Тишина. Ни голосов, ни каких-либо других признаков жизни. Решив, что межкомнатные стены имеют хорошую звукоизоляцию, а телевизор было слышно только потому, что Татьяна смотрела его, включив на высокую громкость, отошёл от стены и лёг на кровать.

Я ужасно соскучился по Юльке. Интересно, что с ней сейчас? Как она восприняла моё исчезновение? Что ей сказала Маша? Скучает ли она по мне так же, как я по ней? Вспомнил, как рассказывал ей сказки каждый вечер перед сном, и в груди заныло.

Приветливо запиликал динамик на стене. Женский голос сообщил: «Дорогие гости и коллеги! Приглашаем всех провести несколько приятных минут на свежем воздухе. Ждём вас на ресепшн в четырнадцать ноль-ноль. Советуем одеваться потеплее. Сегодня солнечно, но температура уже осенняя – всего плюс семнадцать градусов при умеренном ветре. Всем хорошего дня и спасибо за внимание». Динамик на прощание пиликнул ещё раз и затих.

Я отыскал в шкафу спортивную кофту и утеплился, как посоветовал голос из динамика. Из коридора послышался щелчок закрываемой двери. Решив, что это Татьяна, поспешил выйти наружу, но когда вышел, понял, что щёлкала не её дверь, а та, которая находилась с другой стороны. Рядом стоял крупный парень, а точнее, мужчина средних лет, одетый в точно такую же спортивную кофту, как и я. Он с интересом посмотрел на меня и спросил:

– Новенький?

– Угу, – кивнул я.

– Лёха, – протянул он мне руку.

– Николай, – ответил я, пожимая сухую, крепкую ладонь.

– Сегодня поступил?

– Да. Утром. Перевели из судебного корпуса.

– Понятно. Ждёшь кого?

– Да, мы с Татьяной договаривались вместе на прогулку выйти.

– С Танькой, что ли? Уже познакомиться успел?

– Да. Обедали вместе.

– Быстрый ты, однако, – одобрительно усмехнулся он. – Ну ладно, пошёл я. Да ты постучи к ней, не стесняйся. По-любому марафеты наводит перед зеркалом. Бабы такие. Если не подгонять, то всю прогулку под дверью прозеваешь. Давай, увидимся.

– Давай… – сказал я и постучал в дверь Татьяны, как посоветовал Лёха.

Она открыла сразу же. Я даже вздрогнул от неожиданности. На ней были тонкие чёрные штаны, туго обтягивающие привлекательные бёдра, белые кроссовки и спортивная кофта.

– Только не думай, что я стояла под дверью и подслушивала. – Она старалась шутить, сохраняя серьёзное выражение лица. Вот только получалось у неё это не очень хорошо. Улыбка всё равно проступала сквозь маску суровости.

– Неудачная отмазка, – не менее сурово сказал я. – Если ты знаешь, что я с кем-то говорил, значит, всё-таки что-то услышала.

– Не придирайся. Я всё-таки женщина. Должна же я быть в курсе того, что обо мне думает мой симпатичный сосед. Идём уже, а то я засмущалась. – Татьяна бесцеремонно ухватила меня под руку и потащила к выходу.

Я подчинился. От неё приятно пахло. Мы вышли на ресепшн, где уже собралось довольно много народу. Определить, кто из этих людей пациент, а кто сотрудник клиники было практически невозможно. И те и другие были одеты в похожую одежду, непринуждённо общались между собой и ничем не выказывали принадлежности к той или иной категории.

– А кто из них кто? – тихо спросил я Татьяну.

– Я, честно говоря, и сама не до конца разбираюсь. Здесь изначально принципы такие: и персонал, и гости – все на равном положении. Ну, кроме обслуги, конечно. Уборщицы, официанты как бы отдельно. А врачи… Про тех, кто живёт на втором этаже, могу рассказать. Я регулярно вижу, как они выходят или заходят к себе в комнаты. На первом этаже бываю редко, поэтому и не знаю о них практически ничего. Весь персонал живёт здесь же. Они очень редко куда-то выезжают. Клиника снабжается всем необходимым и надобности куда-то отлучаться почти никакой. Так, по крайней мере, мне Аглая говорила.

– В смысле? Врачи тоже здесь живут? В корпусе?

– Ну да. У них такие же комнаты, как и у нас с тобой. Ну, чуть более обеспеченные, наверное. Компьютеры там всякие, телефоны, личные вещи какие-то. Но в целом всё также. Аглая говорит, что каждый сотрудник – фанат своего дела. Посвящают всю жизнь работе. Лично мне кажется, что это несколько преувеличено, но в целом такое самопожертвование заслуживает уважения. Согласен?