Виталий Бабенко - Перпендикулярный мир

Ввиду непогоды работа была отложена на следующий день.

Вечером младший брат поднял зонтик и ушел на свидание. Старший брат стоял у окна и смотрел на улицу. На улице не было ни одного прохожего. Старший брат подумал, что вода, должно быть, залила выкопанную ими траншею, и если дождь прекратится, завтра придется ведром вычерпывать воду.

Отворилась дверь, и в комнату вошла Наташа. Она сняла плащ, повесила его на гвоздь, окинула голубым взглядом стены, взяла веник и стала подметать пол. Потом она собрала мусор на совок, выпрямилась, одернула платье, откинула косу за спину и вышла. Старший брат хотел крикнуть: «Наташа, вы забыли плащ, вернитесь!» Но плаща на гвозде уже не было.

Старший брат вышел в коридор. Коридор был пуст. На подоконнике стоял ковшик. Из него пахло цветами. Старшему брату вдруг очень захотелось пить. Он схватил ковшик и осушил его. Потом вернулся в комнату, сел в угол дивана и долго так сидел.

Вошел младший брат.

— Не пришла эта Конандойчева. Напрасно я прождал ее целый час у церкви Святой Марины. А говорила, что придет.

Он сел на диван рядом с братом, и на колени его легла безжизненная рука.

— Брат, что с тобой?

Желтая кожа старшего брата была покрыта глубокими морщинами, глаза плотно закрылись, а на щеках проступили малиновые пятна. Он открыл глаза и, заметив брата, произнес:

Пот выступал у него на лбу каплями розового масла и, испаряясь, конденсировался на потолке.

Дождь лил весь следующий день и перестал идти только в четверг. И в четверг братьев ждало разочарование.

Полдня они провозились, вытаскивая полусгнившую трубу из земли при помощи ручной лебедки. Труба переломилась сразу в нескольких местах, и из одного из них выпал баллончик. Когда братья вскрыли его, они обнаружили лишь горсть пепла, которая рассыпалась по земле, едва была отвинчена крышка. Младший брат долго тряс баллончик, стучал молотком по донышку и, наконец, разрезал его кровельными ножницами по всей длине. Подняв голову, он увидел, что старший брат, криво улыбаясь, смотрит на его занятие. Когда младший брат спросил, в чем причина иронической усмешки над ним, старший ответил, что все старания младшего брата напрасны, так как он уже догадался, что бумага на которой писал Повиланов, испепелилась под влиянием высоких температур, воздействию которых она подверглась во время ее местонахождения в подземных вулканических потоках. Работы тут же были свернуты; стало ясно, что в Пловдиве больше делать нечего и пора возвращаться домой. Автобусом доехали до Софии, а оттуда самолетом на родину.

В самолете пахло пряниками, которые ел Ярошевский, случайно летевший с ними. Ярошевский их не узнал и поэтому ни разу с ними не забеседовал; повидимому, братья сильно видоизменились. Никакого желания подходить к Ярошевскому у них не было, тем более, что от Ярошевского пахло дешёвыми болгарскими пряниками.

У братьев было непонятное состояние. Последние несколько месяцев они безболезненно переносили неудачи, поскольку в поисках баллончика настолько часто подвергались разочарованиям, что в конце концов свыклись с ними. То, что произошло теперь, выбило их из колеи, однако до конца разобраться в случившемся они не могли. Более того, ни одной мысли не появлялось в головах братьев. В оцепенении они безучастно смотрели в окно самолета.

Они не заметили, как стюардесса поставила им на колени подносы с едой. И только замечание «Почему вы не едите?» заставило их посмотреть влево, на безногого, укрытого клетчатым пледом седого старика в очках, который, мерно жуя, глядел на них.

— Я сразу подумал, — продолжал старик, — что вам не нравится пища, которую вам принесли. Но, по-моему, вы ее даже не видели. Вы меня, конечно; простите, но если у вас случилось несчастье, право, не стоит так огорчаться. Вы еще очень молоды. Вы еще можете всего добиться. Я сейчас вам расскажу, как добился своего некий Бреев, в вы увидите, насколько я прав.

На берегу Каспия иногда находят черный янтарь. Древние греки говорили, что именно черный янтарь принес счастье Брееву. Вот как это было.

Однажды Марк Цыше прогуливался с Аврелием Лукацким вдоль Колизея. Молодые элладки, подобрав хитоны, переходили улицу. Из Колизея виднелся край Пантеона. Бряцая эфесами мечей, шли на тренировку в амфитеатр гладиаторы. Подбоченившись и потягивая из кубка кумыс, к зданию Паноптикума направлялся сенатор Анатолий Рецензий Мубр.

Марк Цыше достал из подола сферическое зеркало и линзу, навел луч на пятку и чиркнул спичкой о подошву сандалии. Костер в мраморной чаше быстро разгорался.

Древние греки Марк и Аврелий пытались выплавить медную трубу. Трубу никак не удавалось получить. Она расплавлялась прежде, чем ее успевали вынуть из огня. Казалось, что и на этот раз старания греков увенчаются неудачей. Но уже брал разгон от самого Пантеона могучий Бреев. Подняв над головой огромную глыбу черного янтаря, он мчался подобно вихрю, сбивая на своем пути плебеев. Остановился, в изумлении уронив кубок, Анатолий Рецензий Мубр.

На огромной скорости Бреев примчался к костру и точным ударом ноги выбил раскаленную медную трубу из пламени. С тех незапамятных времен технология изготовления медных труб значительно изменилась. Так принес счастье Брееву черный янтарь.

— Ну как, молодые люди, вам нравится эта история, — сказал старик, вытирая после рассказа рот носовым платочком.

Легенда о Брееве, по правде говоря, развеселила братьев, хотя они и не поняли почему.

— Вот мы уже с вами давно беседуем, молодые люди, а я даже не знаю, как вас зовут, а вы — как меня. Давайте познакомимся. Меня зовут Айва Бубенцов.

Вскоре после приезда домой старший брат слег в больницу с двусторонним воспалением легких.

Соседский мальчик Алеша играл во дворе с детьми, упал с дерева и сломал ногу. Старший брат, как был, в рубашке и брюках, побежал вызывать скорую помощь. Ему ответили: «Машина скоро будет, ждите», и он оставался на улице больше получаса, ожидая машину. Весь продрогший, он вернулся в свою квартиру, а к вечеру у него поднялась температура.

Целыми днями старший брат лежал в кровати и смотрел в потолок.

Младший брат чувствовал себя плохо и все время сидел дома. У него пропало желание идти в магазин за продуктами, он нашел где-то в шкафчике банку засахарившегося меда и пил с ним чуть теплый чай.

В квартире становилось холодно. Младший брат приносил из сарая дрова и топил печку одними дровами. Угля ему никто не привез.

Два или три раза он навестил своего брата, причем, в последний раз, возвращаясь из больницы, он заблудился и с большим трудом нашел свой дом. После этого случая он не решался больше выходить на улицу. С утра до вечера младший брат сидел в кресле спиной к окну и дремал.