Клиффорд Саймак - Город. Сборник рассказов и повестей

И он послушно пошел. Даже не буркнул: «Лягу, когда захочу».

Не стал вопить, что взрослый. Не устроил истерику, не бил пятками по полу, не завывал.

Ребенку велят идти спать, – и он идет.

Может быть, это и есть решение. Может быть, именно здесь кроется ответ. Может быть, это и есть единственный ответ.

Бишоп повернул голову.

– Буфет.

– Да, сэр?

– Нет, ничего… То есть… спасибо за руку.

– Не стоит благодарности. Доброй ночи.

Возможно, это и есть ответ. Вести себя как ребенок.

А что вообще делает ребенок?

Идет спать, когда ему велят.

Слушается старших.

Ходит в школу.

Он…

Погоди-погоди!

Он ходит в школу!

Он ходит в школу, поскольку ему нужно очень многому научиться. Начинает с детского сада, – а потом первый класс, потом дальше, потом колледж. Ребенок понимает: прежде чем занять свое место во взрослом мире, ему необходимо многое усвоить.

Но я ведь уже ходил в школу! В школу, в университет. Усердно учился, сдавал экзамены; сдал самый важный, который тысячи других сдать не смогли. Прошел отбор. Меня признали подготовленным для Кимона.

Так, стоп.

Ты ходил в детский сад, и тебя признали подготовленным для первого класса.

В школе ты готовился к учебе в университете.

Ты закончил обучение на Земле – и готов для Кимона.

Возможно, на Земле ты получил докторскую степень, – здесь, на Кимоне, ты, считай, вышел из детского садика.

Монти немного владеет телепатией, как и некоторые другие. Максин способна к телепортации; наверное, не она одна.

И у них у всех просто получилось само.

Хотя и телепатия, и телекинез – всего лишь крошечная часть целого. Цивилизация Кимона овладела не только парапсихическими силами; спектр ее талантов гораздо шире.

Возможно ли, что человечество уже готово к рывку? Возможно, наше отрочество подходит к концу и мы почти созрели для следующего шага, для взросления?

Мысли кружили калейдоскопом.

Только один на тысячу успешно сдает экзамен на Земле и отправляется на Кимон. Возможно, и здесь так же: только один на тысячу прибывших оказывается готов впитать то новое, что предлагает «взрослая» цивилизация.

Однако прежде чем ты даже начнешь впитывать, прежде чем начнешь обучение, даже прежде чем ты отправишься в школу, тебе надо внутренне принять мысль, что ты многого не умеешь. Что по этой цивилизационной мерке ты ребенок. И нельзя выпячивать свою больную гордость, ставить ее щитом между собой и культурой, которая ждет от тебя понимания.

Морли, кажется, у меня есть для тебя ответ.

Однако дать его тебе я не могу. Каждый – каждый! – должен прийти к нему сам.

Безумно жаль, что родная планета пока не в силах усвоить урок.

Армии, вооружение – все это бесполезно при штурме цитадели кимонской цивилизации; бесполезно воевать с наделенными парапсихическими силами существами.

Бишоп мысленно обратился к другу: «Есть только один путь, Морли. Один-единственный – смирение».

Конечно, особая кротость землянам не свойственна. И само понятие смирения они забыли давным-давно.

Однако здесь свои правила.

И тебе придется им следовать.

Придется усвоить три главных фразы:

Сначала: « Я не знаю».

Потом: « Я хочу узнать».

И, наконец: «Я готов усердно учиться».

Возможно, думал Бишоп, нас собрали здесь именно для этого. Один на тысячу и потом снова один на тысячу. Возможно, они наблюдают и надеются, что процент станет выше. Возможно, они желают нас научить даже сильнее, чем мы хотим научиться. Возможно, они одиноки, ведь в Галактике подобных им нет.

Может ли быть, что здесь, в отеле, остаются лишь неудачники, кто не захотел даже попробовать – или попробовал и не преуспел?

А остальные – отобранные один на тысячу – где они сейчас?

Он не имел ни малейшего представления.

Ни единого ответа.

И вообще, это всего лишь предположение. Гипотеза, построенная на самообмане, на стремлении выдать желаемое за действительное.

Утром он встанет и удостоверится, что все не так.

Спустится в бар, выпьет по рюмочке с Максин или Монти – и посмеется над собой и придуманной сказкой.

Буфет сказал:

– Ложитесь лучше спать, сэр.

– Да, пора, – сказал Бишоп. – Долгий выдался день. И трудный.

– И вам захочется встать пораньше. Чтобы не опоздать в школу.

Невозможно человеку справиться с вещами. Вечно они теряются, а ты бегай, все вокруг прочесывай, кричи, опять ищи, обвиняй всех подряд…

И так – в любой семье.

Предупреждаю: даже не пытайтесь узнать, куда все эти вещи пропадают и кто мог их взять. И если вам пришла идея выяснить – забудьте! Вам же лучше будет.

Вот послушайте, что со мной произошло.

По дороге из конторы я купил марки, чтобы наклеить на конверты и разослать чеки на оплату счетов.

Однако стоило мне сесть за письменный стол, как заявились Марж и Льюис Шоу. До Льюиса мне дела нет, да и он меня едва терпит, но Марж с Хелен – большие подруги; у них тотчас пошли разговоры, и Марж с Льюисом просидели у нас весь вечер.

Льюис рассказывал о том, чем занимается в своей исследовательской лаборатории у черта на куличках. Пытался я свернуть его с этой темы – бесполезно. Можно подумать, раз он так увлечен своей работой, то и всем прочим она должна быть интересна. Но я-то в электронике не смыслю и не отличу микрометра от микроскопа.

Вечер получился довольно унылый, а я – вот самое обидное! – и заикнуться об этом не моги: Хелен устроила бы мне головомойку за то, что я такой некомпанейский.

А когда на следующий вечер после ужина я пошел к себе в кабинет выписывать чеки, марки, ясно дело, исчезли.

Они лежали на письменном столе, теперь же он был пуст, если не считать кубика из строительного набора, с которым юный Билл лет семь как не играл, но части которого то и дело попадались в самых неожиданных местах.

Я оглядел комнату. Потом опустился на четвереньки – вдруг марки сдуло сквозняком – и поискал под мебелью. Ничего.

Я пошел в гостиную, где Хелен, свернувшись калачиком в кресле, смотрела телевизор.

– Я их не видела. Ищи там, куда положил.

Другого ответа можно было не ожидать.

– А Билл не знает? – предположил я.

– Его и дома-то почти весь день не было. Когда явится, поговори с ним.

– А что такое опять?

– Да всё эти их обмены. Он поменял ремень, который мы ему подарили, на шпоры.

– Не вижу ничего дурного. Когда я был мальчишкой…

– Да не только ремень! Он все меняет. А самое скверное – он всегда извлекает выгоду.

– Умный мальчик.

– Джо, если ты так на это смотришь…

– Да не я так смотрю. Весь деловой мир так считает. Когда Билл повзрослеет…