Клиффорд Саймак - Город. Сборник рассказов и повестей

– Когда он повзрослеет, угодит в тюрьму. Он так ловко все обделывает – какой-то деляга растет.

– Ладно, поговорю с ним. – И я пошел к себе, потому что атмосфера в комнате несколько накалилась, да и чеки нужно было отправлять, марки там или не марки.

Я достал из ящика стопку счетов, чековую книжку и авторучку. Потом взял кубик, чтобы переложить его на уголок стола и освободить место. И сразу понял, что это не детский кубик.

Он был обычного размера и веса, черный, и на ощупь – из пластмассы, только куда более скользкий, чем любая пластмасса. Казалось, кубик намазан маслом, хотя он был сухой.

Я положил его перед собой и придвинул настольную лампу. Ничего особенного. На вид – обычный детский кубик. Я вертел его, стараясь понять, что же это такое. На втором круге я заметил на одной из граней небольшое продолговатое углубление – совсем маленькое, почти как царапина.

Посмотрев поближе, я понял, что углубление сделано заводским способом и внутри имеется тонкая красная черточка. Причем черточка эта слегка мигнула. Держа кубик в руках, я продолжал ее разглядывать, но мигания больше не заметил. И сама черточка как-то померкла, а может, мне вообще все померещилось, – через несколько секунд я уже сомневался, что действительно ее видел.

Вероятно, эту штуку выменял на что-нибудь Билл. Парень – тот еще жучара, но ничего плохого тут нет, да и в обменах тоже, что бы там Хелен ни думала. Мальчик просто проявляет деловую сноровку.

Я отложил кубик в сторону и взялся выписывать чеки. А на следующий день во время перерыва на ланч купил новые марки. И весь день время от времени гадал, что же сталось с первыми.

Про кубик с гладкими, словно масляными гранями я даже не думал.

Может, я про него и не вспомнил бы, но, когда я вечером пришел домой, пропала ручка.

Войдя в кабинет, я увидел ее на столе, хотя совершенно не помнил, как ее туда клал. Ну и подумал, что забыл убрать в ящик.

Я взял ее… и это оказалась никакая не ручка. Цилиндр, на ощупь как будто пробковый, но слишком тяжелый для пробки. В общем, что-то вроде маленького складного удилища, только поменьше и потяжелей.

Подумав об удилище, я бездумно сделал рукой движение, словно забрасывая удочку, и у меня в руке, кажется, и вправду оказалась удочка. Она была сложена, а теперь раздвинулась и удлинилась. Но самое удивительное другое: мне было видно только фута четыре удилища, а конец его словно растворился в воздухе.

Я машинально дернул руку вверх, как делают, чтобы освободить зацепившийся крючок. Неожиданно удилище прогнулось под действием невидимого груза: на другом конце что-то было. Как рыба, только оно не трепыхалось.

Потом так же быстро все произошло в обратном порядке. Груз перестал оттягивать удилище, оно сложилось, и я опять держал в руке нечто похожее на авторучку.

Осторожно, стараясь не повторить забрасывающее движение, я положил эту штуку на стол и только тогда заметил, что у меня дрожат руки.

Я сел и уставился на предмет, похожий на мою пропавшую ручку, – и на другой, похожий на детский кубик. И именно тогда, когда я их разглядывал, краешком глаза увидел посередине столешницы круглое светлое пятнышко.

В точности там, где я нашел фальшивую ручку и, весьма вероятно, кубик. Примерно четверть дюйма в диаметре, круглое, по цвету как слоновая кость.

Я хорошенько потер пятно пальцем. Оно не оттиралось. Тогда я закрыл глаза, давая ему возможность самому исчезнуть, а потом быстро открыл; к моему удивлению, кружок не исчез.

Я нагнулся и стал его разглядывать. Кружок был вделан в дерево – прекрасная, тонкая инкрустация.

Раньше кружка не было, точно. Будь он там – я бы заметил. Более того – его непременно заметила бы Хелен: она помешана на чистоте и то и дело набрасывается на мебель с тряпкой.

Она-то подтвердит, что его раньше не было. И никто не продаст вам вещицу, похожую на ручку, умеющую становиться удочкой, конец которой вдруг исчезает, поймав нечто невидимое; и это невидимое, возможно, в следующий раз не сорвется с крючка.

Из гостиной меня окликнула Хелен.

– Да? – ответил я.

– Ты поговорил с Биллом?

– С Биллом? О чем?

– Насчет его обменов.

– Нет. Забыл.

– Так поговори. Опять он жульничает. Выманил у Джимми новый велосипед. Дал взамен всякое барахло. Я его заставила вернуть велосипед.

– Я с ним поговорю, – опять пообещал я.

Однако, боюсь, я не уделил должного внимания этической стороне дела.

Да, с вещами всегда морока. То одно пропадет, то другое. Вот ты вроде помнишь, куда положил, и думаешь, оно там и лежит, а когда захотел взять – уже пропало.

Так было всегда: вещи терялись – и с концами.

Да, но другие-то вместо них не появлялись – во всяком случае, никто о таком не слыхивал. Хотя иногда, возможно, и появлялись: возьмет человек такую вещицу, повертит в руках, а что это такое, так и не поймет, поудивляется – и сунет куда-нибудь в уголок.

Наверное, подумал я, в мире накопились целые свалки загадочных кубиков и диковинных удочек.

Я пошел в гостиную, где Хелен уже включила телевизор. Наверное, она заметила, как я расстроен, потому что спросила:

– А теперь в чем дело?

– Ручку не могу найти, – пожаловался я.

Она засмеялась:

– Милый, ты невозможен. Вечно все теряешь.

Ночью, когда Хелен уснула, я лежал без сна и не мог думать ни о чем, кроме кружочка на столе. Кружочка, который словно говорил: положи сюда что-нибудь, поменяемся с тобой. Поразмыслив, я задал себе вопрос: что будет, если стол передвинуть?

Я долго лежал, стараясь не волноваться, говоря себе, что все это ерунда, и вообще нормальный человек не станет всерьез таким себя занимать. Однако мысли так и лезли в голову.

Наконец я встал, потихоньку вышел из спальни, чувствуя себя вором, и двинулся в кабинет. Закрыв за собой дверь, включил настольную лампу и сразу посмотрел, на месте ли пятно. На месте.

Я выдвинул ящик, надеясь найти карандаш, но не нашел, зато нашел детский цветной мелок. Опустившись на колени, я аккуратно обвел мелком ножки стола – теперь если стол передвинут, я смогу вернуть его на то же самое место.

Затем, как бы случайно, я положил мелок прямо на пятнышко.

Утром я украдкой заглянул в кабинет, – мелок был на месте. На работу я ушел с некоторым облегчением – выходит, просто воображение разыгралось.

Зато когда вечером, после ужина, я вошел в кабинет, мелка не было. На его месте лежала какая-то треугольная конструкция: по углам линзы, скрепленные металлической рамкой, а в середине что-то вроде присоски.

Пока я на нее смотрел, на пороге возникла Хелен.

– Мы с Марж идем в кино, – сказала она. – Не хочешь выпить пива с Льюисом?

– С этим занудой?

– А чем он тебе не угодил?

– Ничем. – Мне не хотелось начинать разборку.