Клиффорд Саймак - Город. Сборник рассказов и повестей

Нет, не пережил бы. Что может быть ужаснее понимания, что тебя обманом лишили будущего, что ты всего лишь биоматериал и твоя задача – продлевать род, поддерживать смену поколений, чтобы кто-то из твоих далеких потомков спустя много-много веков достиг-таки цели? Всякий обезумел бы, узнав такое.

Был только один способ избежать этого: заставить всех забыть, в чем суть путешествия.

Хватило нескольких поколений, чтобы Экипаж приспособился к ограниченности мира и создал собственную доморощенную культуру, в которой главную роль играло бездействие. В таком ритме тысяча лет пронеслись как единый миг.

А Корабль все это время бороздил Космос и шел к цели, не сворачивая и не отклоняясь от курса.

Хофф спустился к телескопу, навел его на пятую планету, зафиксировал положение радара, затем вернулся к вычислителю, щелкнул переключателем «телескоп», после чего сел ждать. Больше от него ничего не зависело.

Имя пятой планете было «смерть». Так ее описал анализатор. Атмосфера почти целиком из метана, сила тяжести в тридцать раз больше земной, давление на поверхности под бушующими метановыми тучами достигает тысячи атмосфер. Были и другие факторы. Но чтобы погубить человечество, хватало и этих трех, даже по отдельности.

Джон вывел Корабль с орбиты и вновь направил его к солнцу. Подошел к телескопу, нашел вторую планету, зафиксировал в целеуказателе, запустил вычислитель и опять стал ждать.

Последний шанс. Атмосферой обладали только две планеты – значит, либо вторая, либо ничего.

А если и там смерть, что тогда?

Останется одно: набрать скорость, направить Корабль к следующей звезде и верить, что через несколько поколений кто-то другой найдет пригодную для жизни планету.

Джона мучил голод, желудок сжался и ныл. В комнате управления оставалась канистра с водой, которой хватило на несколько стаканов, но он выпил ее еще два дня назад. Джошуа так и не вернулся. Экипаж никак себя не проявлял. Хофф дважды открывал дверь и выходил в коридор, готовый предпринять вылазку за едой, однако, подумав, отказывался от этой затеи и возвращался. Рисковать нельзя. Если его заметят, то загонят в угол и задавят числом.

И все же скоро у него не будет выбора – придется рискнуть. Иначе к концу дня он слишком ослабнет. А до второй планеты лететь и лететь. Надо продержаться.

Шансы тем временем таяли, отчаяние росло. Без еды и воды он превратится в бесполезную, немощную оболочку. Если остатки сил и сознания покинут его, Экипажу никогда не достичь планеты.

Он вернулся к пульту управления и перепроверил показания приборов. Корабль по-прежнему набирал скорость. Лампочка вычислителя мигала синим светом, как бы говоря: «Все в порядке. Все в порядке».

Джон пошел в угол, который приспособил для сна. Лег, свернулся клубком, прижав коленями живот, чтобы тот не ныл, закрыл глаза и попытался заснуть. Он лежал и сквозь металл слушал, как пульсируют двигатели в кормовом отсеке, – их мощный рокот разносился по всему Кораблю. Совсем недавно ему казалось, что для того, чтобы им управлять, нужно учиться всю жизнь… Впрочем, опыт тоже бы не помешал.

Он провалился в сон, затем проснулся, снова заснул – и тут его разбудили крики и грохот. Кто-то колотил в дверь.

Джон одним движением поднялся и кинулся туда, рывком дернул дверь на себя, и в помещение ввалилась Мэри. В одной руке у нее большая канистра, в другой – увесистый баул. А по коридору за ней бежала оголтелая, орущая толпа, вооруженная дубинками.

Джон подхватил Мэри под руки, затащил в комнату и запер дверь. Преследователи попробовали с разбегу высадить ее и, не справившись, заколотили по ней кулаками и дубинками, осыпая Хоффа отчаянной руганью.

Джон склонился над женой.

– Мэри? – хрипло позвал он. Стало трудно дышать. – Мэри…

– Я пришла, потому что так надо, – ответила она сквозь слезы. – Так надо, и неважно, что ты натворил.

– Все, что я сделал, – к лучшему. Я убежден. Все это – часть изначального замысла. Люди с Земли спланировали все заранее. И так уж вышло, что только я…

– Ты еретик. Ты разрушил нашу Веру. Ты посеял рознь в Экипаже. Ты…

– Я знаю правду. Я знаю предназначение Корабля.

Мэри положила ладони ему на лицо.

– Мне все равно. Теперь – все равно. Поначалу я злилась на тебя, страшно злилась. Мне было так стыдно, что я чуть не умерла от позора. Но когда они убили Джошуа…

– Они…

– Убили Джошуа. Забили насмерть. И не только его. Были и другие, кто хотел тебе помочь. Их тоже убили. По всему Кораблю драка и крики. Все друг друга ненавидят и подозревают. Слухи – один другого ужаснее. Такого никогда не было. Все из-за того, что ты отобрал у людей Веру.

Так и рушится цивилизация. В одночасье. Миг – и веры не стало. Ее место заняли безумие и ненависть.

– Люди боятся. Они остались одни, и они беззащитны, – сказал Джон.

– Я хотела прийти раньше. Я знала, что ты голоден, и боялась, что у тебя нет воды. Но пришлось дожидаться, пока про меня забудут.

Он крепко прижал жену к себе, глаза заволокло слезами.

– Вот тут еда, а тут вода. Сколько смогла унести.

– Моя дорогая. Любимая…

– Поешь, Джон. Почему ты не ешь?

Он встал и поднял ее.

– Потом поем. Чуть позже. Сначала хочу показать тебе кое-что. Истину.

Он провел ее вверх по ступенькам.

– Взгляни. Вот куда мы направлялись. И из таких же мест мы родом. Неважно, что мы себе придумали, Истина – вот она.

Вторая планета будто сошла с Икон. На ней были и Деревья, и Ручьи, и Цветы, и Трава, и Небо с Облаками, Ветер и Свет.

Загудел анализатор и выплюнул распечатку с отчетом. Начинался он со слов: «Безопасна для людей». Дальше шли цифры и цифры: состав воздуха, содержание бактерий, интенсивность ультрафиолетового излучения, и прочая, и прочая. Но хватало и первой строчки: «Безопасна для людей».

Джон коснулся главного переключателя в центре Пульта.

– Вот и все, – сказал он. – Тысячелетнее путешествие подошло к концу.

Он щелкнул переключателем, и индикаторы разом скакнули на «ноль». Стрелки замерли. Могучие двигатели стихли, и Корабль погрузился в знакомую, такую далекую теперь тишину – ту, что сопровождала их в полете, когда звезды казались росчерками света, пол был стеной, а стена – полом.

Затем тишину нарушил крик – вой множества человеческих глоток, не отличавшийся от звериного.

– Они до смерти напуганы, – сказала Мэри. – Они не покинут Корабль.

А ведь она права. Как же он об этом он не подумал: люди не захотят оставить Корабль.

Столько поколений они были привязаны к нему. Для них он – убежище и покой, а мир вокруг, под бескрайним пологом Неба и безо всяких границ, – невыносимый ужас.

Так или иначе, но с Корабля Экипаж нужно выгнать – именно выгнать, как скот. А сам Корабль придется запечатать, чтобы никто не смог вернуться. Ведь Корабль – это еще и неведение, трусость, раковина, которую они переросли, утроба, из которой человечеству суждено заново выйти на свет.