Олаф Степлдон - Пламя [сборник]

Сложно подобрать слова, чтобы описать сознание этого маленького пламени, так как структура его познания во многих отношениях отличалась от нашей. Хотя, к примеру, как и нам, окружающая среда представлялась пламени в виде мира цветных форм и очертаний; это видение было панорамным, а не линейным; и его цветовые ощущения тоже не были похожи на наши. В ту минуту оно воспринимало свое окружение не как яркий очаг, но как темную пещеру, залитую рассеянным свечением совершенно нового для меня цвета. Черная как ночь область сбоку — таким представлялась пламени та часть комнаты, где сидел я. В том месте не было видно ничего, кроме некой тусклой формы, которую я опознал как светящийся абажур; и под этой формой, уже более яркой пирамидкой, трепетало пламя самой лампы. Мысли инородного существа оставались для меня маловразумительными, поскольку словами оно, конечно, не пользовалось. Могу только сказать, что оно ощущало крайний дискомфорт и одиночество. Пламя едва пробудилось и теперь терзалось вопросом, как долго спало. Оно жутко продрогло и проголодалось и теперь слегка подкрепилось, судя по всему, получив какого-то рода энергию от горячих углей; но эта пища, похоже, принесла ему больше страданий, нежели удовлетворения. Сама окружающая среда была для него непривычной и враждебной. Вдобавок к дурноте, слабости и страху оно, окруженное холодной тьмой, испытывало еще и клаустрофобию, поскольку находилось в заточении в маленькой, плохо отапливаемой и тускло освещенной камере. На меня накатывали волны горя и отчаяния, исходившие от несчастного создания; в то же время я и сам ощутил прилив жалости, к которой, однако же, примешивалось смутное беспокойство.

Вскоре пламя начало громко призывать своих пропавших товарищей, если можно так описать обращение, бывшее исключительно телепатическим. Не могу сказать, какие слова оно использовало, если таковые вообще были. Я распознавал в основном визуальные образы других подобных ему созданий и его острую тоску по ним, а также мольбы о помощи и воспоминания о былой жизни. Если перевести то, что мне удалось постичь, на доступный нам язык, полагаю, его обращение более или менее сводилось к следующему:

— Товарищи, братья! Где вы? Где я? Что случилось со мной? Я был с вами при остывании земли, когда мы знали, что наше время ушло, и мы должны смириться с вечным сном в кавернах охлажденной лавы. Но вот я проснулся снова и один-одинешенек. Что случилось? О, помогите мне, братья, если кто-то из вас бодрствует и свободен! Ворвитесь в эту тюрьму холодного одиночества! Уведите меня в яркое тепло и согрейте своим присутствием. Или же позвольте мне снова уснуть.

Спустя какое-то время пламя получило ответ на свой призыв о помощи. Ответил ему некий голос; скорее даже, напрямую в его сознание (и в мое тоже) поступил поток мыслей, передать которые я не могу иначе, нежели человеческой речью. При этом неизбежно создается впечатление, что я подслушал абсолютно вразумительный разговор, но на самом деле я с огромным трудом и сомнением сумел уловить общее направление этого странного диалога между глубоко чуждыми мне разумами. Но даже и тогда мне не удалось бы понять его достаточно ясно, не помогай мне в этом пламенный народ, решительно настроенный так или иначе меня использовать. Ниже я приведу детальный отчет о фактических беседах, состоявшихся у меня с пламенем. Уверен, этот мой доклад будет максимально точным, едва ли не дословным, так как моей памяти на протяжении всего разговора оказывала содействие пламенная раса.

— Не отчаивайся, — сказал голос, — скоро тебе станет легче. С тех пор как ты уснул, вместе со многими другими, поверхность земли остыла и затвердела, кроме мест с холодной жидкостью. Ты спал так долго, что изменились даже сами законы природы, так что процессы твоего тела не взаимодействуют между собой и с изменившимся миром. Скоро они приспособятся, установят новую гармонию, и ты выздоровеешь.

— Но почему я пленник? — выкрикнуло пламя. — Откуда эта холодная, тесная камера? И где все остальные?

— Мы все — пленники, — был ответ. — Сонмища нас — спящие пленники по обе стороны холодной, плотной земной коры. Сонмища нас заточены в глубинах жарких недр, не уснувших от леденящего холода, но беспомощных, придавленных огромным весом лавы, впавших за миллиарды лет неподвижности и скуки в состояние беспокойного транса. То тут, то там лава разливается по холодной поверхности земли, и немногие вырываются на свободу, но очень скоро холод усмиряет их.

— Стало быть, именно это и случилось со мной? — спросило пламя. — И вскоре в мою тюрьму тоже проникнет холод, и я снова усну вечным сном?

— Нет, — ответил голос. — Тебе уготована иная участь. На поверхности земли обитают холодные существа, чьи тела есть переплетение жидкого и твердого. Теперь эти выскочки господствуют на планете. Один из них, находящийся под нашим влиянием, как раз таки и освободил тебя, сам того не осознавая. На поверхности планет и под нею, эти холодные существа создают небольшие островки слабого тепла; на иных из них, но очень немногих, живут, хотя и с перерывами, некоторые из нас. Когда эти огни угасают, мы замерзаем и засыпаем, чтобы снова проснуться — каждый в своей тюрьме, — когда тепло возродится.

— Вот уж и впрямь слабого тепла! — перебило его пламя. — И как я только переношу этот смертельный холод? Уж лучше действительно уснуть навеки, чем проснуться вот так — страдающим и бессильным!

— Не отчаивайся! — ответил голос. — Нам всем и раньше доводилось претерпевать страдания и преодолевать их. Ты все еще ошеломлен, да и память вернулась к тебе еще не в полной мере. Но вспомни — когда субстанция планет, и мы вместе с ней, была оторвана от солнца, и когда новые миры охладились и конденсировались в жидкую лаву — вспомни, сколько мучений пережили мы вследствие этой революции; но спустя какое-то время наша гибкая огненная натура адаптировалась к изменившимся условиям, и вскоре наши тела и весь наш образ жизни трансформировались. С тех пор как ты замерз и впал в спячку, в нашем мире произошло еще несколько таких революций, и нам пришлось претерпеть еще несколько изменений. И теперь ты тоже претерпеваешь перемену, адаптируясь к новому миру — да, в боли и страданиях, но триумфально. И мы надеемся, что когда-нибудь, очень скоро, наше положение улучшится. Оно и так уже лучше, чем было в то время, когда холодные существа еще не умели разводить для нас огонь.

— Так эти холодные существа — наши тюремщики или все же друзья?

— Ни те, ни другие, — ответил голос. — Они ничего о нас не знают; кроме одного из них — того, которого мы направили освободить тебя. Сейчас он, с нашей помощью, слушает все, о чем мы говорим, и это с ним тебе придется работать. Эти выскочки, холодные существа, духовно недоразвиты, но обладают поразительным умением контролировать и стимулировать инертные природные силы их холодного мира. Именно этим они и могут быть нам полезны, так как, если помнишь, даже в яркую эпоху, даже когда мы жили в чудесном излучении солнца, мы никогда не были сведущи в этом вульгарном искусстве. Нам оно просто не было нужно. Если помнишь, нас заботила лишь счастливая жизнь духа в той физической среде, к которой мы были великолепно приспособлены. Ты должен помнить и то, что когда субстанция планет (и мы вместе с ней, навсегда теряя наших солнечных товарищей) оторвалась от плоти солнца, мы были столь беспомощны, что не могли сами определять нашу участь. Когда образовались новые миры, нам попросту не хватило знаний для формирования новой среды сообразно нашим собственным нуждам. Волей-неволей нам пришлось изменить нашу собственную структуру, раз уж мы не могли изменить мир. Но этим холодным существам — поскольку они не могли изменить собственное строение — пришлось научиться изменять свой мир, дабы он удовлетворял их примитивным требованиям. Обладая этими способностями, они способны помочь нам вновь обрести свободу и даже достичь определенного качества жизни. Со своей стороны мы, существа исключительной духовной проницательности, можем предложить холодным существам компенсацию. Имея существенный доступ к их разуму, мы уже достигли многообещающего, но пока еще обрывочного понимания их странной натуры и достижений. Теперь, когда практические умения дают им новый и более широкий физический потенциал, некоторые из них начинают постигать основы психического познания. То холодное существо, которое мы направили освободить тебя, оказалось в этом отношении невероятно способным. И ты, будучи членом древней Гильдии Психических Адептов, вполне подходишь на роль посредника в нашем с ним общении.