Александр Михайловский - Проклятый мир Содома [СИ]

Гретхен покраснела и, встав из-за стола, строго на меня посмотрела.

Ну ладно, – сказала она, – мы с тобой заболтались. Сейчас нам надо к Лилии, а потом и к фройляйн Анне.

– А кто такие Лилия и эта фройляйн Анна? – спросил я, вставая.

– Лилия – это такая маленькая богиня подростковой любви, но в нашей конторе она работает лекарем. Очень хорошим лекарем. А фройляйн Анна тоже лекарь, но только по мозгам. Она очень хороший маг разума. Если у тебя с головой что-то не в порядке, то она поставит это на место, в крайнем случае позовет на помощь падре Александра.

Я не понял – у них что, здесь и поп тоже имеется? И вообще, в какой сумасшедший дом я попал? Специалисты по разной магии и изгнанию сатаны, ибо «тойфель» или «тоффель» по-немецки обозначает именно сатану, малолетние богини, чертовки и прочие кощеи бессмертные с бабами ягами в ступах и без… А девушка тем временем вела меня дальше и продолжала трещать о своем:

– Но сразу предупреждаю – эта Лилия просто обожает раздевать всех своих пациентов догола, такой уж у нее пунктик. И еще она больно тыкается пальцами в контрольные точки, но это у нее такой метод лечения, называемый пальцетерапией.

Тем временем мы вышли во двор под палящее солнце, пересекли его, обогнув фонтан, вошли в другую башню и вот я уже стою перед дверью с надписью «Медпункт», за которой меня ждет ужасная (по словам юной немочки) маленькая богиня, просто обожающая мучить своих пациентов.

– Э-э-э, Гретхен, – сказал я, тормозя на пороге, – а как же мои товарищи, ведь они нам находятся оторванные от всего мира, во враждебном окружении, без запасов пищи и медикаментов… Ведь им тоже надо как-нибудь помочь!

– Не волнуйся, Васья, – ласково ответила Гретхен, вталкивая меня в кабинет, – наше командование этим уже занимается, а значит, все будет сделано по высшему разряду.

Тогда же и там же. Офицер по особым поручениям лейтенант Гретхен де Мезьер.

Втолкнув растерянного обер-лейтенанта Соколофф в кабинет к Лилии, я утерла с чела трудовой пот и перевела дух. Лилия – это надолго. Милый мальчик, чем-то напоминающий юного Серегина, но в то же время какой-то не такой. Была в нем некая слабость, из-за которой он мог засомневаться в решающий момент и вместо нанесения могучего удара по врагу весь бой простоять, опустив руки и не в силах ни на что решиться, из-за чего «наши» могут неправедно проиграть, а «ненаши» выиграть битву.

Кстати, Змей тоже ощутил в нем какую-то неправильность. Конечно же, Васья от этого не перестает быть русским – то есть арийцем высших порядков, вполне пригодным для того, чтобы я вступила с ним в брак и таким образом продолжила древний род де Мезьеров, тем более, что он сам выказал к этому некоторый интерес, но я хотела бы, чтобы мой будущий муж был бы по возможности совершенным существом, как гауптман Серегин.

Фройляйн Анна при осмотре, конечно, должна эту слабость заметить, но, поскольку она не воин, то может не придать этой проблеме того внимания, которого она заслуживает. На эту тему лучше переговорить с кем-то, кто мог бы понять всю ее важность. И я решила обратиться за советом к падре Александру, а там будь что будет.

Наш «представитель заказчика», как иронически называл его Змей, был в своей комнатке без надписей на двери и пил горячий жгуче-горький напиток, который заменяет местным кофе. Причем пил он его без молока и сахара, лишь запивая из большого стакана, полного чуть искрящейся магической воды.

– Здравствуй, Гретхен, – поприветствовал он меня наклоном головы и достал еще одну маленькую серебряную чашечку для напитка и еще один стакан дымчатого стекла для воды, – какими судьбами к старому отшельнику?

– И вовсе вы не старый, – сказала я, беря в руки чашечку с напитком, – и вовсе не отшельник. Падре, мне с вами надо посоветоваться, причем посоветоваться как с человеком, а не как с Голосом Небесного Отца. Те советы мне, может быть, тоже будут нужны когда-нибудь, но совет опытного, пожившего в вашем мире человека, самого старшего из всех русских, которого я знаю, мне очень нужен.

Священник кивнул, приглашая меня говорить, и я обстоятельно и по порядку рассказала ему все, о чем думала в последнее время.

– Падре Александр, – произнесла я в самом конце, – вы жили там, в России, в то время, и можете сказать, насколько обоснованы мои тревоги и подозрения. Я сравниваю этого молодого человека с вами, и вижу, что он такой же, и в то же время не такой, как вы.

– Вы бы, Гретхен, еще сравнили этого Василия с тем поколением, которое разгромило вторжение в Россию ваших дедов, – усмехнулся падре, – вот то были богатыри, не мы. Василий и его товарищи жили в то время, когда страна терпела одно поражение за другим и отступала по всем фронтам, но гражданам объясняли, что все унизительные соглашения с врагом заключаются исключительно для их же пользы. Врагу даже не требовалось применять военную силу, достаточно было только дипломатического давления – и разложившееся руководство страны без боя сдавало один рубеж за другим. Такая политика ведет к росту демобилизующих настроений в обществе, что потом привело к крупнейшей геополитической катастрофе двадцатого века, хотя для нас это была вторая такая катастрофа за столетие. Вот отсюда и все проблемы у твоего Василия.

– Какой ужас! – произнесла я, прижав ладони к щекам, – Скажите, падре Александр, это как-нибудь лечится, или Васья на всю жизнь останется таким ущербным?

– Он ведь тебе нравится, Гретхен? – вопросом на вопрос ответил мой собеседник, внимательно глядя на меня, и в глубине его глаз светились теплота и понимание.

– Да, – ответила я, – и я ему тоже. Но я боюсь этой его слабости, точнее, боюсь заразиться ею, если пущу это чувство в сердце.

– Жена да спасется мужем своим, а муж да спасется своей женой, – сказал священник, – это сказано в том смысле, что ты должна помочь ему суметь преодолеть эту слабость, и в этом деле ты будешь не одна. Но, как я понимаю, их там целый полк, причем его личный состав в национальном плане должен быть довольно пестрым, так что твой Вася – это еще легкий случай. С другими может быть гораздо тяжелее, вплоть до летального исхода. Так что не все тут так просто. Давай, Гретхен, пойдем поговорим с Серегиным. Торопливость, как говорится, хороша только при ловле блох, а тут, когда на кону стоят судьбы миров, надо быть вдвойне осторожными.

– Да, падре, – сказала я, вставая, – идемте. Только я сперва заберу у Лилии моего подопечного и отведу его к фройляйн Анне.

Тогда же и там же.

Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.

Как только я закончила со сканированием диких амазонок, передала их по команде вместе с заключением и вымыла руки, как в дверь ко мне постучали. Это была Гретхен, которая втолкнула ко мне в кабинет немного смущенного и раскрасневшегося молодого человека в необмятой еще форме. Когда я его увидела, то мне на мгновение показалось, что передо мной стоит мой папа – еще совсем молодой, только что поженившийся с моей мамой и верящий, что все у них будет хорошо. Нет, мой папа никогда не был офицером, но определенное сходство с папой у этого молодого человека имелось, если не во внешности, то хотя бы в жизненном настроении и рисунке ауры. Тем более что папа с мамой поженились как раз осенью восемьдесят девятого года, и ровно через девять месяцев у них родилась девочка, которую назвали Анной…