Гэри Ван Хаас - Создатели

– По телевизору ты кажешься выше.

– Я все время сижу, – ответил Руперт.

– Наверное, дело в этом. Рад, что ты все-таки решил со мной встретиться. Молодец, что не побоялся.

Руперт несколько раз нервно оглянулся, но никто не обращал на них внимания. Все взгляды были прикованы к полю, где во время перерыва началось шоу. На газоне установили сцену и Древо справедливости – пятиэтажный помост с лучами, расходящимися в разные стороны. Большинство лучей заканчивались квадратной платформой, и на каждой из них стоял узник с повязкой на глазах и скованными за спиной руками. На помосте было больше сотни человек. На шее у каждого висела незатянутая петля, прикрепленная к балке над головой.

– Ты дружишь с Салли? – спросил Руперт.

– Да, дружил…

– О нем что-нибудь слышно?

– Нет. Для таких, как мы, у них есть специальные места. Они меняют личность. Исправляют поведение. Пытаются вырезать из нас грех. Если ему повезло, его просто убили.

– Господи.

– Не будем сейчас об этом.

– Ладно.

– Дамы и господа, – прогремел голос из динамиков, – просим вас подняться и прослушать «Боевой гимн Республики» в исполнении женского хора торгового центра «Божье царство» церкви Святого Духа.

Руперт и его собеседник встали и зааплодировали вместе с толпой. Несколько десятков женщин в белых одеждах выстроились на сцене посреди поля, спиной к Древу справедливости.

– Нам нужно кое-что сделать, – сказал мужчина. – Я тоже рискую. Насколько я понимаю, ты работаешь на Департамент террора. Но Салли доверял тебе, а я доверяю Салли.

– Чего ты от меня хочешь?

Хор запел. Дюжина прекрасных женских голосов выводила:

Я увидел, как во славе сам Господь явился нам,

Вот Он мощною стопою гроздья гнева разметал,

Вот Он молнией ужасной обнажил меча металл.

Он правды держит шаг.

Когда женщины дошли до первого припева «Славься, славься, Аллилуйя!» платформа на вершине Древа справедливости качнулась и ушла из-под ног узника. Веревка у него на шее затянулась. Он болтался в петле, дергая ногами.

Толпа с ревом подалась вперед. Зрители скучали первую половину игры, но сейчас буйствовали. Руперт представил, как выглядят они сверху: многотысячная масса людей, стремящаяся к центру, чтобы разглядеть действо на поле. На громадных экранах перечислялись преступления осужденных: убийство, поджог, наркотики, подстрекательство к мятежу, проституция, аморальное поведение, содомия, террористическая деятельность (подробности засекречены по соображениям национальной безопасности), производство пропагандистских материалов…

– Это опасно, – сказал новый знакомый Руперта. – Твоя карьера кончится, а жизнь рухнет. Ты до самой смерти будешь в бегах. И это если у нас все получится.

– А если нет?

Мужчина кивнул в сторону Древа справедливости. Платформы продолжали падать, висельники бились в конвульсиях и задыхались. Мертвые тела раскачивались в петлях. Хор выводил песню, а казнь набирала темп.

…Прочитал я Весть Благую там, где дымом

мрак пропах:

«Как врагам моим воздашь ты, так и я тебе воздам;

Пусть Герой, женой рожденный, пяткой втопчет Змия

в прах.

Сам Господь здесь держит шаг».

Славься, славься, Аллилуйя…

Руперт смотрел.

– Салли считал, что ты болен, так же как мы, – сказал мужчина.

– Чем?

– От этой болезни страдают многие. Мы не приспосабливаемся. Помним разные вещи, которые не вписываются в текущую версию событий. Иногда об этом хочется прокричать перед целой толпой.

– Салли был прав. Я этим болен.

– Он разбирался в людях, – мужчина вытер глаза. – Он готов был все бросить. А потом мы бы вдвоем поехали в Канаду… – Он покачал головой и посмотрел Руперту в глаза. – Салли выбрал тебя на свое место. Ты готов сказать народу правду, нечто очень важное?

– Не я решаю, что покажут в новостях. Передачи записывают заранее, их редактируют, у нас даже есть свой куратор из Департамента террора.

– Новости нас не интересуют. У нас свои каналы. Нам нужно твое лицо.

– Не понимаю.

Мужчина взял Руперта за подбородок:

– Твое лицо, дружище. Твоим словам верят миллионы людей от Сан-Диего до Фресно. Если им скажешь ты, они не будут сомневаться.

– Что я им скажу?

– Узнаешь потом. Ты сможешь озвучить важный секрет. Если ты дорожишь правдой и хочешь что-то изменить, ради такого шанса стоит всем пожертвовать.

Мужчина отпустил Руперта, но не сводил с него глаз.

– Что я должен сделать? – спросил Руперт.

– Иди домой.

Руперт покачал головой.

– Я хочу знать больше.

– Ты узнаешь, дружище, но не сегодня. Ты доверяешь Салли?

Руперт обдумал вопрос. Хор допевал финальный куплет, и мужчин в последнем ряду стали вешать по двое.

Он является во славе, словно яростный восход, Будет Разумом для власти, Помощь смелому дает, Мир у ног Его смирится, и покорно Время ждет, Наш Господь здесь держит шаг.

– Я доверяю Салли не больше, чем всем остальным.

– Ты с нами или нет? Это твой единственный шанс отказаться. Можешь пойти домой и забыть о нашей встрече. Но если ты согласишься, а потом передумаешь… К сожалению, нам иногда приходится быть такими же безжалостными, как Департамент террора. Риск слишком велик.

– Понимаю.

– Подумай как следует. Твоя собственная жизнь в обмен на правду. Салли считал, что за это стоит умереть.

Руперт вспомнил своего старого преподавателя журналистики, профессора Горски, одну из первых жертв Департамента террора. Что он говорил? «Власть боится правды больше всего: больше пуль, больше бомб, больше самой смерти, потому что правда способна сокрушать вождей, даже когда они лежат в могилах».

На последней ноте гимна раздалась пушечная канонада. Толпа ревела, выла и аплодировала, жадно уставившись на зловещую гирлянду из тел на Древе справедливости. По всему стадиону зрители размахивали поролоновыми перчатками с выставленным пальцем, огромными флагами Новой Америки и золотыми флажками с логотипами «Архангелов».

– Я с вами, – сказал Руперт. – Кто-то должен показать миру, во что он превратился.

Длинная комната, залитая белым сиянием, тянулась вперед, словно бесконечный коридор. Руперт сидел на стуле один. Он чувствовал, что позади огромное пространство, но не оборачивался.

Далеко впереди (хотя любое расстояние здесь казалось иллюзорным) за своим черным столом сидел Джордж Болдуин, который непонятым образом перенесся в эту странную вытянутую комнату.

Руперт чувствовал себя спокойно и расслабленно. Ему было хорошо. Тут нет секретов и негде спрятаться. Он может в любое время встать и уйти, если захочет. Он уверен в этом без всяких доказательств.

– Ты встретился с ним на стадионе «Никсон»? – спросил Болдуин приятным дружелюбным тоном.