Гэри Ван Хаас - Создатели

– О, черт… Дэниэл.

Руперт ясно видел его в свете фонаря на каске Уэйна. Он повернулся в их сторону и стоял, не шевелясь, с потрясенным видом.

– Прости, Дэниэл, – забормотал Салли, и Руперт отвернулся. – Они меня заставили. Я забыл. Я забыл об этом. Если бы я вспомнил, я бы рассказал. Они заставили меня это сделать.

Руперт закашлял и почувствовал боль. Он вздрогнул.

Салли снова поднял нож и уставился на него.

– Они меня заставили, Дэниэл.

– Знаю.

Салли наклонил нож и стал разглядывать стекающую с лезвия кровь. Его взгляд снова затуманился, он воткнул нож себе в горло и упал на колени.

– Салли! – Руперт обернулся к Уэйну. – Может, сделаешь хоть что-нибудь?

Руперт услышал грохот и увидел Люсию и Нандо, бегущих вместе с другими иммигрантами и девушкой-проводником. Все они в панике оглядывались. Руперт попробовал встать, но рухнул обратно. Он обессилел, потеряв слишком много крови.

Тоннель наполнился светом от летящих дронов, которые жужжали под каменным сводом. За ними колонной шли мужчины в выцветшей зеленой форме с пулеметами в руках. – Пограничный патруль армии Соединенных Штатов. Всем лечь лицом вниз! Стреляем без предупреждения, – объявили по громкоговорителю.

Беглецы попадали на колени и легли ничком на пол тоннеля. Люсия крепко держала Нандо за руку. Несколько солдат направились к углублению, где в лужах собственной крови лежали Руперт и Салли. Приблизившись к раненым, они опустили оружие.

– Что случилось? – спросил один из солдат у Руперта.

– Кажется, я умираю, – ответил он, и в глазах у него потемнело.

Руперт очнулся, лежа на тоненьком матрасе на твердой плоской поверхности. Он был очень слаб, его руки были привязаны кожаными манжетами к холодным металлическим рейкам. Все внутренности болели.

Открыв глаза, Руперт увидел серые стены из шлакоблоков. Его живот был перевязан чистыми бинтами. По обеим сторонам от узкой больничной кровати висели пластиковые зеленые шторы. За ним следили приборы, в том числе выпуклые черные линзы для видеонаблюдения. В его руку был вставлен катетер, по которому из прозрачной емкости, закрепленной сверху, текла какая-то жидкость.

Руперт долго лежал, пытаясь понять, что произошло, и гадал о судьбе Люсии и Нандо. Он сомневался, что с ними все в порядке. Но кто-то же потрудился отправить его в больницу, и это вселяло надежду. Он слышал стоны и храп за шторами. Кроме него в палате было много народу.

– Где я? – громко спросил Руперт.

– Там, откуда не возвращаются, – раздался голос слева. В ответ кто-то натужно засмеялся.

– Мы в Канаде? – спросил Руперт.

Снова раздался невеселый смех. Руперт больше не пытался завести разговор, его соседи тоже молчали.

Прошло больше часа, когда появились двое коротко стриженных юношей восемнадцати или девятнадцати лет в поношенной зеленой форме. Они взглянули на Руперта, а потом на экран планшета.

– Это он, – сказал один из солдат. Тучный санитар привез кресло-каталку и помог военным усадить в него Руперта. Они пристегнули руки пациента к ручкам кресла.

– В чем дело? – спросил Руперт.

– Вас будут допрашивать, – ответил один из солдат. – Мой вам совет: не отпирайтесь. Не доставляйте им хлопот. Скажите все, что они хотят.

– Ладно, – сказал Руперт. – Знакомая история.

Его везли по длинному коридору, где вдоль стен стояли кровати, на которых лежали измученные пациенты. Они были одеты в тонкие пижамы, и большинство из них выглядели, как будто их опоили сильнодействующими успокоительными. В больнице пахло болезнью и разложением. Углы под потолком заросли черной плесенью.

Руперта подняли на грузовом лифте, а потом привезли по длинному белому коридору к черной двери. Она отъехала в сторону, и солдаты завезли кресло в белую комнату, где друг напротив друга с двух сторон от черного ромбовидного стола стояли два черных офисных стула. Солдаты убрали один из них и поставили на его место кресло с привязанным Рупертом. Все четверо ждали.

Примерно через двадцать минут в дальнем конце комнаты отодвинулась часть стены, и вошел мужчина, одетый в форму агента Департамента террора: в черном костюме, рубашке и галстуке. На вид ему было около шестидесяти лет, он был очень худым и подтянутым, с коротко стриженными седыми волосами и глазами цвета голубого льда. Его лицо показалось Руперту знакомым.

– Спасибо, ребята, – обратился мужчина к солдатам. – Можете идти. Он не опасен.

Солдаты отдали честь, развернулись на пятках и строевым шагом вышли из комнаты. Санитар поплелся за ними.

Агент сел за стол напротив Руперта. Он коснулся глянцевой черной столешницы, и на ней замерцали цифровые документы. Во многих из них текст сопровождался фотографией Дэниэла. Мужчина не спеша изучал документы и не обращал на него внимания… Молчание длилось несколько минут.

– Доступ к незаконным иностранным материалам, – начал перечислять мужчина. – Нарушение договоренности с Департаментом террора. Нападение на высокопоставленного чиновника Центра защиты детей и семьи с целью получения секретных данных. Нападение на преподавателя военной школы и его убийство. Силовое проникновение в военную школу, где вы взорвали боеприпасы, убили двоих охранников и ранили нескольких преподавателей и откуда похитили несовершеннолетнего, находящегося на попечении государства. Все это вы проделали, прилюдно выкрикивая террористические лозунги через систему оповещения. Изготовление и распространение террористической пропаганды. Наконец, попытка незаконного выезда из страны. – Агент прожигал Руперта глазами, и Дэниэлу показалось, что в комнате похолодало. Возможно, температуру действительно понизили, чтобы запугать его. – Даже если бы мы устроили для вас суд, у вас не было бы ни единого шанса выжить. Вас ожидает долгая и мучительная показательная казнь. Вы террорист, Дэниэл Руперт.

Руперт молчал. Он узнал мужчину: именно он был на студии, когда Джордж Болдуин гипнотизировал Руперта у себя в кабинете. Болдуин заставил Руперта забыть этого человека, пока доктор Смит не снял гипноз.

– Доктор Реджинальд Крейн, верно? Правда, вы экономист, а не врач.

Крейн откинулся на стуле:

– Верно.

– В школе вас звали уткой.

Крейн чуть скривил губы.

– Это сокращение от «уткодроча»? – добавил Руперт.

Мужчина скрестил руки на груди и вздохнул:

– Вы кое-чему научились с нашей последней встречи. – Он внимательно посмотрел на Руперта. – Здесь ни вам, ни мне нет смысла притворяться.

– Пожалуй, – согласился Руперт.

Мужчина сидел неподвижно, а потом спросил:

– Что еще вам обо мне известно?

– Вы брат Зеб, – ответил Руперт. Эта мысль пришла ему в голову только что. Вот почему Крейн так интересовался им, приходил к Болдуину и разговаривал с ним сейчас. – Вы руководили расистской церковью, не помню, как там она называлась.