Катарина Макги - Сияющие высоты

Леда закусила губу, стараясь понять, что сделала не так. Она не находила себе места. Что-то в самом Ватте не давало ей покоя, но что? Может, странное выражение лица или его глаза?

А ведь он не моргал… Леда вдруг с несгибаемой уверенностью поняла, в чем дело. Все время, что Ватт смотрел на нее, он ни разу не моргнул – как кот, терпеливо поджидающий мышь.

Неужели их разговор записывался? Леда вспыхнула от ярости.

Конечно нет, ответил ее благоразумный внутренний голос. Она бы непременно заметила, как он говорит «записать видео»: ведь так работают линзы. Однако покоя ей эта мысль не принесла. Леда закрыла глаза.

В мозгу Ватта жила Надя.

Леда совсем забыла о ее присутствии, растворившись в радости и счастье оттого, что она на вечеринке вместе с Ваттом. Но все это время Надя находилась с ними: слушала, записывала, передавала и делала черт знает что еще. Леда понятия не имела, на что способен Ватт с таким помощником в голове.

Она с силой сжала в кулаке прядь волос, впиваясь ногтями в ладонь. Боль придавала сил, заставляла сосредоточиться.

Леда припомнила все моменты, когда Ватт слишком внимательно смотрел на нее, стоило упомянуть Эрис. А еще он так охотно согласился поехать на подводную вечеринку и в реабилитационную клинику. Тогда Леда не задумывалась над этим, но разве не странно, что он даже не возразил? Неужели Ватт в самом деле лишь играл с ней – пытался завязать близкие отношения в надежде, что возникнет подобная ситуация: Леда выпьет, доверится ему и сознается?

Она смахнула слезы. Не стоило так удивляться. Однако Леду сильно ранило, что проведенное вместе время наполняла ложь.

Глупо с ее стороны думать, что Ватт искренне заботился о ней. Леда не винила его за желание отомстить. Она поступила бы так же на его месте. Они ведь слеплены из одного теста, так?

Ожил инстинкт самосохранения, побуждая ответить огнем на огонь – использовать все оружие из арсенала и уничтожить Ватта, прежде чем он уничтожит ее. Вот только у нее не хватит духу. К тому же с квантом в мозгу Ватт наверняка уже отправил видео с ее признанием в полицию. Возможно, за ней явятся с минуты на минуту.

На плечи Леды опустилась нестерпимая тяжесть, все тело налилось свинцом. Может, это смирение? Или отчаяние. Раньше Леда Коул ни перед чем не склонялась, но до Ватта она не встречала никого, кто мог бы превзойти ее.

Только подумать! Она нашла парня, равного себе, влюбилась в него, но сделала его своим врагом. В лучших традициях Леды Коул.

Она встала и поплелась к ближайшему бару – среди лимонных деревьев на парковой аллее стоял одинокий столик, вдали от основной вечеринки. Казалось, сама судьба оставила его здесь в темный для Леды час. Возможно, завтра ее посадят в тюрьму, так почему бы не насладиться последними моментами свободной жизни?

– Виски с содовой, – на автомате сказала Леда, приближаясь к бару. – И второй бокал.

Барменша показалась Леде знакомой.

– Мы встречались?

Девушка пожала плечами:

– Я работаю в «Высоте». Меня зовут Мэриель.

Быстрыми, выверенными движениями она смешала коктейль.

– А теперь ты здесь? – растерянно спросила Леда.

– Фуллеры наняли кое-кого из персонала «Высоты» для обслуживания вечеринки. Круто, да?

– Ага… – Леда об этом не слышала, но Фуллеры вполне могли себе это позволить.

– Ты здесь одна? – Девушка поставила напиток на столешницу и изогнула бровь.

– В настоящий момент да. – Леда хмуро глянула на матово-черный бокал. – Мрачновато, – заметила она.

Из таких кубков, наверное, пили в аду потерянные души. Угольно-черный, под стать их грязным секретам, подумала Леда, делая глоток. У напитка оказался необычный терпкий привкус.

– Прости. Мне дали только черные и белые. – Мэриель достала белый бокал, но Леда покачала головой: какая разница? – Что ж, Леда, не стоит на такой вечеринке пить в одиночестве, – сказала Мэриель и смешала напиток для себя.

Разве она называла девушке свое имя? Леда испуганно вздрогнула. Виски добрался до головы быстрее, чем она ожидала. Леду замутило: не то от алкоголя, не то от мысли о том, как ее признание крутят по всем новостным лентам.

На секунду Леде показалось, что она заметила во взгляде Мэриель оживление и любопытство. Странно. Леда опустила бокал и посмотрела на ночное небо. Повсюду сияли звезды, крошечные огоньки, как символ чего-то яростного и яркого. Надежды?

Леда знала: у нее надежды не осталось. Она подняла черный бокал и, поморщившись, допила обжигающий горло виски – чтобы избавиться от боли, которую причинил ей своим поступком Ватт.

Задыхаясь, Эйвери бежала за мигающей путеводной звездой, которая вела ее к Атласу. Слава богу, он не выключил обмен данными о геопозиции, даже после всего, что они наговорили друг другу. Она оставила за спиной гостей, облаченных в черные и белые наряды, – накрашенные лица яркими, некрасивыми пятнами выделялись на фоне темноты, – а теперь следовала за пульсирующим маячком, который, словно Полярная звезда, показывал ей путь домой.

Завернув за угол, Эйвери облегченно вздохнула: она увидела Атласа прямо под сияющей желтой звездой у себя на линзах. Он хмурился, разговаривая с отцом и группой инвесторов. Прежде чем подойти, Эйвери поправила прическу и пригладила изысканное кружево на горловине.

– Атлас, мне нужно с тобой поговорить.

Она заметила, как вздрогнул отец, но сейчас это не имело значения. Как и ничто другое, кроме Атласа.

Он мельком глянул на нее и отвернулся:

– Мы сейчас немного заняты.

Слова Атласа ранили, но Эйвери забыла о гордости.

– Пожалуйста, – попросила она.

Атлас замешкался, но потом извинился перед инвесторами и отошел с Эйвери подальше от прочих.

– Что происходит?

Не отвечая, Эйвери решительно повела Атласа за собой: все ниже и ниже, пока они не достигли ворот с надписью «Нет доступа». Открыв их, она затащила Атласа на небольшой невзрачный балкон, заставленный какими-то аппаратами и выходивший на канал. Под ногами шумно плескалась вода.

– Теперь мы достаточно далеко? – саркастично заметил Атлас.

Эйвери не понравился такой враждебный настрой. В тело Атласа словно вселился незнакомец. Пропустив вопрос мимо ушей, Эйвери схватила любимого за ворот рубашки и, притянув к себе, грубо поцеловала.

Она обрадовалась, увидев прежнего Атласа: те же губы и руки, те же плечи. Эйвери провела руками по его спине и запустила пальцы в завитки на затылке. «Я так сильно тебя люблю, мне очень жаль», – хотелось сказать ей.

Атлас отстранился и покачал головой.

– Это нечестно, – дрожащим голосом произнес он. – Злишься на меня несколько недель кряду, а потом набрасываешься с поцелуями на самой многолюдной вечеринке.