Борис Прохоров - Костер для сверчка

Ставка на револьвер провалилась. Оружие произвело на хозяина дома слабое впечатление. Павел страдальчески оттолкнул от своей груди револьверный ствол, а потом зачесался с утроенной силой. Чертов павиан! Пришлось дать ему по физиономии. И опять напрасно. Карман Валерика оставался пустым. Самого же его начало мутить от вида запаршивевших Пантелиных рук. Какая-то золотисто-коричневая короста насохла на пальцах, запястьях и левом локте обедневшего земляка.

От нового удара в челюсть Павел взвизгнул. Поднятый им шухер был опасен. Следующий удар восстановил тишину — рукоятка револьвера пришлась точно в затылок хозяина дома. Густобровый красавец сполз на пол.

Денег в доме, действительно, не, оказалось. Стало быть оглушенный не лгал. Если и имелись у него какие камушки, они находились в столь потаенном месте, куда посторонним вход был заказан.

В результате часовых хлопот добыча экспроприатора составила пятерку «зелененьких», найденных на дне супницы, среди фаянсового сервиза на дюжину персон, который красовался на средней полке постперестроечного серванта.

... Быть битым или вновь арестованным Павел не желал. После ухода налетчика он, пошатываясь, выполз за порог.

Соседский «гость» по-прежнему принимал солнечные ванны, периодически прощупывая затертые брюки. К непереносимому зуду в руках и груди добавилась ломота в затылке. «Надо к дерматологу... Дерьмотологу», — поправил он себя, пробуя усмехнуться. Но прежде ему требовалось вооружиться. Там, внизу, этого добра хватает; он оснастится так, что ни одна сволочь начиная с сегодняшнего дня, больше не тронет его пальцем.

По дороге к лазу кладовладелец окончательно рассвирепел. Забыв о мерах предосторожности.

Маскирующий яму щит опустился над его головой. Крышка открытого люка как вчера и позавчера, и на предшествующей неделе торчала вверх ребром. А вот проклятые ступени куда-то задевались.

Ноги повисли в пустоте. Теряя равновесие, он ухватился за металлическую крышку. Вторично взболтнул ногами. Острое ребро крышки уступило нажиму рук. Через долю секунды внутри металла сощелкал какой-то механизм. — Крышка стала опускаться. Павел рухнул в люк.

... Внезапное и казалось бы, беспричинное исчезновение хозяина дома напугало вернувшуюся с юга Светлану. Были и другие пострадавшие. Тут Валерик точно в воду глядел: закурдаевские спецы по слежке лишились-таки двухнедельной оплаты.

Дорога к прабабкиному аилу, где могла быть Наташа, для него оставалась закрытой. Следовало искать обходной путь, то есть — последовать совету Валериковой мамаши.

Усадьбу бывшей супруги он отыскал без особых хлопот. Расхристанный оборванец, отирающийся близ остановки, ткнул пальцем в направлении переулка, выходящего другим концом к реке. «Вот сады».

Оборванец страдал похмельем, часто сплевывал, без конца отдувался, словно корова, потерявшая жвачку. В пластиковом, продранном по углам пакете он держал порожние бутылки из-под вина; среди десятка которых вальяжно торчала, горлышком вниз, пузатая тара с золотисто-черной наклейкой. Нездешние буквы крикливо утверждали, что когда-нибудь в красивой емкости вновь заплещется маслянистая на вкус, пронзительно-янтарная жидкость. Еще меньшим было впечатление, будто опорожнил бутылку ее нынешний владелец. Грешить на него не было повода. Поверх выпуклых, точно беременных, собратьев, позвякивал граненый мерзавчик из под уксусной кислоты.

Расхристанный алкоголик тащился за Ростиславом, уповая на оказанную услугу и на доброхотство Ростиславово. А Пархомцев решал на ходу неразрешимую задачу бродяжнического бытия: «Ну причем здесь пузырек из-под уксуса?» Пузырек, как ни крути, был явно ни при чем. Похоже знал об этом и сам оборванец. Однако упорно хранил при себе никчемушный элемент стеклотары. Хранил, словно таскал свой крест. Опасаясь, что всякая иная, предопределенная судьбой ноша, могла оказаться ему не по силам.

Странной обузе услужливого бродяги Ростислав не так чтобы очень поразился. Пару часов тому назад ему повстречался тип, тащивший перепущенную по плечам и поясу якорную цепь. На одном из свободных концов цепи болтался чугунный крест, величиной с полметра. Фиолетовая скуфейка волосатого типа была взмокшей от пота. На левом плече верижника висел транзистор, а волосяной покров на лице достигал такой плотности, что голубого цвета глазки казались бусинками, кинутыми поверх русого меха. Полутонная набожность типа вызывала сострадание. Ему пытались подавать. Но при виде транзистора руки подающих усыхали; а бывший учитель подумал: «Если Господу Богу угоден сей груз на человеческой шее, то почему он не создал Адама с грудой металлолома на шее? И отчего христопоклонники стремятся быть умнее самого Создателя? Почему он, в свою очередь, терпеливо сносит их дурь?..»

Павлик исчез. Светлана выпалила это сразу, с надрывом, едва притворив дверь. Выпалила, а уж затем узнала Ростислава.

— Ой!

— Это я. Не пугайся, пожалуйста.

Впрочем, он сказал так, вовсе не думая, что она испугается: слишком хорошо Пархомцев знал бывшую супругу. Ее не устрашило бы появление Сатаны. Разумеется, повстречав царя ада, она обязательно воспроизвела бы пассы и восклицания, полагающиеся в подобных случаях для женщины чувствующей, склонной к слабости. Но в душе осталась бы непотрясенной. А весь необходимый репертуар был бы только данью приличия, не более.

— Уходи! Шляетесь тут.

Помимо Ростислава, к ней «шлялись» одни полицейские. Да и те вторые сутки не заглядывали.

Он повернулся к калитке. Внезапно смягчившийся голос остановил:

—Постой... Как ты нас разыскал?

— По случаю. Так где... твой благоверный?

Слезные железы хозяйки сымитировали бурную деятельность:

— Удрал, скот! Профырил деньги и утек. Подонок! Тварь!

Эго уже также знакомо. Она и ругалась как-то скучно, избитыми словами. От ее брани тянуло в сон. Любая женщина, претендующая на то, чтобы выглядеть интересной, зачастую смотрится манерной. Именно такой была Светлана. А ведь некогда она казалась ему красивой. К голосу ее он прислушивался с удовольствием... Да, время — азартный игрок. Сегодня оно подбрасывает нам предел наших мечтаний, в образе «шестерки». Завтра выясняется, что «шестерка» — лишь одна из граней кости; случайный поворот — и перед нами одно-единственное очко. Кто из нас застрахован от этого?

Полнокровное Светланино лицо расправилось. Подол цветастого сарафана уплыл в сторону, высвобождая путь.

— Заходи.

Спорить с ней не стоило. И он не спорил, а настойчиво сводил разговор к интересующей его теме.

— Выходит, в пансионат ты не собиралась? Но кто из вас решил, что тебе следует поехать туда?