Борис Прохоров - Костер для сверчка

— Бара-бала... Услышит Соратник — поучит тебя конспирации.

— Видал я его! — Запальчивость Валерика были притворной. — Что я сделаю, если привык выражовываться?

— Отвыкнешь. Поменьше цепляйся к Копченому. Отец запретил...

— Отец! Все Отец, да Отец! Поглядеть хорошенько, так от него навара...

Передние ножки табуретки оторвались от пола, со стуком вернулись в исходное положение.

— Укороти язык, доиграешься...

— Заложишь?!

— Зачем... — табуретка придвинулась к кровати, одновременно голос Володи понизился. — ...Ты еще много не знаешь. — Он сделал многозначительную паузу. — И Отец, и Соратник... они не сами по себе. Они — пешки.

— Ха-ха!

— Не хакай. Не о союзе речь. Здесь... люди посерьезней. Наши стариканы против них — ерунда. — Он почти шептал. — Для тех, настоящих, мы с тобой — пустое место, рвань, мокрушники. Я точно не выяснил, но картина получается, скажу я тебе! так что ты лучше не рискуй. За тобой без того грехов накопилось... Тальку упустил — раз. Павлик преподобный со Светланой сюда заявились — два. Упущенная тобой Наталья тоже здесь обнаружилась днями. Ты ее видел и промолчал при этом — три.

У Пархомцева захватило дух — Валерик вскочил, точно ошпаренный:

— Ты чо?! Очумел, как Копченый? Я что — Магомед? Откуда мне знать, за ради чего Пантеля сюда переехал, да еще стерву свою приволок?

Даже не видя Валерика, Ростислав ощутил, насколько тот перепуган.

— Это Соратник свою дурь на меня актирует! Это он, змей очкастый, парашу гонит, что я Тальку душить не стал... Я ему сразу сказал: «Шиита из меня не сделаешь». Я душить не могу. Ножом могу... Из ствола могу... А он мне: «Надо без крови». Хочешь без крови? Души сам. Ну он и... — Валерик затрепыхался, изворачиваясь. — Тальку я видел. На остановке. Но я подумал — вдруг не она? Вдруг — похожий кто? Вышло... сикось-накось. Ведь я покойников боюсь. — Запричитал. — Она же мертвая была!

— Любишь ты ее — вот и «мертвая», вот и «вдруг не она». Ты Пархомцева только из-за нее. Соратнику на блюдечке поднес. Ты и нас предашь из-за нее. Нет, как хочешь, но с Натальей ты разберись...

Крики спорщиков вспугнули кота, до последней минуты прятавшегося за печкой. Кот метнулся на подоконник, спрыгнул на пол, заскочил под кровать — прямо к самому лицу оцепеневшего Ростислава.

Хохрик, считая, что оказался под надежной защитой, требовательно замяукал, уставившись на хозяина светящимися в подкроватной мгле зелеными глазами.

Счастье в этот день держалось стороны Пархомцева: Валерик перешел в наступление, не обратив внимания на кошачьи вопли:

— Следишь за мной, гомик кожаный?!

Володя пропустил «гомика» мимо ушей:

— Зачем? Хотелось бы унюхать, кто следит за мной. Все мы у Соратника под микроскопом, а он — у тех...

Перепалка продолжалась еще минут пять. Затем разобиженный «приятель» Ростислава хлопнул дверью. Помедлив, покинул помещение и Володя. Пархомцев остался наедине с голодным котом.

В полицейском участке творилось несообразное. В кабинет Закурдаева лезли все, кому не день. Наймушин отталкивал любопытствующих широкой, почти квадратной спиной, а народ усиливал натиск.

— Какого черта! Людмила...

Секретарь оказалась тут же; вяло откликнулась на призыв шефа.

— Выпроводи их!

Юркую секретаршу побаивались сильнее начальника. Разочарованная публика подалась к выходу. Раскинув руки, Людмила выжимала публику из комнаты, словно поршнем, пока последний человек не оказался за порогом. Затем дверь захлопнулась с треском, говорящем о нежелании секретарши скучать в приемной, когда в кабинете у шефа творились такие чудеса.

— Что скажешь?

Закурдаев прикурил от массивной зажигалки. Зажигалка скрипнула, робко заискрила. По фитилю вплелась золотая нить; фитиль стрельнул огнем, погнав в лицо курильщика струйку дыма.

— Сначала вонь, потом огонь, — проворчал Закурдаев. Фитиль задохнулся под выпуклой бронзовой крышкой — новая порция легкой копоти рассеялась в воздухе, омрачая реноме фирмы — изготовителя роскошного прибора «Братья Росс и К 0».

— Что я скажу? — просипел. Наймушин. — Я кто — «Ювелирторг»?

— Мысль!

Закурдаев потянулся к телефону. Кучка сияющих камней рассыпалась по столу; ореховая полировка испятналась разноцветными бликами. Присевший было Наймушин испуганно подставил ладони, — пронзительно-зеленый берилл замер у самого края стола.

Была ли это красивая шестигранная призма бериллом — этого, собственно говоря, алтаец, не знал. Все его знания о драгоценных камнях ограничивались сведениями, почерпнутыми в детстве из занимательной книжки Ферсмана. Так запомнилось, что достоинствами настоящего драгоценного камня являются: «Красота, долговечность и редкость». Ну и кое-что еще. Кажется, в той же самой книжке упоминались две или даже три разновидности берилла, самая редкая из которых называлась изумрудом. Названий других, изъятых из самоцветов, он припомнить не мог, сколько ни напрягал свою в общем-то, отличную память. В голове крутилось: «топаз», «гранат», «опал», «нефрит»... Однако звучные слова не желали никак определяться...

Приглашенный Закурдаевым эксперт прибыл через час. Он был вздорен и сер. Если бы не его массивные очки, он выглядел бы совершенно безликим.

Эксперт от минералогии явно тянул время в противовес собственным утверждениям о непомерной занятости. Он долго препирался с шефом региональной полиции. Но препирался скучно, от его слов отдавало казенщиной, невыразительностью и слабым знанием государственного языка, что лишний раз оправдывало прибалтийскую фамилию специалиста. Ассимилировавший прибалт был неприятен Наймушину. Неприятен обликом, а также доскональностью, с которой он рядился в оплате демонстрацией своего брюзгливого превосходства и неуступчивостью. В конце концов, эксперт приступил к делу; ради которого приглашался, и присутствующие вздохнули с облегчением.

Безликий прибалт брал камни один за другим, изредка выдавливая из себя загадочное: «Зона»... «Габитус»... «Двойникование»... «Огонь»... «Карбункул»...

У Наймушина затекла спина, пока эксперт занимался органолептикой, чтобы затем снизойти до собеседников.

— Откуда эта коллекция?

Закурдаев ощерился:

— Мы тоже хотели бы это знать. И надеялись, что вы (он сделал упор на последнем слога) просветите нас.

Эксперт подозрительно-удивленно взглянул на шефа:

— Я — геолог, вернее, геофизик...

— Вот вам и карты в руки, — перебил его Закурдаев. — Где и в каком месте можно набрать таких симпатичных камушков?

— Вы что? Хотите сказать, что все ого, вся эта куча, местного происхождения?

— А разве нет?

Лицо эксперта смялось, как фольга, сжатая в горсти. Он заговорил с угрозой в голосе: