Филип Дик - Вспомнить все (Сборник)

— Райан, давай отсюда…

Точки разделились. Ладонь Райана сомкнулась на сетевом рубильнике. Он рывком замкнул контакты. Перехватчики пролетели мимо в колышущемся мареве за иллюминатором. А затем все исчезло, небо затянуло серым.

В ушах отдавался грохот двигателей самолетов.

— Фу-фф… пронесло, — выдохнул Кастнер.

— А еще бы чуть-чуть… Эти ребята времени не теряли.

— Надеюсь, у тебя больше нет желания останавливаться?

— Нет. Больше остановок для наблюдения не будет. Теперь работаем по плану. Приближаемся к области времени Шонермана. Можно приступать к торможению. Нам потребуется особая точность.

— Точность?

— До Шонермана не так-то легко будет добраться. Во-первых, надо точно попасть в его континуум, как во времени, так и в пространстве. Во-вторых, его, возможно, будут охранять. В любом случае нам не дадут времени объяснить, кто мы такие. — Райан постучал по карте времени. — К тому же всегда есть вероятность, что нам дали неверную информацию.

— Мы скоро войдем в континуум? Континуум Шонермана?

Райан посмотрел на наручные часы.

— Минут через пять-десять. Приготовься покинуть корабль. Часть пути нам предстоит проделать пешком.

Стояла ночь. Не раздавалось ни звука, лишь висела бесконечная тишина. Кастнер прислушивался изо всех сил, припав ухом к корпусу судна.

— Ничего не слышно.

— Я тоже ничего не слышу.

Райан очень осторожно открутил замки на люке, сдвинул перекладины. Толкнул и открыл люк, крепко сжимая оружие. Всмотрелся во тьму. Воздух был свеж и прохладен, полон запахов растительности, деревьев и цветов. Он глубоко вдохнул. Ничего не было видно, хоть глаза выколи. Где-то вдалеке, далеко-далеко, застрекотал сверчок.

— Слышал? — спросил Райан.

— Что это?

— Жук.

Райан осторожно ступил на землю. Какой же мягкой она казалась под ногами! Он уже привыкал к темноте. Над головой блеснули звезды. Райан разглядел деревья, те стояли посреди поля. А за деревьями возвышался забор.

Кастнер ступил наземь рядом.

— Что будем делать дальше?

— Говори тише, — Райан указал на забор, — идем туда, к зданию.

Они пересекли поле и подошли к ограждению. Райан поставил оружие на минимальный заряд и навел его. Ограждение обуглилось и опало, проволока сияла алым.

Райан и Кастнер перешагнули через ограждение. Перед ними поднялась железобетонная стена здания. Райан кивнул Кастнеру:

— Двигаемся быстро и пригнувшись.

Он вдохнул и пригнулся. Затем, не разгибаясь, бросился вперед. Кастнер бежал рядом. Они пересекли площадку перед зданием. Миновали окно, появилась дверь. Райан всем весом налег на нее.

Дверь открылась. Райан ввалился внутрь и чуть не упал. Он успел заметить удивленные лица людей, вскакивающих со своих мест.

Райан выстрелил, заливая все пространство комнаты огнем оружия. Кастнер выстрелил из-за его плеча. Фигурки задвигались в пламени темными контурами, падающими и катающимися по полу.

Пламя угасло. Райан двинулся дальше, перешагивая через обуглившиеся кучки на полу. Казарма. Койки. Остатки стола. Перевернутая лампа и приемник.

При свете лампы Райан рассмотрел карту боевых действий, приколотую к стене. Призадумавшись, провел по карте пальцем.

— Мы далеко от места? — спросил Кастнер, стоя в дверях с оружием на изготовку.

— Нет. Всего несколько миль.

— Как мы туда доберемся?

— Подлетим на корабле. Так безопаснее. Нам везет. Могли бы сесть и на другом краю планеты.

— Охраны будет много?

— Скажу тебе точно, когда прилетим на место. — Райан подошел к дверям. — Пойдем, нас уже могли заметить.

Кастнер схватил пачку газет с остатков стола.

— Захвачу-ка с собой. Может, узнаем что полезное.

— Правильно.

Райан направил корабль в проем между двух холмов. Разложил газеты, внимательно просмотрел.

— Мы прибыли раньше, чем я думал. Аж на несколько месяцев. Если, конечно, предположить, что газеты свежие. — Он потрогал бумагу. — Не пожелтела. Им день или два.

— А дата на газете?

— Осень, две тысячи тридцатый год. Двадцать первое сентября.

Кастнер выглянул из иллюминатора.

— Скоро восход. Небо светлеет.

— Придется работать быстро.

— Я не совсем уверен… Мне-то что делать?

— Шонерман в небольшом поселке за этим холмом. Мы в Соединенных Штатах, в Канзасе. Эту зону защищают войска, она окружена кольцом дотов и блиндажей. Мы внутри оборонительного периметра. В этом континууме имя Шонермана пока никому не известно. Его исследования еще не публиковались. Сейчас он работает на правительство в составе большого исследовательского коллектива.

— Значит, лично он — не очень-то и охраняемая персона.

— Несколько позже, когда работу Шонермана представят правительству, его будут стеречь денно и нощно. Ему дадут подземную лабораторию и не выпустят на поверхность. Шонерман станет самым ценным правительственным ученым. Однако пока…

— Как мы его узнаем?

Райан подал Кастнеру увесистую пачку фотографий.

— Это Шонерман. Здесь все его фотографии, которые дошли до нашего времени.

Кастнер разглядывал снимки. Шонерман оказался коротышкой в очках с роговой оправой. Он вяло улыбался фотографу — тощенький нервозный человек с выдающимся лбом. Изящные руки заканчивались длинными тонкими пальцами. На одной из фотографий он за рабочим столом, рядом — трубка, на хилой груди — шерстяной свитер-безрукавка. На другой Шонерман сидел, скрестив ноги, на коленях устроилась полосатая кошечка, перед ним — кружка пива. Старая немецкая керамическая кружка с изображениями сцен охоты и готическими буквами.

— Так, значит, вот кто изобрел боевых роботов. Или, во всяком случае провел все исследования.

— Это человек сформулировал принципы работы первого функционирующего искусственного мозга.

— А знал ли он, что его работу используют для создания боевых машин?

— Поначалу нет. Из отчетов следует, что Шонерман узнал об этом, только когда уже выпустили первую партию роботов. Объединенные Нации проигрывали войну. Советы достигли преимущества благодаря внезапности нападения. И роботов преподнесли всем как триумф западной цивилизации. На время ход войны удалось переломить.

— А затем…

— А затем роботы принялись производить свои собственные, новые типы боевых машин и нападать как на Советы, так и на Запад. Уцелели только те, кто находился на Лунной базе ООН. Несколько десятков миллионов.

— Хорошо, что в конце концов роботы повернули оружие против самих себя.

— Шонерман наблюдал ход работы по своему проекту до последних стадий. Говорят, он очень рассердился.

Кастнер вернул фотографии.

— Так, значит, сейчас его не очень-то и охраняют?

— Не в этом континууме. Здесь — не больше, чем любого другого ученого. Он молод. В этом континууме ему лишь двадцать пять.