Тимур Максютов - Авель, брат мой (сборник)

– Так мир в твоих руках. Вообрази, что ты желаешь создать, скажи вслух, и всё появится – деревья, звери, птицы…

Какое-то время фантаст развлекался, заполняя поверхность планеты флорой и фауной. Хрустя свежим огурчиком, грустно заметил:

– Эх, какая закуска пропадает! Сюда бы чего-нибудь этакого. Согревающего.

– Создай виноградную лозу, делов-то.

С лозой поначалу не заладилось: зелёные веточки причудливо сплелись в предмет, напоминающий, лютню. Тонкие побеги зазвенели, как струны, белый цветок распахнул пасть и заголосил:

Петрович чертыхнулся и попробовал снова. На этот раз получилась нормальная виноградная лоза, и на веточках повисли маленькие зелёные гроздья, жадно пьющие солнце и наливающиеся весёлым соком прямо на глазах.

– А, всё равно не то, – грустно заметил писатель. – Я этот компот не люблю. Сухое, полусухое – всё это фигня. Мне бы чего покрепче.

Чёрт, как настоящий товарищ, выручил – точно описал словами, что должен вообразить и пожелать вслух Петрович. Спустя минуту из плотных зарослей можжевельника вывернулся и подбежал, дружелюбно хрюкая, удивительный зверь. Он был похож на огромную свинью с ветвистыми лосиными рогами и нежными стрекозиными крылышками.

Сатана подозвал животное, почесал за ушком, потом скормил ему несколько подгнивших плодов манго. Странная свинья прикрыла маленькие глазки, напряглась – и из уха брызнула мутная пахучая струя. Петрович подставил свой неразлучный пластиковый стаканчик, наполнил. Понюхал, глотнул – и довольно кивнул:

– Отличный первачок! А что это за чудо?

– Это алкосвин. Уникальное животное, любые фрукты и овощи в самогон перерабатывает, такой вот у него метаболизм, – объяснил Чёрт.

– А рога откуда такие роскошные? И крылышки смешные.

– Ну как же, – ответил Сатана, – где алкоголь, там и рога. А крылышки помогают улететь. Только слабенькие, надолго не хватает.

– Какая полезная скотинка! – восхитился писатель. – Жаль, раньше не встречал.

Сатана хмыкнул:

– Так ты же этот мир создал. Где бы ты его встречал? Хороший зверь, только вот потопов терпеть не может – дохнет.

– Ну, так не топить его – и все дела, – мудро заметил Петрович.

Чёрт растерянно посмотрел на фантаста и промолчал.

Дальше было, как обычно. Приятели таскали алкосвину плоды охапками, подставляли под струю стаканчик, закусывали огурчиками и орали песню про маленький плот. В какой-то момент Петрович сказал, что очень не хватает третьего, и немедленно появился голый и крепкий субъект, представившийся Адамом.

Петрович плохо помнил, в какой именно момент Адам заявил, что компания-то хорошая, но вот бабу бы сюда ещё… Невесть откуда взявшаяся строгая девица прогнала Петровича и Сатану спать на облако, а Адама поволокла протрезвлять холодной водой из родника.

Писатель и Чёрт сидели на облаке, болтали ногами и наблюдали, как чисто выбритый морской ракушкой Адам раздаёт имена терпеливо ожидающим своей очереди животным, а Ева отгоняет хворостиной алкосвина.

– Резво она его в оборот взяла, – заметил Чёрт, – серьёзная женщина. Вторую неделю трезвый. И шалаш построил, зануда.

– Скучные они какие-то, слишком правильные, – согласился Петрович. – И между собой – того. Ни-ни.

– А ведь ты его создал по своему образу и подобию, – заметил Сатана. – И откуда что берётся?

Петрович промолчал. И впервые пожалел, что так и прожил все свои годы бобылём. Может, и его судьба сложилась бы по-другому.

– Понимаешь, в чём дело, – продолжал развивать мысль Сатана, – если они не научатся отличать добро от зла, то ведь так и будут жить скучно и вечно. Я уж не говорю о том, что дети не родятся. Словом, не будет человечества.

– Так может, и лучше. На фиг его, это человечество. Половина – уроды, – зло сказал фантаст. Мысль о собственной жизни, прожитой бестолково, грызла и портила настроение.

– Как знаешь, твой мир, – пожал плечами Чёрт и замолчал.

Петрович откинулся на облако, подложил под голову руки и глядел в небо.

Вспоминал.

Как уютно пахнет мама, и какие у неё ласковые руки.

Как танцевала с ним на выпускном вечере Наташка. И смеялась, закинув голову.

Как их дружный взвод в армии ушёл в самоволку, через лес, в посёлок. И как потом в наказание они копали траншею под ледяным дождём…

Как он шёл по залитому солнцем городу и, счастливый, прижимал к груди только что изданную, первую свою книжку.

Петрович вздохнул и сказал Чёрту:

– Давай, действуй. Оборачивайся змеюкой и заползай на дерево. Уговаривай Еву, чтобы яблоко съела. А я пойду, погуляю. Хочу побыть один.

Петрович издалека разглядел, как обнажённые Адам и Ева сидят за самодельным столом под древом познания и ужинают. По тому, что стыдливо прятаться от создателя они не собираются, писатель догадался: Сатана пока свою миссию не выполнил.

– А, батя идёт! – обрадовался Адам. – Присаживайся. Евушка такое жаркое сбацала – пальчики оближешь.

– Может, того? По сто граммов под горячее? – осторожно поинтересовался Петрович.

Адам бросил испуганный взгляд на супругу и покачал головой:

– Не, я не буду. Меня потом на всякие глупости тянет, а Евушке это не нравится.

Петрович вздохнул, сел рядом. Прожевал первый кусочек мяса и заметил:

– И вправду, вкусно. Откуда добыча, Адам?

– А это Евушка. С дерева какой-то змей свесился и начал её обольщать: «Попробуйте яблочко, что вам стоит». Ну, ты же нас учил, что эти плоды есть нельзя. Вот, жена мою бритву из ракушки схватила – и по горлу его, искусителя. Потом зажарила.

Петрович замер. Выплюнул полупрожёванный кусок, наклонился над розовым кустом… Его рвало долго и мучительно.

– Может, не надо вам мясо-то есть, папа? – вежливо и холодно говорила Ева. – Возраст уже не тот, зачем вам лишний холестерин? Да и печень у вас, прямо скажем, изношена. Только продукт переводить.

Петрович вытер испачканную бороду и поинтересовался:

– А не скучно вам? Разве не интересно, что будет, если запреты нарушать?

– Неинтересно, – отрезала Ева и сказала Адаму: – Пойдем спать, милый. Режим надо соблюдать.

Петрович смотрел, как они идут рядом, даже не пытаясь взять друг друга за руку или приобнять. Идут на своё целомудренное ложе.

Взял со стола раковину-бритву, отнёс на берег моря и закинул подальше.

Потом вернулся к древу познания. Кряхтя, полез наверх.

Вздохнул. Тихо произнёс:

– Я закончу то, что ты не смог сделать, друг.

Зажмурил глаза и представил, как втягиваются в тело руки, ноги сплетаются в змеиный хвост, а кожа покрывается чешуёй.

Яков Яковлевич Сидоров, глава секции фантастики, третий час неподвижно сидел за рабочим столом и пялился в монитор компьютера. Там, на снежно-белом листе «Ворда», чернела одинокая строчка: «Попаданец и хулиганы-ушкуйники. Историко-фантастический роман». За три часа в голову так и не пришло ни одной мысли.