Нил Шустерман - Разделенные

Он просыпается в удобной постели, в уютной комнате с компьютером, новой моделью телевизора и постерами звезд спорта на стенах. Спросонья ему кажется, что он умер и попал на небеса, но тошнота подсказывает: он все еще на грешной земле.

– Я знаю, ты на меня злишься, Коннор, но я должен был это сделать.

Коннор поворачивается и видит Льва – тот сидит в углу, в кресле, разрисованном футбольными, регбийными и теннисными мячами в стиле остального убранства комнаты.

– Где мы?

– На площадке фирмы по продаже сборных домов. Модель номер три, багамский стиль.

– Ты затащил меня в дом-модель?

– Я подумал, что нам необходимо выспаться в хорошей постели, ну, хоть одну ночь. Научился этому трюку, когда шастал по улицам. Патрули заняты охотой на воров, а мимо домов-моделей проезжают себе спокойно, заглядывают только, если слышат или видят что-нибудь подозрительное. Так что пока ты не храпишь слишком громко, все в порядке. – И добавляет: – Лавочка открывается в десять, к этому времени надо смотать удочки.

Коннор садится на край кровати. По телевизору передают обзор последних известий: анализ и последствия налета полиции на кладбище самолетов.

– Это на всех новостных каналах с самой ночи, – сообщает Лев. – Реклама и жизнь звезд, конечно, на первом месте, но инспекторы, по крайней мере, не скрывают своих действий.

– А с чего бы им скрывать? Они же гордятся! Прославились, грязные свиньи!

На экране пресс-секретарь Инспекции объявляет количество убитых беглецов: тридцать три. Живыми взято четыреста шестьдесят семь. «Беглецов так много, что мы вынуждены распределить их по нескольким заготовительным лагерям», – говорит пресс-секретарь, не осознавая иронии, прозвучавшей в слове «распределить».

Коннор закрывает глаза, отчего их начинает жечь. Тридцать три человека погибли, четыреста шестьдесят семь пойманы. Если Старки и его ста пятидесяти подкидышам удалось выбраться живыми, получается, что самостоятельно, на своих двоих, спаслось всего человек шестидесят пять. Негусто.

– Не стоило тебе вытаскивать меня оттуда, Лев.

– Вот как? Мечтаешь стать супертрофеем в их коллекции? Если они обнаружат, что Беглец из Акрона жив, они тебя распнут! Уж поверь мне, в распятиях я знаю толк.

– Капитан должен тонуть вместе с кораблем!

– Если только старший помощник не вырубит его и не бросит в спасательную шлюпку.

Коннору остается только обжигать Льва яростным взглядом.

– Прекрасно, – пожимает плечами тот. – Ну, тресни меня, если так хочется.

Коннор хмыкает и взглядывает на свою правую руку.

– Поосторожней с просьбами, Лев. У меня за последнее время такой удар развился – лошадь не устоит. – Он показывает другу акулу.

– Да, я заметил. Наверно, за этим стоит интересная история? Я имею в виду, ты же ненавидел Роланда. С чего бы тебе делать точно такую же наколку?

Коннор хохочет во все горло. Так Лев ничего не знает! Хотя опять же, откуда ему знать?

– Да, история интересная, – произносит он. – Напомни, как-нибудь расскажу.

На экране прямой репортаж с Кладбища – зрителям предоставляется возможность пронаблюдать за разворачивающейся драмой. Последняя группа Уцелевших все еще сидит в бомбардировщике времен Второй мировой войны.

– Это «Ком-Бом»! Хайден продержал там копов всю ночь!

Для Коннора это почти равносильно победе.

Люк «Ком-Бома» открывается, и выходит Хайден, держа на руках безжизненное мальчишеское тело. За Хайденом следуют другие ребята, вид у всех неважный. Инспекторы подходят ближе, репортеры тоже.

– Мы наблюдаем за захватом последних беглецов…

Репортерам не подобраться к Хайдену близко и не подсунуть микрофон, но это ни к чему. Пока инспекторы тащат его в транспортный фургон, он выкрикивает так громко, что слышно всем:

– Мы не просто беглецы! Мы не только запчасти! Мы полноценные человеческие существа, и история будет вспоминать эти дни, сгорая со стыда!

Копы заталкивают его и остальных ребят в фургон, но прежде чем дверь захлопывается, Хайден успевает крикнуть:

– Да здравствует новое Восстание подростков!

Дверь закрывается, и фургон срывается с места.

– Молодчина, Хайден! – говорит Коннор. – Молодчина!

Дальше в выпуске упоминают о самолете, которому удалось скрыться, но поскольку инспекторам этот эпизод славы не прибавляет, о нем сильно не распространяются. Рассказывают только о попытке принудить его к посадке в Далласе, но выяснилось, что это вовсе не удравший «Дримлайнер», а обычный пассажирский самолет, выполняющий рейс из Мехико-Сити. Еще мелькают неподтвержденные сведения о самолете, шедшем на посадку над каким-то озером в Калифорнии, но они весьма расплывчаты, поэтому и на сей счет в новостях много не говорят. Коннор подозревает, что это и есть «Дримлайнер»; и как бы ему ни хотелось, чтобы Старки кормил раков на дне, он искренне надеется, что подкидышам удалось благополучно пережить аварийную посадку. Ведь это будет означать, что в лапах у Инспекции меньше Уцелевших.

Чертов Старки! Это из-за него власти пошли на них войной. Он забрал с собой половину оружия, украл их единственное средство спасения и сбежал, бросив остальных на произвол судьбы. Но как бы ни хотел Коннор свалить всю вину на Старки, он чувствует, что и сам дал маху: ведь это он поверил Старки и позволил запудрить мозги подкидышам.

Когда программа переходит к другим не менее важным новостям – к превратностям погоды и звездным скандалам, – Коннор выключает телевизор.

– Девять тридцать. Пора уходить.

– Погоди, прежде чем уйдем, я хочу еще кое-что показать тебе. – Лев идет к компьютеру и открывает вебсайт о… что за черт?.. о бытовых ваннах.

– Э-э… ты уж извини, Лев, но я сейчас не в настроении покупать джакузи.

Лев остолбенело хлопает глазами, но тут Коннор замечает, в чем ошибка.

– В YouTube « е » на конце, – втолковывает он.

– Блин! – Лев вбивает « е » и снова ошибается. – Печатать я так и не научился.

Он пробует еще раз и теперь попадает куда надо. Щелкает на нужный клип, и у Коннора чуть не останавливается сердце. Интервью с Рисой.

– Я не хочу этого видеть!

Коннор пытается выключить компьютер, но Лев хватает его за запястье.

– Нет, хочешь.

Несмотря на то, что Коннору, словно ножом по сердцу слышать еще одну агитку в пользу разборки, он сдается и, собрав все свои душевные силы, впивается взглядом в экран.

И сразу же различает на лице Рисы особенное, упрямо-решительное выражение, которого не было в том, первом, интервью.

Коннор с изумлением наблюдает, как она за какие-то пару минут разносит «Граждан за прогресс», инспекторов и практику разборки в таких выражениях, что не остается сомнений, на чьей она стороне. Ведущий шоу отчаянно пытается спасти ситуацию.