Яна Завацкая - Рассвет 2.0

Но такие, как Костя, нужны людям! Почему-то вот эти врожденные лидерские качества, способность вести за собой у нас недооцениваются, а ведь это тоже важно. Я любовался красивым, уверенным лицом Кости, его блестящими глазами. Я всегда, да и Марси тоже — мы были ведомыми рядом с ним. И стыдиться тут нечего.

Говорили уже о другом, Дина рассказала о прочитанной книге про будущее человечества. Костя перехватил инициативу:

— А вот я знаете, что слышал? Такой вопрос — достигнет когда-нибудь человечество всемогущества, или нет? Ну — кто что скажет?

— Конечно, достигнет! — уверенно произнес Бен.

— Вот прямо всемогущества, — усомнился Никита, — не знаю. Но вопрос с грядущей гибелью Вселенной придется как-то решать!

— Так вот, ответ: нет, не достигнет! — победно объявил Костя. — Почему? Потому что достигнув всемогущества, человечество не может не воспылать сочувствием к страдающим людям прошлого, смертным, угнетаемым. И ощутив это сочувствие, оно непременно захочет избавить людей прошлого от страданий. Но мы все еще страдаем, умираем, боимся смерти — следовательно, человечество всемогущества не достигло. Не достигнет никогда.

— Ну-у! — возмутилась Дина, — а как же физические законы?

— Так всемогущее человечество может их отменить!

— По сути, ты превращаешь человечество в некоего бога, — заметил Бен, — и сводишь проблему к старой, давно известной теодицее. Человечество будущего либо не всемогущее, либо не всеблагое…

Я снова отвлекся от спора. Темный воздух над костром дрожал, и меня стала пробирать не то прохлада, не то озноб. Я помнил того человека с глазами древнего бога. Я помнил платформу, висящую в воздухе, до мелких деталей — два ряда огней, текстуру покрытия. Это не мог быть сон, да и галлюцинации не бывают настолько подробными… или бывают? Почему я решил, что это — будущее? Лишь потому, что мой спаситель заметил, что мол, я важен для будущего.

— Думаю, Костя где-то прав, — говорила Дина, — иначе они бы вмешивались! Ну не всемогущество, но уж власти над временем человечество должно достигнуть? А мы разве как-то замечали вмешательство людей будущего?

Я открыл рот и произнес хрипло:

— А почему ты думаешь, что это вмешательство должно быть заметным?

Дина посмотрела на меня. Я развил мысль.

— Может быть, они вмешивались… но так, что причастные не могли ничего рассказать. Или не хотели, боясь, что их примут за сумасшедших. Может быть, они вмешивались скрытно. Я иногда думаю — вот Ленин… Энгельс… Да Винчи… Юлий Цезарь даже — масса людей, явно и отчетливо опередивших свое время… Откуда они, кто они?

— Но если это и были посланцы из будущего, если люди будущего и вмешиваются скрытно, то от страданий они явно никого не избавили! — заметил Костя. Я пожал плечами. Бен стал возражать, что уничтожить страдания — все равно что уничтожить развитие, всю биологическую эволюцию, а затем и социальную…

Я вспомнил о своем вопросе и подвинулся ближе к Дине, ворошившей угли костра палкой, от чего в небо взлетали купы искр.

— Слушай, у меня к тебе дело есть… конфиденциальное.

Мы с Диной выбрались из круга. Она уселась на скамейку неподалеку. Я опустился рядом и начал:

— Понимаешь… у меня сейчас живет еще один наш товарищ по отряду. Ты его, конечно, хорошо помнишь. Витька Ершов.

Дина уставилась на меня круглыми глазами.

— Конечно, помню, и знаю о его последующих художествах. Ну и фрукт этот Витька! А что он делает у тебя?

Я начал рассказывать. Складочка на переносице у Дины все росла.

— Н-да. Ну дело, конечно, щекотливое. В принципе, лучше было бы ему не помогать, но ведь он же тебя сейчас фактически эксплуатирует. Ладно, помогу. Давай, приведи его ко мне. — Дина прикрыла глаза, видимо, проглядывая свой планер. — Мне понадобится недели две. За это время попробую кое-что разузнать, на тему как ему помочь.

— У него ведь еще и жена.

— Да, я поняла. Как им помочь, значит. В общем, приходите. Я тебе кину время сейчас.

Мы вернулись к остальным — гитару как раз взял Ник, и я узнал песню — ее написал один наш историк, и она у нас в музее была популярна.

У меня забилось сердце, и я снова подумал, что вот это — правильно, и так или иначе, то были герои. Сгоревшие ради нас в свинцовые времена. Какое право мы имеем что-то там «судить» или «оправдывать»? Какими мелкими и жалкими на этом фоне выглядят потуги доказать, что мол, не такие уж это были и герои.

Я посмотрел на Марси, сидевшую на бревнышке, согнув ноги, музыка вроде бы расслабила ее, глаза блестели. Это была почти прежняя Марси. Последние аккорды затихли, улетая в небо, как искры. Дина сказала:

— Пошли потанцуем!

— Пошли! — Марси стремительно вскочила. Дина танцорка высокого уровня, но ведь и Марсела не совсем чужда этому искусству. Внезапно Костя громко хмыкнул. Марси обернулась к нему, и между ними произошел некий непонятный мне обмен взглядами.

— Конечно! — громко произнес Костя. — Динка, покажи класс! Ты-то у нас профессионал!

В принципе, ничего плохого сказано не было, но Марсела вдруг вспыхнула, надула губы и отвернулась. Села на бревнышко.

— А ты чего, Марси? — Никита подошел к ней. Девушка энергично помотала головой. И мне показалось, что на глазах ее блестят слезы.

— Я передумала! Спасибо. Танцуйте сами!

Да она же еле держится на грани истерики, подумал я. Изо всех сил старается не взорваться. Что случилось-то? Она серьезно больна…

— Оставь ее, — негромко произнес Костя. Бен уже включил музыку — поскольку женско-мужское соотношение было не очень, избрал тактично нейтральную новейшую кейбу; четверо начали танец в центре площадки, дети подбежали и запрыгали вокруг, и только Марси одна сидела на бревнышке. И мне было очень не по себе, я ощущал что-то очень болезненное, очень тяжелое в воздухе — да что они все, слепы и глухи? Не понимают, что человеку плохо, что здесь происходит что-то ненормальное? Я шагнул к Марселе, но меня уже опередил Ник.

— Ну пошли, Марси! Пошли, чего сидишь!

И она дала себя уговорить, встала и пошла за Ником. И даже стала делать какие-то танцевальные движения, а потом разошлась, и по крайней мере, производила теперь нормальное впечатление. Я успокоился и тоже присоединился к танцующим.

Вторым Бен поставил танго, и Ник тут же пригласил Марси. Мы с Костей остались без пары, отошли и сели спиной к костру, глядя на танцующих. Марсела двигалась безупречно, легко, но без вдохновения, она словно гимнастикой занималась, потому что так положено.