Яна Завацкая - Рассвет 2.0

— А-а, был еще такой роман. — вспомнил я, — «Наместники»!

— И это тоже, да. Хотя было очень много серьезных книг на эту тему. А это фантастика.

— Но говорили, что этот роман Рэм Фана тогда очень повлиял на общественное мнение! — возразил я, — этот Фан, он был из литобъединения «Эра Кольца», эти ефремовцы сумасшедшие. И как раз вовремя очень написал…

Я и в самом деле хорошо помнил этот роман, в детстве зачитывался им, смотрел фильмы и играл в интерактивки — как и многие. Этот роман практически сопровождал все мое детство. Сюжет его прост: на некоей неназываемой планете, как и у нас, победил коммунизм. После чего человечество пошло по пути наименьшего сопротивления, позволив каждому человеку, начиная с младенчества, жить, руководствуясь исключительно собственными желаниями. Высочайший уровень развития автоматики, для нас пока еще фантастический, не требовал даже массовой Службы. Хотя общественное воспитание детей присутствовало, но многие родители по желанию растили детей полностью самостоятельно. Общих стандартов — чему учить ребенка, что он должен знать и уметь — не существовало, в результате школу все заканчивали с совершенно разным багажом, и чем дальше — тем этот багаж становился менее глубоким и системным. Занятия каждого человека никак не контролировались. Участие в управлении обществом — по желанию.

В первом поколении все в целом очень мало отличалось от нашего мира; во втором возникла страта «честолюбцев», как их называли — некоторые были действительно честолюбивы или стремились к власти, другие искренне душой болели за общество. Если не с детства, то с юношеского возраста эти люди упорно учились, овладевали не только интересной для них специальностью, но и различными науками, чтобы сформировать системный взгляд на мир. Иногда когорта «честолюбцев» выходила из класса единственного талантливого учителя. «Честолюбцы» в общем вели себя так, как обычный человек в нашем реальном мире — интересовались новостями, участвовали в выборах, сами избирались, управляли обществом; интенсивно работали по выбранной специальности.

Действие романа, собственно, происходит еще через два поколения. Человечество оказалось разделено на две неравные части, причем возникла угроза, что эти части будут разделены навсегда. Страта Честолюбцев заняла все ключевые посты и практически все Советы, число которых было сокращено (поскольку местные советы зачастую вообще не играли никакой роли). Дети Честолюбцев иногда наследовали качества родителей-общественников, но иногда уходили в «ординары». Ординары — так называлось все остальное население, этим было принято даже гордиться. Очень редко кто-то из детей ординаров оказывался среди Честолюбцев, хотя путь туда не был закрыт — но детей уже воспитывали в представлении, что хорошо и позитивно — это внимательно прислушиваться к своим побуждениям и желаниям и исполнять их. Брать, а не давать. Тот же, кто интересуется делами общества — подозрительный тип с жаждой власти.

По сути дела, все население планеты превратилось в больших младенцев, которые кушают, развлекаются и спят под неусыпным присмотром заботливых машин. Честолюбцы были здесь даже не родителями, а скорее прислугой для этого сонного довольного человечества. Если вначале хобби и развлечения были многообразными и сложными, приносили определенную пользу и как-то развивали их носителей и человечество — то к описываемому моменту занятия простецов крайне опростились. Вместо большого спорта предлагались спорадические развлечения — прокатиться на байдарке, прыгнуть на лыжах с трамплина, вместо танцевального искусства — бессмысленное «свободное» дрыганье, вместо живописи — мазня красками под настроение; любое занятие должно было в первую очередь приносить наслаждение и радость, но ни в коем случае не напрягать. Напряжение — плод тоталитаризма, угнетения, напрягаться нельзя. Собственно говоря, в основном простецы уже перешли на разнообразный и замысловатый секс — виртуальный и реальный, легкие наркотики, выпивку, все остальное, даже в примитивном усеченном виде, было уделом очень немногих. При этом значительная часть честолюбцев считала, что все в порядке. Мы же хотели избавить человечество от угнетения и тяжести труда? Мы этого и добились. Если люди, став свободными, выбрали именно такой путь — разве это наша проблема?

Только честолюбцы по сути и жили как настоящие люди — при том, что большинство простецов их презирало и относилось к ним с подозрением. Некоторые из них создавали книги и картины, другие — развивали науку, все они по очереди поддерживали абсолютно необходимую простецам систему производства. Времени им не хватало, они едва успевали заботиться о растущем беспечном человечестве.

И вот настал миг, когда это человечество стало угрозой для себя самого. Рождаемость давно упала, но продолжительность жизни была очень большой, и даже низкая рождаемость при большой численности населения давала огромный прирост. Планете стало угрожать перенаселение. Честолюбцы были вынуждены ввести закон об ограничении рождаемости — но выполнять его, конечно, никто и не думал. Ведь это было ограничением свободы и индивидуальности!

Кроме этого, в связи с распространением наркотиков и алкоголя, стала расти агрессия, дошло до массовых убийств, и честолюбцам стало ясно, что необходима полиция. Роботы не способны причинить человеку вред и поэтому полезны лишь относительно — чтобы удержать преступника. Кроме того, потребовался свод законов, так как с каждым преступником отдельно решать что-то уже было невозможно — их стало слишком много. Пока честолюбцы разделили всю населенную местность на квадраты, поделили их, и в каждом квадрате появился собственный Наместник, следящий за порядком; он набирал из относительно способных и желающих ординаров собственную полицию. Дошло до ужасающих проявлений тирании — потому что далеко не все честолюбцы были гуманными и человеколюбивыми, кто-то из них действительно жаждал власти. Конфликт между «хорошими» и «плохими» Наместниками, собственно, составлял основу книги; читателю становилось ясно, что это — путь к классовому обществу. Регресс.

— Так или иначе, стало ясно, — продолжала мама, — что позволить каждому человеку индивидуально жить так, как он пожелает — это, диалектическим образом, приводит не к свободе, а наоборот, к еще большему закрепощению. И тогда были сформулированы принципы, во-первых, стандартного Экзамена Зрелости для всех детей Земли, а во-вторых, принципы Службы. Дело не только в том, что с помощью Службы мы обеспечиваем население Земли производством и обслуживанием, поддерживаем существующую систему и развиваем ее. Дело еще и в том, что Служба — своего рода объединяющий человечество фактор. Благодаря ей мы не превратились в разрозненную популяцию животных, существующих лишь для себя самих, в собрание каких-то кружков по интересам, клубов — а по-прежнему представляем собой единое целое. Благодаря ей, у всех людей Земли есть общие конкретные интересы и цели.