Александр Конторович - Мир, которого нет

Его успешная работа в течение последних лет, так и не сыскала ему любви и уважения коллег по ремеслу. Да, его заслуги признавались – скрепя сердце и втайне скрежеща зубами. Охаять придворного мастера самого герцога? Ага – и тем самым бросить тень на Его Светлость? Головы враз слетали и за меньшее!

Но, теперь…Теперь он уже не придворный мастер! Отказываясь от предложения властителя, он хорошо представлял себе последствия данного шага. Пока на литейном дворе не отольют бомбарду, никто ничего и не скажет. Герцог по умолчанию не может совершать ошибок. И заранее отбирать звание у него не станет. Ведь у гильдии тоже может всё пойти далеко не так уж и гладко! Но, как только орудие сделает первый выстрел…

С этой точки зрения понятно появление «охотника за колдунами» – опротестовать решение церковного суда невозможно в принципе. Любые доводы в свою защиту будут признаны несостоятельными. А уж, как только дознаватели установят тот факт, что в груди подследственного бьётся механическое сердце… дальше уже можно не продолжать. Решение будет однозначным. Пострадает не только он сам, но и все те, кто имели несчастье хоть когда-нибудь работать с ним рядом. Как минимум, в недоносительстве их обвинят точно!

Церковь получит громкий процесс, гильдии приберут к рукам имущество осуждённого – и все будут довольны. А заодно и от неприятного конкурента избавятся…

Надо уходить!

Сбежать из города сейчас – затея глупая и несерьёзная. Ему попросту не дадут этого сделать. Наблюдатели не просто так приглядывают – они наготове. Денно и нощно!

Да он, как-то вот и не собирался облегчать им будущую работу. Имелся и другойпуть.

А для того, чтобы всё прошло должным образом, надо было завершить постройку очередного, последнего, механизма. Несложное, в принципе, устройство. Ага – для него.

Иной мастер трижды бы стал седым, прежде чем приблизился бы к разгадке его назначения. Только приблизился! Не говоря уж о прочем!

«Мастер!» – мелькнула в голове мысль. – Как же ты был прозорлив! Всё предвидеть. Как это тебе удавалось?»

Да, истинный смысл записей стал понятен Вилему не так-то уж и давно. И преисполнил его глубочайшим почтением к давно ушедшему учителю.

«Как же так вышло, что ты сам не успел воспользоваться плодами своего гения?»

Не успел… Смерть – она никого не предупреждает. На успешный переход тоже требовалось некоторое время. А вот его-то Магнусу и не хватило!

Стук в дверь оторвал Вилема от размышлений – он поднял голову.

– Кто там?

Звук раздался из зарешёченного окошка около двери, и посетитель, вздрогнув, повернулся в ту сторону.

– Прошу прощения, уважаемый мастер! Это… это Брог, мессир!

– Брог?

«Ага, это муж прачки!»

– Что тебе надобно, Брог?

– Мастер! Я… у меня… Вы не могли бы меня просто выслушать?

Молодой подручный кузнеца, комкая в руках шапку, остановился на пороге кабинета, не решаясь его переступить.

Тут всё было необычно! Непонятные механизмы, какие-то стеклянные трубки, по которым струилась неведомая жидкость. Всё это внушало некий страх. И вызывало глубочайшее почтение к владельцу дома.

– Что ты встал в дверях? – мастер сидел сбоку от стола, и гость его сначала и не заметил.

Входная дверь распахнулась перед ним безо всякого участия человека – словно её толкнула невидимая рука. А увидев в конце коридора свет, он понял – идти надо туда. Всё равно, все прочие двери были закрыты и, возможно, даже заперты.

– Проходи. Садись в то кресло.

Мягкое и удобное – такое, наверное, только у самого герцога и есть!

Непривычно. И очень необычно – в иных-то домах дальше кухни и не пропускают!

Слова застревали в горле, и начать заранее заготовленную речь никак не получалось. Но нельзя же просто молча сидеть!

– Я… моя семья… У нас тяжело болен сын!

Хозяин дом кивнул.

– Знаю. Соседи частенько это обсуждают – кое-кому уже приглянулся твой дом. Ждут, когда он пойдёт с молотка.

– Но… он же совсем небольшой!

– Зато стоит на гранитном основании – под домом огромный камень. И на таком фундаменте можно построить куда более основательное сооружение. Этажа в три, а то и больше. А вокруг – слабые почвы, большого дома не поставить…

– Если бы я это знал раньше! – схватился за голову гость.

– И что бы тогда изменилось? Стройка – процесс не быстрый, спешить некуда, можно и подождать. Да и зачем платить хорошую цену владельцу дома, когда указанное строение скоро выставят на торги?

– То есть… нам бы не дали денег?

– А они у кого-то лишние? – усмехнулся мастер.

– Но… выходит, Вы всё знали? А почему тогда не сказали нам ничего?

– Прости, мой друг, но я не вмешиваюсь в дела жителей города – работаю только с механизмами. Они, по крайней мере, никогда не обманут, если я честно делаю свою работу. Да и не настолько я с вами знаком, чтобы встревать во все эти дрязги. На чьей угодно стороне!

Брог внезапно насторожился, поднял голову.

– Но ведь они могли так ничего и не дождаться! Если бы мой сын выздоровел, то я и дом бы продавать, разумеется, не стал!

Вилем только головою покачал.

– А ты уверен, что лекари получали деньги только от тебя? Лекарства – это такая сложная штука. Добавишь не того, или, напротив, положишь то, что нужно – но больше или меньше потребного… Так что результат будет и вовсе непредсказуемым! А стоить это будет совсем немного. По сравнению с новым домом, разумеется. Ведь его-то можно продать уже очень дорого!

– Получается, что на нашей беде заработали всё, кроме нас?

– Можно подумать, будто ты первый день тут живёшь! – усмехнулся хозяин дома. – Тебе уже точно больше двадцати лет – а такой наивный! Да в волчьей стае больше взаимной любви, чем среди обитателей нашего города!

Гость понуро наклонил голову.

– Так что же тогда получается? Никто не поможет нашему Андреасу?

– Кроме вас двоих – нет. У тебя попросту нет достаточно денег, чтобы кого-то этим всерьёз заинтересовать. А в долг столько не дадут. Никто! – приподнял палец мастер, пресекая попытку Брога вставить реплику.

– Вы тоже?

– Я похож на лекаря? Навряд ли я сумею его вылечить.

Что-то в словах хозяина насторожило гостя.

– А что… Можно сделать как-то иначе?

– Можно, – кивнул Вилем. – Только это никакое не лечение. Болезнь просто остановиться – и не станет дальше развиваться. Вполне возможно, что ему станет лучше. Но этого я не могу однозначно обещать, сам понимаешь. Однако то, что он не умрёт – это точно!

– Но что для этого надо сделать? Поцеловать летучую мышь ночью на кладбище?

– Какое у тебя, однако, богатое воображение! Нет, я и сам их не люблю. Так что поцелуи откладываются, оставь их жене и сыну! – покачал головою мастер.