Анджей Бодун - Слепые идут в Ад [litres]

Хайдеггер, уже не сдерживаясь, кричал. Он бился о землю в исступлении, и у меня не было никакого сомнения, что он сейчас действительно переживал все муки человека, раздираемого на части.

– Это всего на всего объективизация сознания. – запинаясь, прошептал Штранге.

– Почему же тогда она происходит не только у него, но и у нас? – закричал Бауэр.

Глаза профессора налились кровью, он с силой потянул за ворот рубашки и тоже упал. Как только это произошло, часть демонов отделилась от Хайдеггера и набросилась на него. Рампа встал на четвереньки и, покачиваясь из стороны в сторону, пополз к нам.

– Вкусите плоть мою, изголодавшиеся демоны! Погрузите руки свои в кровь мою!

– Кажется, он принимает нас за своих гостей. – шепнул я Штранге и в ужасе заметил, как несчастный доктор совершенно изменился в лице. Оно приобрело у него хищное бессмысленное выражение, глаза сузились, язык высунулся, с него струйкой потекла слюна. Видимо, он все же подпал под власть мощного потока мыслей и чувств Хайдеггера, и тот, помимо собственного желания, внушил доктору свои представления о нем.

– Штранге! Штранге! – я схватил врача за руку, но он одним движением отбросил меня в угол. "Откуда только сила взялась?"

Штранге, плотоядно облизываясь, сделал несколько шагов к Хайдеггеру и кинулся на него. В этот миг у пещеры раздался раскатистый рев. Огромный тигр с золотистой лоснящейся шкурой стоял у входа в наше убежище и бил себя хвостом по ребрам. Меня поразило, что животное не боится огня, в этом было что-то дьявольское. Зверь переступил порог, войдя в область света, отбрасываемую костром.

– Вонзи зубы в чресла мои и разгрызи кости мои! – хрипел из последних сил Рампа, отбиваясь от Штранге. Все-таки покорности ему не хватало.

Зверь повел усами и устремил взгляд своих зеленых кошачьих глаз на меня. Я почувствовал, что совершенно деморализован мрачной комедией Рампа и готов бросить пистолет в голову тигра и бежать. Я осознавал, что животное вовсе не обладало бесплотной реальностью наших гостей-вампиров. Передо мной, ощерив клыки, стоял обитатель грубого телесного мира, к которому принадлежал и я.

Зверь оттолкнулся лапами от пола, и в этот миг я спустил курок. Огромная туша с грохотом рухнула на пол. Незримый барабан замолк. Я открыл глаза, которые зажмурил в момент выстрела. Пещера ровно освещалась костром, никаких вампиров в ней не было. У порога, на том месте, куда должен был упасть тигр, лицом вниз лежал человек.

Хайдеггер встал, растирая покусанные руки. Штранге в изумлении смотрел на него. Доктор Бауэр грузно сел, отводя глаза, и начал хлопать себя по карманам, ища сигареты.

– Я же сказал вам не смотреть! – зло бросил Рампа, подходя к оборотню. – Спасибо, Лагер. Честно говоря, я от вас этого не ожидал. Хороший выстрел.

Я пожал плечами, как и подобает скромному герою. Хайдеггер повернул ногой голову несчастного. Я узнал Тхас-Янга, он был еще жив. Рампа вынул из-за ремня на животе свой пистолет и несколько раз выстрелил китайцу в голову. Тот дернулся и затих.

– Идемте, – бросил проводник.

Снаружи послышался шум.

– Это за нами? – вздрогнул Бауэр.

– Вы удивительно догадливы. – кривая улыбка скользнула по губам Хайдеггера. – Мы прервали тшед и намусорили. Нам грозят неприятности.

Мы выскользнули на улицу. На другой стороне кладбища мелькали огоньки.

– Сюда, за мной. – приказал Хайдеггер. – Попробуем пробраться мимо стены.

Мы последовали за ним.

Начинался снегопад. Тяжелые хлопья падали на землю. Сквозь них факелы наших преследователей были похожи на театральные фонари зимним вечером при разъезде. Бауэр схватил меня за руку, и мы, спотыкаясь, побежали за Рампой. Минут через двадцать нам удалось достигнуть стены, и Хайдегер пустился вдоль нее на поиски лаза. Думать о том, чтобы вернуться к нижним воротам и там искать помощи у своих, не приходилось. Гортанные выкрики добдобов слышались все ближе.

– Что же вы?! – в отчаянии воскликнул Бауэр. – Я больше не могу бежать!

Штранге тоже задыхался.

– Лезьте сюда! – Махнул рукой проводник. – Здесь, кажется, можно укрыться.

У самого основания стены между голыми прутьями дикой малины виднелась дыра. Несколько камнем осыпались в нее, образуя, лаз. Мы устремились туда.

– А я?! А как же я? – запрыгал на одном месте Бауэр. – Здесь узко! Я не пройду!

– Лезьте! – гаркнул на него Хайдегер – Или я всажу вам пулю в брюхо.

– Тяните! – крикнул он мне, когда красный от натуги профессор просунулся до половины в лаз и простер к нам дрожащие руки.

Мы со Штранге вцепились в него и изо всей силы рванули на себя. Хайдегер тем временем крепко зажал готовому заорать от боли Бауэру рот. Мой учитель только нечленораздельно замычал и повалился на пол.

Мы замерли. Мимо нашего укрытия в ночной темноте пробежал внушительный отряд монахов, размахивавших палками и факелами.

– Где мы? – спросил Штранге, выпрямляясь.

– Какой-то проход. – отозвался Хайдегер. – Наверное, выход на стену. – он помедлил. – Да, только ведет он почему-то под уклон.

– Пошли. У нас нет времени. – не выдержал я.

– Что я слышу? Герр Лагер умеет разговаривать! – присвистнул Рампа. – Пошли, я совершенно согласен.

– Куда? – в ужасе простонал Бауэр, растирая бока. – Мы же не знаем дороги.

– Это сейчас не имеет значения, – отрезал Хайдегер. – Даже голодная смерть под землей лучше, чем то, что нам могут предложить монахи. Поверьте.

Он быстрым шагом двинулся вперед, нам ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Нас окружала кромешная тьма.

– Хоть глаз коли. – жалобно признался Штранге. – У меня и так минус семь.

– Можете держать меня за руку. – покровительственно предложил я, сам ничего не видя, но почему-то считая, что нахожусь в лучшем положении, чем доктор, поскольку у меня полтора.

Вскоре мои глаза привыкли к темноте, и я различил полукруглый свод, о который Хайдегер при его росте все время задевал головой. Проход был узок и тесен, на его стенах проступала влага, холод стоял даже не погребной, а прямо-таки могильный. Мы это быстро почувствовали в своей влажной от снега одежде. Меня бил крупный озноб, пол жизни я бы отдал за чашку горячего кофе и счастье вытянуть ноги к огню.

В темноту я наступил на какую-то бечевку, и почти тут же раздался истошный писк, веревка натянулась и дернулась, у меня под ногами заметались какие-то зверьки. Я выругался.

– Тише вы. Это крысы. – не оборачиваясь, сообщил Хайдегер. – Неуютное они себе выбрали местечко… Подождите! – Он остановился. – Крысы же не любят сырости!

– Ну и что? – измученным безразличным голосом спросил Бауэр. – Ваши заметки фенолога здесь вовсе неуместны.