Роберт Хайнлайн - Уолдо, Неприятная профессия Джонатана Хога и другие истории

— Гарри, это проф. Что-нибудь получается?

Владелец комнаты повернулся на голос:

— Она в Лупе [58] Луп (от англ. loop — «петля») — район в центре Чикаго, охватываемый петлей железной дороги. . Я мог бы провести к ней, если б был там. Дом шестиэтажный.

— А более определенно сказать нельзя?

— Передайте, пусть пошарят на чердаке. Когда я «поднимаюсь» вверх, становится теплее.

— Передам немедленно.

Вернувшись почти бегом, он увидел только что прибывшего Хэнби. Рейнолдс набрал номер узла связи.

— Говорит Рейнолдс. Чикагская бомба в шестиэтажном доме в Лупе, вероятно на чердаке. Нет, это все. Будьте здоровы.

Хэнби начал что-то говорить, но Рейнолдс, отрицательно качнув головой, взглянул на часы. Генерал, так ничего и не сказав, взял трубку.

— Говорит командующий. Любые срочные сообщения передавайте сюда. — Он положил трубку на рычаг и тоже посмотрел на часы.

Долгие пятнадцать минут прошли в полном молчании. Генерал прервал его, подняв трубку. Он сказал:

— Говорит Хэнби. Есть какие-нибудь новости?

— Нет, генерал. Вашингтон на проводе.

— Вашингтон?

— Да, сэр. Генерал у телефона, господин секретарь.

Хэнби вздохнул:

— Говорит Хэнби, господин секретарь. У вас все в порядке? Вашингтон… в норме?

Остальные слушали разговор через громкую связь.

— Разумеется, разумеется. Срок ультиматума истек. Но я хотел, чтобы вы знали: радио Москвы сообщило всему миру, что наши города в огне.

Хэнби искал нужные слова:

— А на самом деле?

— Конечно, ничего подобного. Я напрямую связан с Генеральным штабом, у которого постоянная связь с каждым городом из списка. Все они в полном порядке. Не знаю, был ли толк от ваших ненормальных, но так или иначе, тревога оказалась ложной… — Линия смолкла.

Лицо Хэнби помертвело. Он потряс телефонную трубку:

— Нас прервали!

— Это не у нас, генерал, — ответил связист, — проблема на другом конце линии. Одну минутку.

Они ждали. Наконец связист сказал:

— Извините, сэр, я не могу до них достучаться.

— Продолжайте попытки.

Прошло чуть больше минуты, хотя, казалось, время тянулось бесконечно, пока связист не доложил:

— Связь восстановлена.

— Это вы, Хэнби? — раздался голос. — Надо полагать, что у нас еще будут подобные нарушения на линии. Так вот, что касается ваших ЭСП-людей, задействованных в операции «Кошмар»: хоть мы им благодарны и все такое прочее, но я не советую посвящать в это дело газетчиков. Это может быть неверно истолковано.

— Вот как? Это приказ, мистер секретарь?

— О нет, нет… Просто дела такого рода обычно проходят через мой офис…

— Понятно, сэр, — Хэнби осторожно положил трубку.

— Не следовало вам прерывать разговор, генерал, — сказал Макклинток. — Я хотел узнать, считает ли шеф продолжение нашей работы необходимым.

— Давайте обговорим это у меня. — Генерал увел его за собой, но перед этим успел подмигнуть Рейнолдсу.

В шесть часов у дверей комнат были поставлены подносы с едой, вечером многие попросили кофе. Миссис Уилкинс всегда заказывала чай. Дверь в ее комнату была постоянно открыта, и она болтала со всеми, кто проходил мимо. Гарри-киоскер обследовал Милуоки. Из Чикаго ответ на его сообщение еще не поступил. Миссис Экштейн, или Китайская принцесса — таков был ее сценический псевдоним, — заявила, что «ощущает» трейлер в Денвере, а теперь изучала карту Нового Орлеана. После того как срок ультиматума истек, паника немного улеглась, а положение с коммуникационными системами улучшилось. Американцы говорили друг другу, что все время были уверены в том, что проклятые «комми» просто блефуют.

В три утра Хэммонд и Рейнолдс потребовали еще кофе. Рука Рейнолдса, когда он наливал чашку, слегка дрожала. Хэммонд сказал:

— Вы уже две ночи без сна. Прилягте вон на том диване.

— Как будто вы себя чувствуете намного лучше!

— Я посплю, когда вы проснетесь.

— Не могу спать. Меня волнует то, что может случиться, если заснут они . — Он показал на шеренгу закрытых дверей.

— Меня тоже.

В семь утра в коридор вышел Пистолет:

— Проф, они нашли ее. Та бомба… ее больше нет. Чувство такое, будто разжал кулак, а в нем пусто.

Хэммонд схватил трубку:

— Дайте мне Сиэтл. Местное отделение ФБР.

Пока его соединяли, Пистолет спросил:

— А что теперь, проф?

Рейнолдс попытался сосредоточиться.

— Может, отдохнешь чуток?

— Пока все не кончится, лучше не стоит. У кого Толидо? Мне он знаком.

— Э-э-э… У молодого Барнса.

Хэммонда соединили. Он назвал себя и задал вопрос. Потом тихонько опустил трубку.

— Они нашли ее, — сказал он шепотом. — В озере.

— Я ж говорил, что там мокро, — буркнул Пистолет. — Так как насчет Толидо?

— Ладно… скажешь мне, когда ее найдешь, и мы дадим Барнсу отдохнуть.

В семь тридцать пять ворвался Макклинток, за ним спешил Хэнби.

— Доктор Рейнолдс! Полковник Хэммонд!

— Ш-ш-ш! Тихо! Вы им мешаете!

Макклинток понизил голос:

— Извините… Переволновался. Но это очень важно. В Сиэтле нашли бомбу и…

— Да, рядовой Эндрюс нас уже известил.

— А? Да откуда он-то мог знать?

— Не важно, — вмешался Хэнби. — Важно, что бомбу нашли со сработавшим спусковым механизмом. Теперь мы уверены, что именно ваши люди спасают города.

— А разве тут могли быть сомнения?

— Ну, в общем… да…

— Но больше их нет, — добавил Макклинток. — Теперь я все беру на себя. — Он наклонился к коммутатору. — Связь? Дайте мне Белый дом.

— Что вы хотите сказать, — медленно начал Рейнолдс, — этим «все беру на себя»?

— Что? Да просто-напросто беру на себя руководство операцией от имени президента. Приму меры, чтобы эти люди ни на минуту не покидали своих постов.

— Что же именно вы собираетесь делать?

Хэнби быстро вмешался:

— Да ничего, доктор. Просто с этой минуты мы будем находиться в непрерывном контакте с Вашингтоном.

Они продолжали нести вахту вместе. Рейнолдс буквально кипел от ярости и ненависти к Макклинтоку. Ему захотелось выпить еще чашку кофе, но он решил заменить ее таблеткой бензедрина. Рейнолдс надеялся, что его люди следуют его примеру, но не переусердствуют. Возбуждающими средствами пользовались все, кроме Бабули Уилкинс, которая не желала к ним даже притрагиваться. Ему очень хотелось проверить всех, но он знал, что не вправе — каждая бомба висела на тоненькой ниточке человеческой мысли, отвлекись на секунду — и все…

Загорелся огонек внешнего вызова. Трубку снял Хэнби.

— Конгресс распустили на каникулы, — объявил он, — и президент вручил контрультиматум русским: обнаружить и обезвредить все бомбы, иначе мы начнем бомбардировку их территории.