Саша Ино - Письма в пустоту

Неожиданно громко послышалось поскуливание Данте, американец поднял глаза на монаха.

— А ты что здесь делаешь? — строго спросил он.

— Я Данте… Данте, — пролепетал парень.

— А… Так это твоя работа?

— Нет, клянусь!

— Как ты сюда попал? Кто тебя пустил, когда в Акведуке теперь наивысший уровень боеготовности?

— Итон… Итон отдал Альентеса мне…

— Буденброк!? Тварь! — проревел американец, в сердцах швыряя на пол кусок окровавленной сутаны.

Он приподнял размякшего Альентеса и прислонил к себе, прижимая к груди. Взяв со столика препараты, американец принялся поочередно вкалывать монаху спасительные эссенции.

— Почему ты его спасаешь? — опасливо пискнул Данте из своего угла.

— Не твоего ума дело, мразь, — грубо осадил парня Джордж, — Ты лучше объясни, почему у тебя перчатки на руках?

Данте испуганно покосился на руки и вздрогнул.

— Говоришь, не трогал? — сурово прорычал Гленорван.

— Я…я один маленький разик… Это не считается…

— Не считается?! Ты жалкое отродье обезьяны, ты про человека живого говоришь! Да как у тебя только рука поднялась? Отброс… Ты же не человек.

— Гленорван! — исступленно заорал Данте, вскакивая на ноги, — Ну почему даже ты его защищаешь!!!?? Почему? Он мусор, он ничтожество! Почему все только и говорили об Альентесе. А как же Данте, почему я всем по боку? Я тоже живой человек. Поэтому я отомстил гниде за свою боль, я заслужил сатисфакции. Ясно!? Я своими руками строю свое счастье, я уничтожу его…

— Да заткнись ты уже, — рявкнул Джордж, прервав тираду парня выстрелом.

Его кольт зашумел дымом. Альентес болезненно вздрогнул.

Из воронки, появившейся между глаз, потянулась тонкая струя крови, и Данте кашлянув багрянцем, стал тихо оседать на землю. Его глаза так и остались удивленно пораженными.

— Альентес, — тихо прошептал на ухо парню Джордж, — Сейчас тебе станет лучше, не бойся. Эта сыворотка, разработанная в братстве, мы ее уперли в свое время. Она чудо. Она реанимирует людей даже со смертельными ранениями, после нее они могут беззаботно бегать. Жаль, что эффект длится всего два часа… Но я успею довезти тебя до больницы, этого времени мне хватит с лихвой.

— Джордж, — тихо позвал американца Альентес, приоткрывая свои глаза, — Прошу…

— Чего, Чио-Чио? — с напускной веселостью отозвался Джордж, но его голубые глаза предательски дрожали от боли, выдавая истинный настрой хозяина, — Сегодня все что захочешь…

— Убей меня, Джордж… Я больше не могу… Прошу убей. Я сам бы давно, но иначе все повториться. Я не вынесу. Реинкарнация… не хочу. Убей меня, убей! Я больше не вынесу…

— От лекарства ты слишком болтлив! — Гленорван ласково погладил монаха по голове.

— Я умоляю…

— Убить, — протянул Джордж, — Я не смогу тебя убить, Аль, даже, если очень сильно захочу. Я не могу тебя убить, ты ведь мой святой.

Альентес тихо застонал.

Гленорван еще крепче прижал его к себе. Он ждал, когда сыворотка начнет действовать.

— Ну почему все так, — неожиданно проговорил американец, потирась подбородком о макушку монаха, — Такой жестокий мир. К этому мальчику жизнь была так несправедлива. Почему же позволили это высшие силы? Oh my God! Наши игры, наша безумная конкуренция, она выстроена на страданиях таких мальчишек… Не может быть. Как я оставался слепым так долго… Игры, деньги, превосходство, разве они стоят таких страданий, — Гленорван зажмурил глаза, — Альентес, ты мученик. Ты живое напоминание о моих грехах. Ты иллюстрация ко всей жестокости мира. Мира, который построили мы, Акведук и Розы. Мы наполнили его отвратительными вещами и продолжаем делать это, не замечая ничего вокруг себя… Ты явился показать мне все несовершенство звериной натуры людей? Ты мой кровавый мученик… Я буду молиться только тебе, Альентес…

— Мне… хочется… — проговорил парень.

— Чего? — встрепенулся Джордж.

— Отведи меня к Диего, я хочу на него посмотреть…

— Хочешь к Диего?

— А? Разве?

— Ты только что сам так сказал…

— Я так сказал?

— Да.

— Правда?

— Не думай ни о чем, — Джордж поцеловал Альентеса в лоб, — Надо же, ты до сих пор не понял себя…

— Мне уже не больно, Джордж, — голос Альентеса и правда стал более бодрым, к нему возвращались силы.

Гленорван накинул на плечи парня свое длинное черное пальто, и взял на руки. Альентес уцепился за шею американца и прижался к нему.

— Нам нужно убираться отсюда, — пояснил Джордж, поднимая лом монаха, — Сейчас тут будет жарко, мы должны успеть проскочить. Я увезу тебя. Ты будешь в безопасности, я не позволю больше никому тебя обидеть. Я устрою тебе жизнь полную комфорта, как того и заслуживает святой. Ты — мое персональное божество.

Гленорван вздохнул и, собравшись с силами, понес Альентеса прочь из ужасной камеры.

Мою лихорадку разбил скрип железной двери, она с грохотом отворилась и яркий свет, от которого я уже успел отвыкнуть, ослепил глаза. Я устало уронил голову вниз, касаясь подбородком груди. Первая мысль, которая меня посетила «за мной пришли». Это было ясным и трезвым осознанием того, что наступила моя очередь отправляться в пыточную камеру.

Сказать честно, я даже обрадовался. Я больше не мог выносить душевной боли, и физическое мучение могло спасти меня, заменив и заглушив невыносимые внутренние переживания.

Но в камеру так и повалил народ, несколько вытянутых фигур в черном обступили меня со всех сторон. Они не особо напоминали экзекуторов, и это показалось мне странным.

Я прислушался.

— Это он? — приглушенный шепот обволакивал меня шипящими звуками.

— Кажется…

— Брат, иди сюда… Взгляни!

— Диего! — знакомый голос моего наставника заставил меня вздрогнуть.

— Рауль… — прошептал я, всматриваясь в темную фигуру, стоящую против света.

— О, господи! Диего, ты в порядке! Я места себе не мог найти, так волновался. Дай я тебя освобожу!!! — засуетился мой наставник и полез освобождать меня от кандалов.

— Как вы здесь оказались? — тихим голосом спросил я.

— Мы прорвались, но нас уже окружают. Пока не прибудут основные силы, нам придется держаться самим, — на этот раз мне ответил Фабрицио. Я узнал его по мужественному тембру голоса.

— Ясно, — я упал в руки наставника, не в состоянии пошевелиться. Все мышцы у меня окаменели и затекли.

И тут на меня вдруг нахлынул трепет, и я вскричал, хватая Рауля за рясу и притягивая к себе:

— Аль!!! Нам надо спасти его! Скорее! Он в пыточной… Его пытали, Рауль, мой Альентес в беде. Помоги ему!

— Фабрицио… — тихо попросил Рауль.

— Я понял, думаю, шанс есть. Надо только торопиться, а то здесь начнется…

Словно услышав слова монаха, со всех сторон раздались грохочущие песни орудий, и клокот взрывов окатил людей с ног до головы.