Цезарий Збешховский - Искажение [litres]

Девушка кратко излагает мне по дороге остальную часть записей, посвященную явлениям, наблюдавшимся в окрестностях Отортена. Капитан Ахари собрал рассказы свидетелей о таинственных огнях в пустыне, о странных авариях проезжавших там машин, о проблемах со связью и тому подобном.

К примеру, полицейский патруль два часа блуждал по кругу, не в силах найти дорогу, с которой съехал. Двое полицейских успели изрядно перепугаться, когда наконец наткнулись на кого-то из местных. Пастух показал им направление, но даже при этом они с трудом сумели выбраться на автостраду до Физзы.

Во время полета над пустыней Саладх также потерпел аварию вертолет ремаркского телевидения, разбившийся неподалеку от холма. Никто не погиб, но двое получили тяжелые ранения. Пилот утверждал во время следствия, что сперва они потеряли радиосвязь с Харманом, а потом перестали слушаться бортовые приборы.

Наш информатор показал себя с самой лучшей стороны, собрав множество фактов и снабдив их комментариями. Будь у меня возможность, я рассыпался бы перед капитаном в благодарностях, хотя знаю, что это он чувствует себя перед нами в долгу. Я собираюсь лично поблагодарить его при ближайшем случае и расспросить о кое-каких подробностях, а пока что прощаюсь с Неми и бегом возвращаюсь к себе – уже чертовски поздно.

По дороге в комнату заглядываю к Ларсу Норману и прошу у него новый диск с фильмами. В последнее время я не могу заснуть, и, пока Петер храпит на своей койке, я надеваю наушники и смотрю на ноутбуке все, что попадет мне в руки. Слабое снотворное, которое я получил от доктора Заубер, уже перестало действовать. Нужно раздобыть что-нибудь покрепче.

Воскресенье, 22 мая, 10.40

Голя стучит в дверь лейтенанта Остина. Я вижу, что он всерьез сомневается, верно ли мы поступаем, мороча тому голову в воскресенье. Наконец он поддался моим просьбам, а лейтенант согласился нас принять – к тому же у себя, в свободное от службы время.

Я впервые нахожусь в офицерском здании, но, должен сказать, завидовать особо нечему. Комнатка немногим больше той, в которой обитает наш сержант. Отличается она лишь тем, что на нескольких квадратных метрах уместился приставленный к стене столик, возле которого стоят три дубовых стула, как раз для нас троих. Остин предлагает нам чай, а мы вежливо отказываемся.

Лейтенант наливает себе кипятка из электрического чайника, размешивает чай и выбрасывает использованный пакетик, затем подходит к книжной полке и изучает ее содержимое. Я понятия не имею, как следует себя вести. На всякий случай мы молчим и вопросительно переглядываемся. Остин из тех офицеров, которых нелегко раскусить, – вместо того, чтобы кричать и извергать ругательства, он продолжает анализировать ситуацию.

– Прошу прощения, господа, я тут как раз кое-что вспомнил, – внезапно говорит Остин. – Но с этим можно подождать. Как я понимаю, вы пришли, чтобы предупредить меня и рассказать об опасности, подстерегающей в пустыне?

– Ну да, господин лейтенант. – Голя ерзает на стуле. – Капрал Трент выяснил кое-что важное и хотел бы вам об этом сообщить.

– В каком-то смысле вы пришли зря, – заявляет Остин и замолкает. Я чувствую, как улетучивается надежда хоть чего-то добиться. – Вы пришли зря, – продолжает он, – поскольку я прекрасно понимаю, что случившееся в Кумише ненормально, и это не единичный случай. Я видел последствия этого явления и несколько раз говорил с капитаном Заубер. Хорошо, что ты в добром здравии после случившегося, Маркус. У тебя дьявольская воля к жизни.

– Спасибо, господин лейтенант, – удивленно отвечаю я.

– Могу вас заверить, господа, что того, что мне известно о пустыне Саладх, достаточно, чтобы отдавать себе отчет в опасности. Но если я узнаю больше, то попытаюсь убедить других офицеров. И потому охотно вас выслушаю.

Поторапливаемый взглядом сержанта, я коротко рассказываю о случившемся и о том, что оно подтолкнуло меня к тому, чтобы всерьез заняться вопросом. Собственно, я интересовался им и раньше, после случая с рядовым Гинеком с базы Адмирум, но после операции в Кумише я просто был вынужден начать расследование. Я немного путаюсь в затянувшемся вступлении, но продолжаю продираться дальше, словно ползя в густой грязи на полигоне в Кодене.

Я кратко излагаю суть интервью с профессором Мейером, опубликованного в «Rocket Science». От кого я получил перевод, умалчиваю, а лейтенант, к счастью, не спрашивает. Может, он о чем-то догадывается, а может, у него даже не возникает мысли о Неми. Потом я рассказываю о встрече с капитаном Ахари и о содержании записей, которые он передал мне вчера. Ради общего блага даже сообщаю, что мы были в комиссариате. Я также обращаю внимание лейтенанта на записи в полицейской статистике, которые являются намного более достоверным источником информации, чем дворовые сплетни. В завершение добавляю, что войска Союза ушли с базы Дисторсия в спешке, бросив даже часть снаряжения.

– У вас есть мысли, что могло бы быть причиной этих явлений? – спрашивает Остин.

– Сперва мы подозревали, господин лейтенант, что войска Союза испытывали какое-то новое оружие, – отвечает Голя. – Но тот факт, что люди пропадали в этом месте уже давно, противоречит данной теории.

– Именно так, господин лейтенант, – подтверждаю я. – Если на базе Дисторсия что-то и происходило, то скорее там продолжались исследования естественной аномалии, которые до этого проводили ремарцы. Я в этом совсем не разбираюсь, но, может, причина в полезных ископаемых, которые там добывали? Точно сказать сложно – нам не хватает профессиональных знаний. Да и времени нет, чтобы этим заняться.

– Знаю, Маркус, ты и так много всего выяснил. Кому еще, кроме вас, об этом известно?

– Про статью из научного журнала слышали несколько человек, но о записках капитана Ахари я говорил только с сержантом. – Я не слишком отклоняюсь от правды.

– Пусть так пока и остается, – кивает Остин. – Этим вопросом заинтересовалась разведка, а спецподразделения появились в Кумише сразу же. Так что, во-первых, вам следует заботиться о собственной безопасности, а во-вторых, нельзя допустить, чтобы возникла паника.

– Так точно! – почти хором отвечаем мы.

– Могу вас заверить, что я об этом не забуду и поговорю с командиром роты. Я приложу все усилия, чтобы при планировании операций была учтена потенциальная опасность. Все мы знаем, что случившееся в Кумише – вовсе не обычное поражение электротоком.

– Спасибо, господин лейтенант, – говорит Голя.

– А вам спасибо за доверие, господа. Вы исполнили свой долг.

Марсель Остин пожимает нам руки и дает понять, что разговор окончен. Когда я возвращаюсь в казарму, кажется, будто я сбросил с плеч несколько килограммов. Сержант тоже выглядит расслабленным. Похоже, лейтенант на нашей стороне и осознаёт всю серьезность ситуации. Естественно, с тем же успехом он мог бы тотчас же позвонить Вилмотсу и наслать на нас разведку, но мне не хочется терять остатков веры.