Цезарий Збешховский - Искажение [litres]

Подъезжают остальные машины из нашего ВБР. Из первой выскакивает сержант Голя и удостоверяется, что с нами ничего не случилось. Он хлопает парней по спинам и говорит, что гордится нашей операцией. Я подзываю его к машине и приоткрываю люк сзади.

– У нас подарок для господина сержанта. – Я показываю на скорчившегося ремарца.

– Заебись, – во весь рот скалится Голя. – Майору Вилмотсу будет чем развлечься. Да он тебе минет на радостях сделает.

– Это заслуга Даниэля и Криса, – говорю я, захлопывая люк.

– Им тоже. С гарантией!

Отделения Усиля и Нормана остаются охранять грузовик до приезда полиции, а мы забираем сержанта и возвращаемся на базу Эрде. Ехать недалеко, минут пятнадцать. Я вспоминаю, что примерно здесь же мы нашли девочку с розовым шариком. Сколько уже прошло времени? Два месяца, может, чуть меньше. Эта страна пожирает нашу память и остатки угрызений совести.

Мы только что убили пять человек, а шестого везем сзади, связанного, будто охотничья добыча. У всех прекрасное настроение, мы шутим и смеемся, будто только что выиграли эту войну и возвращаемся домой. Думаю, сегодня ночью мы будем спать сном младенцев.

Среда, 18 мая, 20.55

Харман, провинция Саладх, Южный Ремарк

Я хотел бы рассказать тебе, сынок, о ком-то важном. Намного более важном, чем все те люди, о которых я обычно тебе рассказываю. Но когда я взялся писать, то понял, что именно это письмо может сильнее всего тебя задеть. Ибо я уверен, что ты любишь свою маму – любишь ее сейчас, когда я это пишу, так, как может любить маленький ребенок, и будешь любить в будущем, читая эти слова.

И все же я расскажу тебе о Неми Сильберг. О девушке, с которой я познакомился здесь случайно – так, как знакомятся с большинством важных людей. Сперва они для тебя не существуют, ты можешь без них жить, ощущая радость или грусть, а потом ты встречаешь кого-то, и все меняется. Радость и грусть становятся другими, даже если ты называешь их точно так же.

Неми – прекрасная девушка, хотя в юности она была служительницей культа и религиозной куртизанкой. Люди в Ремарке верят в странные вещи, и это крайне нелегко понять. Но Неми все это бросила, ибо разум ее чересчур рационален. Она ищет истину, как и я, и смелости ей не занимать. Именно потому я ее люблю, хотя не умею ей этого объяснить.

Она красива по-своему, и красота ее неочевидна. Ее большие темные глаза и хрупкая фигура лишь подчеркивают мягкость характера. У меня такое впечатление, что, если бы она не сделала первый шаг, мы не были бы вместе. Женщины выбирают мужчин в соответствии с ключом, которого ты не поймешь, сынок, даже если наберешься смелости и задашь им сотни вопросов. Неми выбрала меня и остается со мной, даря мне лучшее, что может человек дарить другому, – терпеливую признательность.

Если ты когда-нибудь почувствуешь, что понимаешь, о чем я говорю, это будет означать, что ты тоже нашел кого-то для тебя важного. Радуйся каждому мгновению, проведенному с этим человеком, и не оглядывайся назад, ибо мир не хорош и не плох. Это просто окружающая обстановка, неважно, уродливая или прекрасная, в которой не имеет значения ничто, кроме другого человека.

Электрод в голове перестал работать, и вечерами, после дня, полного страхов, появляется то самое напряжение, которое сжигает мозг на холостом ходу. Мысли плывут по темным потокам, давая возможность усталому телу дотянуть до рассвета, который затем превращается в день, вызывая тошноту. Голубое небо над головой становится все более серым.

Я выхожу в коридор и говорю охраннику, что мне нужно позвонить. Он просит меня не шуметь и продолжает читать газету. Я запираюсь в туалете, набираю номер отца и напряженно жду. Родители ложатся спать достаточно поздно, если успели подремать после обеда, но так бывает не всегда. В Хармане сейчас наступит полночь, а у них, в городе Рамма, – двадцать три часа.

– Слушаю? – отзывается усталый голос.

– Это я, папа.

– Ну ты нас и напугал, Маркус. Что случилось?

– Ничего страшного. Извини за поздний звонок, но я должен тебе кое-что сказать. – Я делаю глубокий вдох. – Я познакомился здесь с девушкой, ее зовут Неми. Она из Ремарка, переводчица в нашей роте. Может, мы будем жить вместе, когда все это закончится. Думаю, она тебе понравится.

Отец внезапно оживляется. Я давно уже не слышал, чтобы что-либо его настолько взволновало. Он расспрашивает о Неми – сколько ей лет, чем она занимается, как выглядит. Немного подумав, я отвечаю, что она напоминает мне Донну Хоуторн, американскую актрису, которая играла Вайнону Хоровиц в фильме «Помутнение».

Я прекрасно знаю, что отец в числе многих своих странностей очень любит этот фильм и много раз его смотрел. Он может не знать фамилии актрисы, но наверняка вспомнит девушку главного героя. Фильм снят в технике ротоскопической анимации – на снимки живых актеров наложены рисунки из комиксов, что несколько усложняет дело. У Донны там светлые длинные волосы, не так, как в жизни, но черты лица и фигура очень похожи.

– Поздравляю, сынок. Прекрасная девушка, – смеется отец, и в голосе его слышится гордость.

– Знаю, папа, она в самом деле очень симпатичная. Так что у меня к тебе просьба. – Это самая непростая часть разговора. – Наши переводчики, если подадут заявление, получают убежище по окончании службы. Неми наверняка вернется в Рамму с Пятым контингентом. Мы приедем вместе с ней. Но если что-нибудь случится или если мне продлят контракт…

– О чем ты говоришь? Что могло бы случиться?!

– Ничего, папа, я просто так, на всякий случай. Суть в том, чтобы мне не пришлось за нее беспокоиться. Здесь не слишком безопасно, особенно для молодых женщин.

– Маркус, только не говори, что с тобой может что-то случиться! Мама этого не переживет.

– Ладно, ясно. – Я до боли стискиваю зубы. – Но если, скажем, она уедет раньше или приедет отдельно, вы ведь ее примете?

– Ты сам знаешь, что примем, хотя в роскоши не купаемся. Конечно, сынок. Только не говори больше таких вещей.

– Большое тебе спасибо.

– Сделай какие-нибудь фотографии и пришли мне, когда выдастся свободная минутка.

– Конечно. Еще раз спасибо.

Он никогда раньше не просил меня прислать фотографии со службы – хватало того, что видел по телевидению и в Синете. Думаю, он хочет показать Неми матери и радуется по-своему, глупой отцовской радостью, что после нескольких лет одиночества я наконец кого-то нашел.

Пятница, 20 мая, 14.40

Неделя заканчивается трагически – смертью Альбина Хокке. Около одиннадцати часов отделения Усиля и Нормана получили вызов в город, и все поспешили по комнатам за снаряжением. Парень слегка замешкался и торопился больше остальных, а когда остальные спускались вниз, из комнаты четвертого отделения раздался выстрел.