Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

Приземлившись на гравийную дорожку, он перекатывался в сторону, пока не уперся в кусты, а затем быстро пополз к стене. Но стена, как он помнил, была гладкой, высокой, и в ней имелись лишь одни ворота. Он понял, что его найдут и прикончат, как зарывшегося в кучу листьев кролика. Положение казалось безнадежным.

Оружия у него не было, драться он не умел. Все, что он мог, – прятаться и бежать. Но спрятаться было негде, и вряд ли он смог бы далеко убежать.

«Что ж, я хотя бы рад, что врезал ему по заслугам», – мысленно усмехнулся Блейн.

Можно сказать, он рассчитался за семисотлетний позор, вновь подтвердив свою старую, давно умершую преданность. Естественно, этот поступок уже ничего не изменит, он останется лишь известным одному Норману Блейну символом.

Интересно, подумал он, насколько велико значение символов в нынешнем мире?

Слышались топот бегущих ног и крики. Блейн понял, что его время на исходе. Скорчившись в кустах, он попытался спланировать дальнейшие действия, но каждый раз натыкался на гладкую стену, с которой ничего поделать не мог.

Со стороны стены донесся чей-то шепот. Блейн вздрогнул, еще глубже вжимаясь в кусты.

– Тсс, – произнес голос.

«Трюк, – промелькнула дикая мысль. – Трюк, чтобы меня выманить». А потом он увидел в том месте, где на стену падал свет из разбитого окна, свисающую веревку.

– Тсс, – повторил голос.

Блейн решил рискнуть. Выскочив из кустов, он бросился через дорожку к стене. Веревка оказалась настоящая, и она была хорошо закреплена. Подхлестываемый отчаянием, Блейн по-обезьяньи взобрался по ней, ухватился за край стены и подтянулся. Раздался выстрел, и в ночь с визгом умчалась срикошетировавшая пуля.

Не думая об опасности, он спрыгнул со стены. От удара о землю у него перехватило дыхание, и он мучительно согнулся пополам, судорожно пытаясь глотнуть воздуха. Перед глазами плясали искры.

Блейн почувствовал, как чьи-то руки поднимают его и несут. Хлопнула дверца, и машина с воем умчалась во тьму.

Над ним склонилось чье-то лицо. Блейн где-то его уже видел, но не мог узнать. Закрыв глаза, он попытался провалиться в мягкую прохладную черноту.

Чернота оказалась не мягкой, а жесткой и болезненной. Он снова открыл глаза.

Склонившийся над ним человек что-то говорил. Блейн ощутил на лице капельки его слюны. Он вспомнил утро на парковке, когда к нему прицепился прилипала. И теперь тот снова изрыгал на Блейна поток слов, придвинувшись почти вплотную.

– Помолчи, Джо, – послышался другой голос. – Он все еще едва соображает. Ты слишком сильно его стукнул, он не понимает тебя.

Этот голос тоже был знаком Блейну. Подняв руку, он оттолкнул чужое лицо и сел, опершись о шершавую стену.

– Привет, Коллинз, – сказал он обладателю второго голоса. – Как вы сюда попали?

– Меня привезли.

– Я так и понял. – Блейн попытался понять, где он находится. Похоже, в старом подвале – вполне подходящем месте для заговорщиков. – Это ваши друзья?

– Можно сказать и так.

Перед ним вновь возникла физиономия прилипалы.

– Уберите его от меня, – сказал Блейн.

Еще один голос приказал Джо отойти. Этот голос Блейн тоже знал.

Джо перестал перед ним маячить.

Блейн поднял руку и утер лицо.

– Следующим тут, надо полагать, появится Фаррис, – усмехнулся он.

– Фаррис мертв, – сказал Коллинз.

– Не думала, что у вас хватит смелости, – добавила Люсинда Сайлоун.

Повернув голову, Блейн увидел их всех, стоявших по одну сторону от него, – Коллинза, Люсинду, Джо и еще двоих незнакомцев.

– Больше он не станет смеяться, – сказал Блейн. – Я напрочь вышиб из него смех.

– Мертвецы не смеются, – подтвердил Джо.

– Я не так уж сильно ему врезал.

– Вполне хватило.

– Откуда вы знаете?

– Мы об этом позаботились, – сказала Люсинда.

Блейн вспомнил, как спокойно она сидела утром напротив него за столом. Она осталась все такой же спокойной. Такая женщина точно способна позаботиться, чтобы кто-то гарантированно стал трупом, подумал он.

Вряд ли это было столь сложно. Охрана наверняка увидела, как Блейн перебрался через стену, и пустилась за ним в погоню. За это время легко можно было проскользнуть в дом и сделать все необходимое, чтобы Фаррис никогда больше не встал.

Блейн нащупал шишку за ухом. Похоже, они также постарались, чтобы он не очнулся слишком рано и не доставил лишних проблем. С трудом поднявшись на ноги, он оперся рукой о стену.

– Вы из Просвещения, – сказал он, взглянув на Люсинду. – И вы. – Он посмотрел на Коллинза, а затем окинул взглядом остальных. – А вы? Тоже все оттуда?

– Просвещение давно обо всем знало, – ответила Люсинда. – Уже лет сто или больше. Мы вас обрабатывали. И на этот раз, друг мой, Сновидениям не отвертеться.

– Заговор, – мрачно усмехнулся Блейн. – Прекрасное сочетание – Просвещение и заговор. И еще прилипалы. Господи, только не говорите, что они тоже из ваших!

Она слегка наклонила голову и расправила плечи:

– Да, и прилипалы тоже.

– Что ж, – сказал Блейн, – теперь я услышал все.

Он вопросительно ткнул большим пальцем в сторону Коллинза.

– Когда он погрузился в Сон, мы еще ничего не знали, – покачала головой женщина. – Но именно он воспринял вас таким, какой вы есть на самом деле. Мы на него вышли…

– Вышли на него?

– Конечно. Вы же не думаете, будто у нас нет в Центре своих… скажем так, представителей?

– То есть шпионов.

– Ладно, назовем их шпионами.

– А я как во всем этом участвую? Или просто путаюсь у вас под ногами?

– Под ногами? Естественно, нет! Вы выглядели вполне добросовестным исполнителем, мой дорогой. Самодовольным и самонадеянным идеалистом.

Значит, в чем-то он был все-таки прав. Речь в самом деле шла о некоем заговоре Просвещения – вот только заговор этот натолкнулся на интригу внутри Центра, а он, Блейн, оказался в самой ее середине. И до чего же все красиво получилось, черт побери! Специально такого не придумаешь, даже если потратишь на это целую жизнь.

– Я же вам говорил, дружище, – сказал Коллинз, – что-то тут не так. Что гильдия Сновидений создавалась с определенной целью.

Цель, подумал Блейн. Цель заключалась в том, чтобы собрать данные о гипотетических цивилизациях, о воображаемых культурах, получить из первых рук знания о том, что может случиться при многих возможных условиях, изучить эти данные и затем выделить из них те факторы, которые можно внедрить в нынешнюю цивилизацию, и приступить к расчетливому построению культуры, подобно тому как плотник приступает к постройке курятника. А гвоздями и досками для этой культуры послужили бы материалы из миров, которые снились ничего не подозревавшим людям.

А с какой целью Просвещение стремилось раскрыть этот заговор? Скорее всего, политика. Профсоюз, сумевший разоблачить подобное двуличие, многое приобретал в глазах общественности, укрепляя свои позиции для последующей борьбы за власть. А может, цель была более идеалистичной и в ее основе лежало искреннее желание покончить с заговором, который наверняка поставил бы один профсоюз недосягаемо выше всех остальных.