Эрве Ле Теллье - Аномалия [litres]

– Ну да. И мозг реконструирует реальность. Учитывая огромное количество синапсов, мозг выполняет десять квадриллионов операций в секунду. Намного меньше, чем компьютер, но с гораздо большим количеством соединений. Через несколько лет мы сможем симулировать человеческий мозг, и эта программа достигнет определенного сознания. Эрик Дрекслер, специалист по нанотехнологиям, придумал систему размером с кусочек сахара, которая умеет воспроизводить человеческий мозг в стотысячном объеме.

– Хватит о миллиардах, я запутался, – говорит президент, – как и мои коллеги. Продолжайте демонстрацию, пожалуйста.

– Хорошо, господин президент. Я прошу вас представить себе высших существ, чей интеллект отстоит от нашего так же далеко, как наш от интеллекта червяка… Интеллект наших потомков, возможно. Давайте представим также, что у них есть настолько мощные компьютеры, что они могут воссоздать виртуальный мир, в котором с предельной точностью воскресят своих “предков” и будут наблюдать, как те развиваются и проживают разные судьбы. На компьютере размером с крошечную планету мы могли бы миллиард раз симулировать историю человечества с момента появления Homo sapiens . Это гипотеза компьютерной симуляции…

– Как в фильме “Матрица”? – недоуменно спрашивает президент.

– Нет, господин президент, – отвечает Уэсли. – В “Матрице” машины используют в качестве источника энергии тела реальных людей, закованных рабов из плоти и крови. Они поселяют их в виртуальном мире. В нашей гипотезе все наоборот: мы не реальные существа. Мы думаем, что мы люди, притом что являемся всего-навсего программами. Очень продвинутыми, но программами. Как агент Смит в “Матрице”, господин президент. С той лишь разницей, что агент Смит знает, что он – программа.

– То есть в данный момент я как бы не пью кофе, сидя за столом? – спрашивает Сильверия. – Все то, что мы воспринимаем, чувствуем… это тоже симуляция? Все понарошку?

– Генерал, это не меняет того факта, что вы пьете кофе за столом, – продолжает Уэсли, – меняется только то, из чего сделаны кофе и стол. На самом деле все просто – максимальный сенсорный диапазон человека не так уж велик, и симулировать все звуки, изображения, тактильные контакты и запахи стоило бы сущие копейки. Сама по себе наша среда обитания тоже не слишком сложна для имитации, все зависит от степени детализации: “симулированные люди” не заметят никаких аномалий в своей виртуальной среде, у них будет свой дом, своя машина, собака и даже компьютер, если уж на то пошло.

– Прямо как в британском сериале “Черное зеркало”, господин президент, – подсказывает Эдриан…

Президент хмурится, Уэсли идет дальше.

– Кроме того, чем больше мы узнаём о вселенной, тем больше убеждаемся, что она подчиняется математическим законам.

– При всем уважении, профессор, – перебивает его Сильверия, – нельзя ли опытным путем доказать, что вы несете полную чушь?

– Боюсь, что нет, – усмехается Уэсли. – Если искусственный интеллект, который симулировал нас, констатирует, что “симулированный человек” изучает микроскопический мир, он просто подкинет ему вдоволь “симулированных” мелочей. А в случае ошибки достаточно будет перепрограммировать состояния “виртуальных мозгов”, заметивших аномалию. Или даже отмотать на несколько секунд назад посредством чего-то вроде отмены, undo, понимаете, и снова запустить симуляцию так, чтобы избежать малейших проблем…

– Что вы несете, это полный абсурд, – взрывается президент. – Я не какой-то там Супер Марио и не собираюсь объявлять согражданам, что они программы в виртуальном мире.

– Понимаю вас, господин президент. Но с другой стороны, самолет, возникающий из ниоткуда, точная копия первого, со всеми его пассажирами и самым последним пятнышком кетчупа на ковровом покрытии, это тоже невесть что. Позвольте объяснить формулу, которую я написал на доске?

– Вперед, – в ярости фыркает президент. – И побыстрее.

– Я изложу вам общую идею. Я хочу показать, что с большой долей вероятности мы тоже являемся симулированными сознаниями. У технической цивилизации есть только три варианта судьбы: она конечно же может угаснуть до достижения технологической зрелости, что мы так великолепно продемонстрировали при помощи загрязнения атмосферы, глобального потепления, шестого вымирания и тому подобного. Лично я считаю, что, симуляции мы или нет, мы все равно исчезнем.

Президент пожимает плечами, Уэсли продолжает:

– Но дело не в этом. Давайте предположим все же, что одна из тысячи цивилизаций не уничтожит себя самостоятельно. Она достигнет посттехнологической стадии и обзаведется сверхмощными компьютерами. Предположим также, что среди всех уцелевших цивилизаций только одна из тысячи испытывает желание симулировать “предков” или “конкурентов своих предков”. Тогда эта техническая цивилизация, одна на миллион, сама по себе сможет симулировать, скажем, миллиард “виртуальных цивилизаций”. А под “виртуальной цивилизацией” я понимаю всякий раз сотни виртуальных тысячелетий, в течение которых сменяют друг друга миллионы виртуальных поколений, порождающих, в свою очередь, сотни миллиардов столь же виртуальных мыслящих существ. Например, за пятьдесят тысяч лет существования по Земле ходили менее ста миллиардов кроманьонцев. Симулирование кроманьонцев, то есть нас, это всего лишь вопрос вычислительных мощностей. Вы понимаете?

Уэсли не смотрит на экран и продолжает, не видя, как президент закатывает глаза:

– И вот что важно: гипертехническая цивилизация может симулировать в тысячу раз больше “фальшивых цивилизаций”, чем существует “настоящих”. Это значит, что если мы возьмем наугад “думающий мозг”, мой, ваш, у него будет 999 шансов из тысячи оказаться виртуальным и один из тысячи – настоящим. Иными словами, утверждение Декарта “я мыслю, следовательно, я существую” из “Рассуждения о методе” устарело. Правильнее будет сказать: “Я мыслю, следовательно, я почти наверняка программа”. Декарт 2.0, если воспользоваться определением одной топологини из нашей группы. Вы понимаете меня, президент?

Президент не отвечает. Уэсли смотрит на его упертую рассерженную физиономию и заключает:

– Видите ли, господин президент, я знал об этой гипотезе и до сегодняшнего дня оценивал как один к десяти вероятность того, что наше существование – всего лишь программа на некоем жестком диске. Теперь же, исходя из возникшей “аномалии”, я уже почти уверен в этом. Кстати, этим можно объяснить и парадокс Ферми: если мы так никогда и не встретились с инопланетянами, то только потому, что в нашей симуляции их существование не запрограммировано. Я даже думаю, что мы проходим своеобразный тест. Более того, скорее всего, эта симуляция предлагает нам пройти тест именно потому, что теперь мы готовы допустить, что мы суть программы. И хорошо бы нам пройти его или, по крайней мере, сделать с ним что-нибудь интересное.