Эрик Ингобор - Этландия

Агент так орал, что водопроводчик под конец выкинул его из склепа, ибо крики могли привлечь растерзанные голые тени, ищущие свои одежды среди хаоса урн, крестов и эпитафий.

Это был, конечно, трюк, а не серьезный матч. Устроители его рассчитывали только на эффект сочетания: «живой человек и стальной». Самое большее, чего смог добиться Куарт, — это перемонтировать реле, управляющие движением рук-рычагов Энрика-9, так, чтобы автомат смог непрерывно чередовать три типа боксерских ударов. Для успеха трюка боксер Сагер неделю тренировался с автоматом. Зная неизменный порядок ударов Энрика-9: прямой слева, уход, косой справа, уход вправо, рывок корпуса вперед, апперкот слева, затем опять прямой слева и т. д., Сагер «играл» нападение, защиту «от смертоносных ударов». Короче, больше валял дурака, как клоун, нежели вел бой.

Когда зазвенел гонг, Сагер бодро рванулся в центр ринга. Из другого угла, залитый светом прожекторов, начищенный и сверкающий, под хохот и одобрительный вой публики поднялся своей стальной тушей Энрик-9.

Тяжело прошагал к центру и, в виде приветствия, медленно протянул своему партнеру два рычага с боевыми перчатками на концах.

Завсегдатаи катались от хохота.

Гонг! Сагер сразу перешел в бой на короткой дистанции. Ловко ушел от прямого удара Энрика-9. Парировал ответным в живот автомата. Перчатка гулко шлепнулась о сталь. При первом же ударе Сагер чуть не вывернул руку от усердия. И подумал: «Заигрался».

Когда Энрик-9 толкал плечом свою руку в прямой удар, сталь сверкала, как сабля. Сагер ловким прыжком уходил, закрывая свою челюсть перчаткой.

Он хорошо вошел в свою роль. Публика выла от восторга. Значит, будут повторные матчи. Повторные деньги. От этих мыслей изголодавшийся чемпион резвился розовым козлом. Администратор, улыбаясь, поглаживал щеточкой свои микроскопические усики.

На четвертом раунде Сагер сыграл полунокаут. Упал якобы от апперкота Энрика-9. Позволил себе пролежать до пяти взмахов руки, улыбаясь судье потной губой. Потом вскочил, немного покривлялся, «шатаясь от перенесенного удара», и снова забарабанил кулаками по стальной груди Энрика-9. Мягко жужжавший мотор внутри автомата и гудевшие прожектора придавали какое-то тепло и веселье бою… Так. Прямой слева? А я ушел и закрылся!.. Так. Сейчас будет аппер…

…На ринге брызнула кровь… Передние ряды публики хлынули к помосту… Сагер лежал с раздробленным черепом. Над ним стоял Энрик-9, спокойно продолжая чередовать: прямой — косой — снизу… Чемпион Этландии заигрался и, очевидно, что-то спутал — вместо ожидаемого апперкота железный боксер нанес косой удар. Сагер замертво упал на пол ринга. Стальной кулак пробил ему череп…

Раздались крики:

— Полиция!

— Где владелец машины?!

— Он здесь, где-то около ринга.

— В сером пиджаке…

Полицейские расталкивали толпу, кричавшую:

— Это задумано было убить чемпиона Этландии!

— Это работа иностранцев!

Куарт выскользнул из дверей Дворца Спорта и, задыхаясь, побежал переулком.

Однажды в камере Вещественных Доказательств полицейского управления около стоявшего в углу Энрика-9 состоялся такой разговор двух весьма важных чинов полиции:

— Что он может делать?

— Очевидно, это обычный робот. Работает с киркой, бросает уголь лопатой, стоит у конвейера на сборке…

— Ну, а работать у затвора орудий, бросать гранаты и стоять у пулемета он сможет?

Сегодня с молодым инженером Куартом случилась история, о которой не следовало бы говорить. Целый день он простоял в очереди у «биржи инженеров», чтобы убедиться, что нет работы. Затем до позднего вечера стоял у благотворительной столовой «Католического общества», чтобы убедиться, что нет обеда. Обогащенный результатами таких опытов, он поплелся домой. Но когда попытался взобраться на свою мансарду, с ним случилась маленькая неприятность: в его глазах завертелись автобусные колеса, голова наполнилась трамвайным звоном… и он очутился на полу. После нескольких попыток ему удалось все-таки подняться и уцепиться за перила. В это время открылась дверь, просунулось худое, обросшее черной щетиной, лицо. Заспанный человек грозно спросил:

— Что вы тут делаете?

— Я… иду.

— Вы стоите. И я хочу знать, с какой целью?

— Я остановился… но я иду:

Куарт оттолкнулся от перил, сделал, пошатываясь, три шага и снова упал.

— Мне плохо… Я сейчас встану… Простите, что разбудил… Мне плохо…

Человек в грязном ночном белье подбежал к нему и стал поднимать.

— Что с вами?

— Я доберусь…

— Вы не доберетесь. Идите, полежите у меня. А потом пойдете.

Ввел Куарта в душную маленькую комнату и уложил на кровать.

— Вы можете не говорить, отчего вы свалились. У меня осталось кое-что от обеда… Полежите пока с мокрым полотенцем.

Он засуетился, застучал жестянками и кастрюлями. Из кухни понесло неописуемой вонью.

Пока Куарт лежит с мокрым полотенцем на лбу в комнатке человека, копошащегося на кухне, можно сказать несколько слов о том, к кому он попал.

Яна Бигопа в доме зовут «г-жа Ян». Рано утром, сбегав (неизвестно куда) за провизией, он возвращается домой, надевает фартук и принимается готовить обед. Готовит, как алхимик, запершись, погруженный в пары и шипенье. В «Ноевом Ковчеге» Ян Бигоп — кок. У него столуются беднейшие обитатели меблированных комнат. И даже есть приходящая клиентура, что свидетельствует о большой популярности кулинарии «г-жи Ян». В четыре часа дня Бигоп, подкормив с дюжину голодных желудков, упаковывает остатки алхимических яств и отправляется распродавать их на толчке, у бирж и бюро найма. Когда он «готовит», столующиеся обитатели «Ноева Ковчега» стараются обходить комнату Бигопа — оттуда несется почти трупный запах. Но обеды дешевы. Г-н Ян Бигоп был рожден не поваром. О, нет! Он был ученый. Еще год тому назад у него была почтенная научная работа в институте. И жил он, конечно, не в «Ноевом Ковчеге» и не в Брокпуре. Г-н Бигоп принадлежал науке о питании. Его окружали витамины, углеводы, белки, жиры, крахмал, протоплазма и молекулы. Но настали дни, и двери института закрылись. (До институтов ли тут «по улучшению питания», когда вообще жрать нечего?..) После этого жизнь надела халат лаборанта и начала длинную серию изощренных экспериментов над г-ном Бигопом. Она безжалостно наблюдала, какие реакции появятся у него при питании одной картошкой на маргарине. Какой пульс, цвет лица и состояние печени окажутся при питании водой и покрытыми плесенью сухарями… Ян Бигоп почувствовал, что он перевоплощается в одного из кроликов, замученных им в опытах «на недоедание». Ян Бигоп сожрал свои штаны и визитку, портфель и галстуки. И скатился на дно Брокпура.