Алекс Тарн - Хайм

Он снова выставил перед собой бумажку с адресом. Программер зачем-то взял ее, повертел в руках, сунул в карман, затем снова вынул и положил на стол. Мы вместе с гостем, затаив дыхание, следили за этими манипуляциями. Хозяин явно не знал, как приступить к делу.

– Да-да, никакой ошибки, – вымолвил он наконец, почесывая в затылке. – С одной стороны. Но с другой… гм… с другой… Мы, вообще-то, думали, что приедет ваша жена…

– Жена? – переспросил гость, резко меняясь в лице. – Вы сказали «жена»?

От его вежливого полупоклона и мягкой извиняющейся манеры не осталось и следа; мужчина распрямился и как-то вырос, черты обострились, глаза за стеклами очков смотрели сердито, даже гневно.

– При чем тут жена? – продолжил он, не сводя взгляда с Программера. – Если уж на то пошло, я вдовец.

Не думаю, что наш хозяин обратил внимание на неожиданную метаморфозу в поведении собеседника – он вообще не отличался повышенной чуткостью.

– Ну, не жена, – с прежней слегка смущенной и в то же время равнодушной интонацией проговорил Программер. – Дочь. Или подруга. Или какая-то другая особа женского пола, проживающая с вами в одной квартире и имеющая доступ к вашему компьютеру.

В комнате повисла напряженная тишина. Затем мужчина нервно дернул головой и, набычившись, вплотную придвинулся к Программеру. Он был намного выше и сильнее нашего хозяина – характерно, что я подумал об этом именно тогда. Я видел, как подрагивает его сжатая в кулак правая рука. По-моему, в этот момент и сам Программер осознал, что разговор принимает угрожающий оборот. А может, и нет.

– Вот что, уважаемый, – процедил гость. – Я понимаю и принимаю ваше преимущественное положение. Вы взяли меня за горло, это факт. Но зачем еще и издеваться? Ведь я не сопротивляюсь. Не потому, что не могу – при желании я бы мог сломать вашу тонкую шейку прямо сейчас. У меня просто не так много времени, чтобы тратить его на крыс. Разве я не сделал всё, как вы приказали? Сделал. В полицию не ходил, к спецам не обращался. Сел в самолет и прилетел. Чего вам еще надо? Скажите, сколько стоит восстановление диска, и я заплачу… если смогу. Компьютер у меня с собой, в сумке. Только не издевайтесь. Пожалуйста. В наших общих интересах.

К чести Программера, он нисколько не испугался. Что ни говори, а постоянная зацикленность на своих мыслях имеет определенные преимущества – человек ухитряется сохранять хладнокровие в любых ситуациях.

– Никто и не думает издеваться, – спокойно отвечал он. – Во всяком случае, здесь. И не в деньгах дело. Ваш диск будет восстановлен сегодня же, причем совершенно бесплатно. Просто у нас есть своя проблема, не менее… э-э… насущная, чем ваша. Найт?

Программер взглянул на меня и слегка развел руками, словно спрашивая, отчего я молчу. Он был совершенно прав в своем недоумении. В конце концов, это ведь мы с Нею затеяли весь этот балаган. Не ворвись мы в его дом, Программер и знать не знал бы нынешних хлопот. Так что обязанность вести разговор лежала на мне, а не на нем. Я кашлянул, чтобы привлечь внимание гостя.

– Дело в том… – мой голос пресекся от излишнего волнения; пришлось остановиться и начать снова. – Дело в том, что нам нужна женщина. Женщина по имени Трай. Вернее, ее снаружистка, оператор. Та, которая входила в Хайм с вашего компьютера.

Мужчина отвернулся от Программера и теперь сверлил меня неподвижным тяжелым взором.

– Хайм – это такая система… – объяснил я.

– Я знаю, что такое Хайм, – перебил он. – Дальше.

– Тогда вам должно быть понятно, о чем идет речь, – кивнул я. – А коли так, то и обижаться совершенно не на что. Мы всего лишь предположили, что Трай – это ваша жена.

Он снова резко дернул шеей:

– Говорю вам, я вдовец. Моя жена умерла три года назад. Вы раз за разом вмешиваете в это мою жену. А ее нет, понятно? Нет!

– Извините, – мягко вмешался Программер. – Мы не могли этого знать. Тогда какая-то другая женщина…

Мужчина глубоко вздохнул, ухватился за спинку одного из офисных стульев, развернул его и сел, широко расставив колени и глядя в пол.

– Нет никакой другой женщины, – сказал он. – Я живу один. Совсем один. Трай – это я.

Эти двое застыли как громом пораженные. «Не ожидали, а? Теперь ваша очередь удивляться, дорогие мои», – злорадствовал я, поглядывая на их вздернутые брови и полуоткрытые рты. Оставалось надеяться, что моя собственная физиономия смотрелась менее глупо минуту назад, когда я впервые услышал имя Найт, с которым хозяин обратился к хозяйке. Я всегда неплохо владел собой, а уж в последнее время меня и вовсе трудно чем-либо поразить. Когда с тобой происходят действительно большие события, ты перестаешь обращать внимание на мелочи, какими бы странными они ни казались. Но с этим Найтом жизнь все же ухитрилась застать меня врасплох.

Самым удивительным следовало признать тот факт, что я не подумал о подобном варианте раньше. Найт! Конечно же, Найт! Ну кому еще я мог понадобиться на этой земле? Это ведь он доставал меня в Хайме своими уговорами, жалобами, мольбами – он, и никто другой. И когда началась эта пахнущая шантажом история с вирусом, естественно было бы взять под подозрение именно его, Найта. Понятия не имею, почему я упустил из виду такое логичное объяснение. Наверно, потому, что в грош не ставил этого великовозрастного кретина – не предполагал, что он способен на что-либо, кроме участия в детских аттракционах и сочинения тупых рекламных объявлений. А может, мне в принципе не приходило в голову, что интернетовская игра может выбраться за пределы компьютерного экрана…

Но факт – она выбралась, и еще как! Особенно хорошо это чувствовалось здесь, в зале, где компьютерные экраны использовались в качестве стенных обоев. Значит, эта тетушка и есть Найт… ну-ну… а мужчина? Он явно посвящен во все ее тайны. Неужели это Постум? Вот был бы смех! А почему бы и нет? Ведь мир Хайма настолько не соответствует реальности, что области их пересечения непременно должны выглядеть нелепо. Например, благородный красавец-джентльмен с говорящим именем Найт в лице неопрятной пожилой толстухи. Или бледный доходяга неопределенного возраста, играющий роль резвого пятилетнего мальчугана. Или я сам, представляющий в этом балагане загадочную женщину по имени Трай, не слишком ответственную мать семейства…

Впрочем, я плохой пример. Я никогда не любил эту игру, ввязался в нее едва ли не помимо собственной воли и играл скорее по инерции, чем по желанию. Да и «ввязался» – сильно сказано. Никуда я сам не ввязывался, это меня ввязали, поставили перед фактом. Наверно, нужно было сразу отказаться, но мне тогда еле-еле хватало сил на то, чтобы дышать, держать голову над поверхностью… – поверхностью чего? Реки? Жизни? Небытия? Тьфу, не знаю, отстаньте, ладно? Над поверхностью, точка. Мне было не до споров, даже молчаливых, даже с самим собой. Я плыл по течению… – значит, все-таки река, потому что и «плыл», и «течение»; получается, что и «поверхность» – поверхность реки… да-да… хотя при чем тут река? Ну при чем тут река? Мысли путаются, причем давно уже, плохой знак.