Джаспер Ффорде - Вечный кролик [litres]

– О, – сказал я, изображая удивление, – здравствуй, Док. Я думал, ты уехал?

– Уехал, – сказал он, угрожающе глядя на меня, – а теперь вернулся. Кент сказал, что наша невероятно непостоянная Констанция пошла сюда, чтобы отрепетировать роль для ее новой пьесы или что-то вроде того.

– Ах да, – сказал я. – Она тут была. Но потом ушла.

– Правда?

– Да, – сказал я, чувствуя, как у меня на спине проступает горячий липкий пот, – правда. Что-то там случилось с Дианой.

– А это ее новая пьеса? – спросил он, указывая на листы, все еще лежавшие на столике в прихожей.

– Да, – сказал я, – мы собирались потом еще немного порепетировать. Думаю, завтра или послезавтра.

Я представил, как стреляюсь с Доком на дуэли.

– Или, если хочешь, никогда.

Я вдруг понял, что ее ботинки по-прежнему стояли там, где она их оставила, прямо на виду, меньше чем в ярде от места, где стояли мы. Хотя кролики обладали выдающимся периферийным зрением, способным заметить любое движение, разглядеть краем глаза детали им было труднее – это была одна из причин, почему они ездили медленно. На дорогах с большим потоком кроликов-водителей на дорожных знаках даже размещали изображение лисицы в левом нижнем углу, чтобы их точно заметили.

– Забери-ка лучше сценарий с собой, – сказал я, потянувшись к листам и одновременно с этим ногой задвигая ботинки под подставку для зонтиков. Он не взял сценарий, а вместо этого наклонился ко мне.

– Я сомневался, ее это ботинки или нет, – прорычал он, – пока ты не задвинул их под подставку.

– Разве задвинул?

– Да, задвинул, – угрожающе тихо сказал Док. – И если я знаю Конни, то она прячется в каком-нибудь шкафу с романом Виктора Гюго. Я прав?

– А вот и нет, – совершенно честно сказал я. Да, она пряталась в шкафу, но с романом Дюма , а не Гюго.

Несмотря на это, он протиснулся мимо меня в прихожую.

– Я знаю, что ты здесь! – закричал он, скакнув через прихожую в кухню. Я собрался идти за ним, но меня отвлекли два человека на улице, не спеша шагавшие ко мне со стороны дороги. То были Виктор и Норман Маллет, и они пришли крайне не вовремя.

Как только они подошли к моей двери, Виктор, плохо скрывая свою враждебность, заговорил:

– Добрый вечер, Питер. Нам бы хотелось поговорить.

– Это срочно? – сказал я. – Сейчас не самое подходящее время.

– Серия «По долгу службы» закончилась двадцать минут назад, – сказал Норман, – так что чем же таким важным ты можешь быть занят…

Норман резко замолчал, когда Конни, все еще завернутая лишь в мою простыню, сбежала вниз по ступенькам. Она улыбнулась мне и пожала плечами, но затем вдруг замерла на придверном коврике, оказавшись лицом к лицу с Виктором и Норманом, вытаращившими от удивления глаза.

– Быстро в нору! – орал Док, увидевший ее из кухни. – Я с тобой позже разберусь!

– Нет ! – непокорно сказала она, повышая голос. – Можешь взять свое «быстро в нору» и прочий альфа-кроличий антропоцентрический ревнивый женоненавистнический пафосно-мачистский бред и засунуть его себе под хвост. Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, то говори прямо в лицо!

– Претензии? – заорал он в ответ, когда они встали в прихожей друг напротив друга. – Сейчас я тебе покажу претензии. Ты трахаешься с нашим соседом – вот моя претензия! Лаго милосердная, он же человек ! Неужели в тебе нет ни капли приличия?

Виктор и Норман повернулись и с полным отвращения видом уставились на меня.

– Я могу объяснить, – сказал я.

– Не смей говорить мне, что мне делать или не делать! – прокричала Конни. Тем временем я заметил, как за братьями Маллетами возникли еще два человека. Они казались мне смутно знакомыми, но я не сразу их узнал. Они были одеты с иголочки, и каждый держал в одной руке планшет, а в другой – дорогую ручку, драматично зависшую наготове.

– Давайте будем говорить потише? – сказал я.

– Ты этим обычно и занимаешься, да? – сказал Док, поворачиваясь ко мне. – Соблазняешь беззащитных жен, когда их мужья уезжают из города?

– Я вовсе не беззащитная, – заорала Конни. – Я вполне способна сама принимать за себя решения, и вот что я тебе скажу, майор Клиффорд Кролик, – с Питером я получила вдвое больше удовольствия, чем когда-либо с тобой!

– Омерзительно, – сказал Виктор.

– Возмутительно, – сказал Норман.

– Но… – сказал я, и в тот же миг Док прыгнул на Конни. Она увернулась, хихикая, но Док не то случайно, не то нарочно встал на простыню, и она вдруг осталась стоять совершенно голой, прямо там, на икеевском коврике в прихожей. У всех на виду.

Внезапно повисла абсолютная тишина, тянувшаяся, казалось, вечность.

– Упс, – стыдливо улыбаясь, сказала она, а затем выпрыгнула из двери, пролетела мимо братьев Маллетов и с совершенным изяществом перемахнула через изгородь. Еще через два прыжка она уже была у себя дома. Супруг незамедлительно последовал за ней. Послышался треск ломающейся мебели, звон разбитой посуды… а затем тишина.

Я снова посмотрел на Виктора и Нормана. Они молча пялились на меня с распахнутыми от удивления ртами.

– Это вовсе не то, чем кажется, – сказал я.

– По-моему, совершенно очевидно, что это именно то, чем кажется, – сказал Виктор.

– Так вот, значит, как себя преподносит Муч Хемлок? – сказал один из людей с планшетами, в котором я теперь узнал Реджинальда Спика, первую половину судейской коллегии конкурса «Спик и Спан». – Рассадником низменного, развратного и порочного поведения?

– Ну конечно, вот именно сейчас вы и пришли, – сказал Виктор, который тоже только что его узнал.

– Судьи появляются неожиданно, чтобы обеспечить честное соревнование, – надменно сказал мистер Спик.

– И правильно делают , – сказала миссис Спан, партнер мистера Спика.

– Вы не можете просто притвориться, что ничего не произошло? – сказал Норман. – Просто уйти и вернуться попозже?

– Так ничегошеньки вообще и не было, – сказал я, стараясь убедить отчасти судей, отчасти самого себя и отчасти братьев Маллетов. – Но даже если бы и было, вам-то какое дело?

– Большое, вообще-то, – сказал Виктор. – У нас хорошая деревня, и мы живем по законам добропорядочности. А это означает, что возлежать с вредителями – неприемлемо.

– Конни не вредитель.

– Для тебя, очевидно.

– Думаю, мы видели достаточно, – сказали судьи, собираясь уходить. – Такое никогда не происходит в Пембридже. Чтобы победить в конкурсе «Спик и Спан», недостаточно идеальной кромки газона, потрясающих роз и местного меда высочайшего качества, нужны еще культура и приличие. Как вы думаете, почему поселок Слиптонский Шлепанец никогда не получал никаких наград, хотя у них лучшие подвесные кашпо во всем графстве?