Анна Семироль - Игрушки дома Баллантайн [litres]

Бишоп приносит бутылку красного вина, мясной рулет и пудинг, желает сэру Уильяму приятного аппетита. Собирается уходить, но медлит.

– Вы что-то хотели спросить? – интересуется генерал.

– Да, сэр. Вы ходите в город один, без телохранителей, только с собакой. Вы выступаете перед толпами. Простите великодушно, сэр, я опасаюсь за вашу жизнь.

– Не стоит беспокоиться, Бишоп. Мне ничего не угрожает.

Старый дворецкий отводит взгляд, чуть заметно покачивает головой. Губ Раттлера на миг касается улыбка.

– Меня никто не тронет, – уверенно говорит сэр Уильям. – Стивенс не посмеет, пока я правая рука императора. А Его Императорское Величество не станет вмешиваться в мои дела.

– Почему вы так уверены, сэр?

– Потому что император знает, что я прав.

Некоторое время оба молчат, потом Бишоп нарушает тишину:

– Сэр Уильям, я позволю себе еще один вопрос. Нет ли новостей о леди Долорес?

Генерал сокрушенно качает головой. Он дал ориентировку своим ликвидаторам, полиция также оповещена, приказано задержать и доставить лично главнокомандующему, но… Никто не видел Долорес в Нью-Кройдоне. Девушка словно растворилась, превратившись в сгусток тупой боли под сердцем отца.

– Я не теряю надежды, Бишоп. Меня не оставляет ощущение, что она вот-вот вернется. Сама захочет, чтобы мои люди ее нашли.

Дворецкий вежливо улыбается.

– Она вернется, сэр. Не прекращайте поисков.

В десять вечера к Раттлеру робко заглядывает Хлоя.

«Прошу прощения, сэр Уильям. Я не усну, пока не поговорю с вами».

– Я понимаю, конечно. Беспокойно?

Женщина проходит в комнату, присаживается на край дивана.

«Скажите мне честно: что с Элизабет? Я чувствую, вы не все мне сообщаете. Можете сказать правду, господин Раттлер. Какой бы она ни была».

Генерал раздумывает минуту, трет переносицу.

– Хлоя, ты заранее настраиваешь себя на то, что все плохо, да? Зачем?

«Мне страшно, сэр Уильям. Это мой ребенок, беспомощный и слабый…»

– Я тебя очень прошу: перестань ее оплакивать заранее. Завтра с самого утра я поеду к ней, расскажу, что теперь ты живешь у меня. Подбодрю. Поддержу, как смогу.

Хлоя смотрит в пол и медленно жестикулирует:

«Почему вы просто не заберете ее оттуда? Вы же можете».

– Господи, женщина… – стонет генерал сквозь зубы. – Да, мне позволено входить туда и выходить в любое время, но только в одиночку. Элси застрелят, не дав нам и шага за порог сделать. Я не бог, Хлоя. Но я приложу все усилия, чтобы ее ребенок родился дома. Иди спать, я тебя очень прошу. Я двое суток на ногах и в разъездах, устал.

В девять утра главнокомандующий уже в Нортонхилле. Хлюпает под ногами раскисший снег, стелется над головой низкое рассветное небо с клочьями серых туч. На территории фабрики все еще воняет гарью.

Подходя к трехэтажному зданию с облезлой штукатуркой на фасаде, Раттлер задирает голову и смотрит на угловое окно верхнего этажа. Видит невысокую фигурку, держащуюся за прутья решетки. Элизабет ждет.

Псы у входа уже не бросаются на генерала со злобным лаем, лишь сдержанно рычат. Караульный спешит навстречу с ключом.

– Господин главнокомандующий, разрешите доложить!

– Докладывайте.

– Вчера вас искал полковник Стивенс. Велел передать, что у него для вас бумага от Его Императорского Величества.

Раттлер медлит мгновенье, подавляя вздох.

– Свяжитесь со штабом командования, передайте полковнику, что я дождусь его здесь.

Брендон и Элизабет встречают его, стоя у двери. Лица у обоих спокойные, но то, как девушка сжимает механическую ладонь, выдает волнение.

– Здравствуйте, сэр Уильям. Вам уже сказали? – негромко спрашивает Элизабет.

Раттлер кладет на койку сверток с чистым бельем, здоровается с Брендоном за руку.

– Что такое, девочка? О чем?

– Нас расстреляют, – ровно отвечает она.

Сердце дает сбой, тупая боль ворочается в груди. Раттлер морщится, машет рукой.

– Нет-нет, быть не может! Ты несовершеннолетняя, по закону не имеют права!

«Сэр Уильям, когда с нами поступали по закону?»

– Брендон, кто вам сказал об этом?

«Стивенс. Он приходил вчера. Сказал, чтобы я заканчивал возню с транслятором и что приказом императора мы оба приговорены к расстрелу».

Элизабет всхлипывает, отходит и садится на койку.

– Мы просили об отсрочке, но он нас даже слушать не стал. Сэр Уильям, за что с нами так? – плачет девушка, глядя на генерала с мольбой. – Что мы сделали этому городу, империи, чтобы с нами – так? С самого начала…

– Я разберусь. Приедет Стивенс, я из него душу вытрясу. Возможно, эта сволочь вас запугивает.

«Все было на словах, сэр, – хмуро говорит Брендон. – Я тоже в такое не верю, юридически слишком безграмотно… Но если это правда – Элизабет имеет право на прошение о помиловании. Возраст, беременность, отсутствие состава преступления. За себя не прошу. Но Элси не виновата ни в чем».

Раттлер вытаскивает из кармана платок, протягивает девушке.

– Дождемся Стивенса и разберемся. Сходите переоденьтесь, заодно успокоитесь. Элизабет, тебе не помешала бы ванна. В чем у тебя рубашка, милая?

Девушка вспыхивает, стыдливо отворачивается, тянется за пеньюаром. Сэр Уильям вопросительно смотрит на Брендона, спрашивает на амслене: «Молоко?» Перерожденный кивает, грустно глядя на Элизабет.

Раттлер стучит кулаком по двери и, как только появляется охранник, распоряжается:

– Теплую ванну для мисс немедленно.

Стивенс появляется после обеда. Элизабет, чистенькая и накормленная привезенной из ресторана едой, спит, завернувшись в одеяло. Брендон в свежей рубахе и наброшенном на плечи сюртуке пишет в тетради бесконечные ряды кодов, изредка прерываясь и пробивая написанное на перфокартах. Главнокомандующий мрачно катает по столу стеклянный шар с макетом замка. Щелкает в двери ключ, входит полковник Стивенс.

– Добрый день, господин Раттлер. Вы прижились здесь, смотрю.

– Здравствуйте, мистер Стивенс. Ценю вашу попытку пошутить, – равнодушно отвечает генерал. – Вчера вы что-то хотели мне сказать.

Стивенс озирается в поисках стула, не находит, садится на край стола.

– Да, не буду тянуть. Позавчера на собрании совета решили отказаться от намеченных планов по созданию армии перерожденных. Причина – волна народного недовольства, захлестнувшая Нью-Кройдон и соседние города, и отказ Элизабет Баллантайн сотрудничать с нами. Это первое. Второе: была направлена на рассмотрение ваша просьба признать перерожденных гражданами империи. Я искренне надеюсь, что это крайне идиотское прошение отклонят.

Полковник выдерживает паузу, оглядывается на Элизабет. Она проснулась и внимательно слушает, приподнявшись на локте.

– Ну и третье. Приказом Его Императорского Величества Элизабет Баллантайн и Брендон Фланнаган приговариваются к расстрелу по обвинению в шпионаже, заговоре против императора и пособничестве Байрону Баллантайну.