Фредерик Пол - Торговцы космосом [сборник litres]

Скрывшись от посторонних глаз в пустом кабинете его секретарши, я задумался о том, что делать дальше. Обычно после работы Фаулер заходит в клуб, чтобы загнать несколько мячей в лунки. Правда, сейчас уже поздновато, но я решил, что проверить имеет смысл, ведь клуб всего четырьмя этажами выше.

Так я и сделал.

Клуб наш был шикарным местечком – и неудивительно: членство в нем стоило целого состояния. Помимо площадки для гольфа, теннисного корта и других спортивных сооружений, всю северную часть зала занимал лес – роскошный зеленый лес из полутора десятков искусственных деревьев; имелись и штук двадцать кабинок для отдыха, где можно было читать, смотреть кино или еще как-нибудь развлекаться.

Двое мужчин и две женщины играли в гольф. Тихо, как только мог, я подобрался поближе к их креслам. Они меня не замечали: уткнулись в панели управления, сосредоточившись на фигурках своих механических игроков. На табло у них над головами высвечивался счет. У меня упало сердце: у всех по девяносто с чем-то очков! Новички. У Фаулера Шокена отродясь больше восьмидесяти не бывало. Видимо, его здесь нет, и действительно, подойдя еще ближе, я понял, что оба игрока-мужчины мне незнакомы.

Так же тихо я отошел в тень, прикидывая, что же делать дальше. Огляделся вокруг: Шокена нигде не видно.

Возможно, он в одной из кабинок для отдыха. Но не ломиться же туда, чтобы проверить! Первый же член клуба, чье уединение я таким образом нарушу, меня отсюда вышвырнет – если только Господь не улыбнется мне с небес и в первой же кабинке я не встречу Шокена.

В этот миг со стороны поля для гольфа до меня донеслись громкие голоса. Одна из девушек забила четырехдюймовый патт: теперь она сияла, а остальные ее поздравляли. Девушка наклонилась, потянула за рычаг, возвращающий механических игроков на свои места, другим рычагом повернула поле так, что образовался сильный наклон к тринадцатой лунке… и в этот миг я увидел ее лицо. Эстер, моя верная секретарша!

Наконец-то мне улыбнулась удача! Я пока не понимал, как Эстер попала в элитный клуб, но во всем остальном знал ее как свои пять пальцев. Я спрятался в нише неподалеку от входа в женский туалет. Ждать пришлось всего десять минут.

Разумеется, она упала в обморок. Чертыхнувшись, я подхватил ее и втащил в нишу. Там была кушетка: на нее я уложил Эстер. Еще там была дверь: ее я закрыл.

Эстер заморгала, приходя в себя.

– Митч! – прошептала она так, словно готова была разрыдаться.

– Я не умер, – заверил я, успокаивающе погладив ее по руке. – Умер кто-то другой, и его труп выдали за мой. Пока не знаю зачем… Это в самом деле я, Митч Кортни, твой шеф. Могу доказать. Например, помнишь корпоратив на прошлое Рождество? Ты еще очень беспокоилась о…

– Не важно, – торопливо ответила она. – Господи, Митч… я хотела сказать, мистер Кортни…

– Просто Митч.

Я отпустил ее руку, она села и уставилась на меня во все глаза.

– Послушай, – заговорил я, – против меня ведут какую-то на редкость грязную игру. Мне нужно увидеть Фаулера Шокена. Можешь это устроить – прямо сейчас?

– Я… – Эстер сглотнула и потянулась за сигаретой. Я машинально протянул ей «Старр». – Нет, Митч. Ведь мистер Шокен на Луне! Это как-то связано с проектом «Венера». После того как вы погибли… то есть… ну, вы понимаете… руководителем проекта мистер Шокен назначил мистера Ранстеда, но скоро дела пошли так плохо, что он решил взять проект в собственные руки. Я передала ему все ваши записи. Уехал мистер Шокен пару дней назад – и точно помню, что то ли он сам, то ли кто-то с ним рядом упоминал Луну.

– Черт! – проговорил я. – А кого он оставил вместо себя? Харви Брюнера? Можешь с ним связа…

Эстер замотала головой:

– Нет, Митч, не мистера Брюнера. Теперь всем у нас руководит мистер Ранстед. Мистер Шокен улетал в страшной спешке, и никого другого рядом не было, поэтому он передал дела мистеру Ранстеду. Могу сейчас же с ним связаться!

– Не надо, – ответил я.

Бросил взгляд на часы – и застонал. Пора было бежать в Метрополитен.

– Послушай, – заговорил я, – сейчас мне нужно идти. Никому ничего не говори, ладно? Я с тобой еще свяжусь. Вот что: позвоню тебе, назвавшись – как зовут врача твоей матери? – доктором Гэллантом. Мы договоримся, где встретиться, и там я тебе объясню, что делать дальше. Эстер, я ведь могу на тебя положиться?

– Конечно, Митч, – с волнением в голосе ответила она.

– Вот и отлично, – сказал я. – А теперь помоги мне спуститься вниз на лифте. Идти вниз пешком просто нет времени, а если меня заметят в клубе в таком виде, у меня будут неприятности. Кстати, – припомнил я вдруг, – а ты-то как оказалась в клубе?

Эстер покраснела.

– Ну… знаете, как это бывает, – со вздохом ответила она. – Вы умерли, секретарша вам больше не требовалась, все прочие секретарские места были уже заняты. А снова стать потребителем я не могла – нужно оплачивать счета! Вот… и тут я узнала, что здесь открылась вакансия…

– Понятно, – ответил я, от души надеясь, что мои чувства не отразились на лице.

«Будь ты проклят, Мэтт Ранстед!» – мысленно повторял я, думая о матери Эстер, и о парне, за которого Эстер когда-нибудь выйдет замуж, и о том, как страшно несправедливо, когда негодяй вроде Ранстеда, вообразив себя вершителем судеб, сбрасывает людей, заслуживающих самого лучшего (вроде меня), или людей скромных, но достойных (вроде Эстер) на уровень жалких потребителей.

– Не беспокойся, Эстер, – мягко сказал я. – Я теперь у тебя в долгу. И, поверь, этого не забуду. Сделаю для тебя все, что в моих силах.

Как ей помочь, я знал. Немалому числу девушек, заключивших контракт по форме ZZ, удается избежать его автоматического продления и снижения уровня. Выкупить контракт Эстер до истечения года едва ли возможно – это будет стоить мне целого состояния; однако некоторые девушки после первого года работы переходят на повышение, в категорию личных содержанок. А я, в конце концов, достаточно большая шишка: если я предложу Эстер какому-нибудь главе отдела или руководителю местного отделения, скорее всего, он не откажется от моего предложения и не посмеет обращаться с ней дурно.

Сентиментальности в деловых вопросах я не терплю, зато в личных – вы, должно быть, уже заметили – иногда бываю даже чересчур мягкосердечен.

Эстер настояла на том, чтобы ссудить меня деньгами, так что в Метрополитен для экономии времени я поехал на велотакси. Хоть я и заплатил таксисту вперед, он не удержался от язвительного замечания о потребителях, которые слишком много о себе понимают и швыряются деньгами. Если бы я не так спешил, непременно преподал бы ему урок.

Я всегда любил Метрополитен. К религии я равнодушен – возможно, отчасти потому, что в этой области подвизается Таунтон, – но старинные шедевры вызывают во мне чувство сродни религиозному. Они возвышают и облагораживают, дарят благоговение и душевный мир. Приехал я на несколько минут раньше срока – и провел эти минуты перед бюстом Дж. Вашингтона Хилла [18] Джордж Вашингтон Хилл (1884–1946) – видный американский бизнесмен, глава «Американской табачной компании», организатор множества успешных рекламных кампаний. , в такой же безмятежности, как в тот роковой день на Южном полюсе.