Фредерик Пол - Торговцы космосом [сборник litres]

В конце концов я сказал, что у меня заболела голова – пойду-ка лучше домой. Геррера, кажется, мне не поверил. Позже, уже почти ночью, когда он, пошатываясь, словно пьяный, вошел в спальню, я отвернулся к стене и притворился спящим. С тех пор мы почти не разговаривали.

Неделю спустя – после того, как в столовой едва не вспыхнул бунт, вызванный слухом, что в лепешки нам подсыпают опилки, – меня вызвали к начальству.

Час я прождал в приемной, а затем предстал перед заместителем начальника отдела кадров.

– Гроуби?

– Да, мистер Майло.

– Отлично работаете, Гроуби. Я просмотрел отчеты о вас – весьма, весьма примечательно. За последние месяцы ваша производительность повысилась вчетверо.

Это было дело рук Боуэна: отчеты о работниках составлял он. Пять лет понадобилось ему, чтобы пробраться на эту должность.

– Благодарю вас, мистер Майло.

– Всегда пожалуйста. Так вот: у нас тут намечается вакансия. Один парень на севере явно не справляется с работой.

Не с работой, а с призраком работы, с тенью на бумаге, старательно вычерченной Боуэном. Похоже, консы-то и вправду сила!

– Скажите, Гроуби, нет ли у вас, случайно, интереса к продажам?

– Странно, что вы об этом спрашиваете, мистер Майло, – ровным голосом ответил я. – Очень люблю продажи, всегда считал, что у меня есть к этому склонность.

Он посмотрел на меня скептически: слишком уж стандартный ответ. Затем начал сыпать вопросами – а я давал ответы, вызубренные по справочнику «Хлореллы». Он по нему учился лет двадцать назад, а я всего неделю назад, так что у меня было явное преимущество. И часа не прошло, как он убедился, что Джордж Гроуби – последняя надежда компании «Хлорелла», единственный, кто сможет закрыть грудью образовавшуюся брешь.

Тем же вечером я рассказал об этом в ячейке.

– Значит, в Нью-Йорк! – лучась улыбкой, сказал Боуэн. – Значит, Нью-Йорк!

«Значит, Кэти!» – подумал я и невольно вздохнул.

А он продолжал:

– Теперь тебе нужно кое-что выучить. Прежде всего – опознавательные сигналы.

Сигналов оказалось множество. Лицом к лицу – особым образом сложенные пальцы или особенное рукопожатие. Чуть подальше – взмах рукой, означающий: «Тревога!» На расстоянии консы общались друг с другом с помощью рекламных объявлений в газетах – весьма остроумная шифровка! Боуэн заставил меня несколько раз повторить знаки и выучить код шифра. Мы сидели почти до утра. Уже проходя через Цыпочку, я вдруг сообразил, что сегодня вообще не видел Герреру. Когда мы вышли, я спросил, не случилось ли с ним чего.

– Он не справился, – коротко ответил Боуэн.

Я промолчал. Уже знал, что это значит у консов. «Такой-то не справился» – сокращенная формула, означающая примерно: «Долгие, долгие годы Такой-то вел двойную жизнь, тайно работая на ВОК. Жертвовал на правое дело свои двадцати- и пятицентовики, отказываясь от тех немудреных удовольствий, что мог на них купить. Не женился, не спал с женщинами, потому что боялся выдать секрет. Его мучили сомнения столь глубокие и страшные, что он не решался поделиться ими ни с нами, ни даже с самим собой. Сомнения и страхи росли, пока наконец, объятый отчаянием, он не наложил на себя руки».

– Геррера не справился… – тупо повторил я.

– Не бери в голову, – резко ответил Боуэн. – Ты едешь на север. Тебя ждут великие дела!

В этом я был с ним полностью согласен.

В Нью-Йорк я летел, можно сказать, как приличный человек: в дешевом офисном костюме, в салоне четвертого класса туристической ракеты. Ярусом выше меня респектабельные коста-риканские потребители ахали и охали, разглядывая пейзажи в призматических иллюминаторах, или пересчитывали свои гроши, гадая, смогут ли оплатить развлечения, которые предлагает северный Колосс.

У нас, внизу, было попроще и погрубее, но все-таки не походило на трюм для рабочего скота. Окон здесь не было, зато были электричество, пепельницы, автоматы с напитками и сигаретами. Перед вылетом сотрудник службы охраны произнес перед нами небольшую речь:

– Итак, ребята, вы летите на север, туда, где законы Коста-Рики не действуют. Работа у вас будет получше, чем здесь. Однако не забывайте: это такая же работа. Хочу, чтобы каждый из вас на носу зарубил: вы у «Хлореллы» в долгу и принадлежите ей со всеми потрохами. Если кто-нибудь соберется нарушить контракт, ему придется узнать, как быстро и легко США передают другим странам преступников, нарушивших Коммерческий кодекс. А если кто-то думает, что ему удастся просто раствориться в воздухе, – что ж, попробуйте. «Хлорелла» платит «Детективному агентству Бернса» девять миллиардов в год, и Бернс честно отрабатывает каждый цент. Так что, парни, ежели захотите пробежаться – вперед, но в конце дистанции будем ждать мы. Ясно?

Тут не поспоришь: все было кристально ясно.

– Теперь загружайтесь, и удачи вам. Направления у вас с собой. Передавайте привет Бродвею.

Мы без происшествий долетели до места и приземлились на ракетодроме в Монтоке. Сперва ждали, пока потребители из верхних салонов выйдут и заберут свой багаж. Потом ждали, пока инспектора продуктовой таможенной службы с красно-белыми повязками на рукавах не закончат пререкаться с нашими стюардами из-за того, что не сходится число пайков: четверо наших умерли в дороге, и стюарды, разумеется, припрятали их котлеты из Цыпочки, чтобы загнать на черном рынке. Потом просто сидели и ждали.

Наконец раздался приказ строиться по пятьдесят человек и выходить. Мы построились, на запястье каждому шлепнули штамп въездной визы; потом мы группами по десять человек вышли из ракетопорта и погрузились в подземку. Мне повезло: наша группа попала в просторный товарный вагон.

На бирже труда нас рассортировали согласно направлениям и выдали бирки служащих. Испуганный ропот пронесся по толпе, когда мы услышали, что контракты двадцати человек «Хлорелла» продала концерну «И.Г. Фарбен»: никому не хотелось оказаться на урановых рудниках! Но о себе я не тревожился.

Человек рядом со мной хмуро смотрел, как охрана отбирает, сгоняет в кучку и уводит два десятка неудачников.

– Обращаются с нами как с рабами, – сказал он с горечью, дернув меня за рукав. – Это же преступление! Как по-твоему, приятель? Унижают достоинство рабочего человека.

Я бросил на него свирепый взгляд. Парень, похоже, конс!.. Потом я вспомнил, что и сам теперь конс, задумался, не обменяться ли с ним условным рукопожатием, однако решил воздержаться. Стоит запомнить этого человека и подойти к нему, если понадобится помощь, но если открыться прежде времени, он еще, пожалуй, сам пойдет за помощью ко мне.

Мы доехали до пригорода Найак и попали в помещение местного завода «Хлореллы».