Леонид Резников - 2120. Ловушка для AI

Мне было страшно. Я боялся не справиться с новой ролью – это огромная ответственность. Но во мне тлело жгучее желание изменить что-то, сдвинуть с мертвой точки, раскрутить замирающий маховик. Я часто беседовал с коллегами. Большинство из них были крайне недовольны новой ролью, назначенной им. Кем они являлись раньше? Надсмотрщиками над машинами, в которых не было нужды. Именно о них, включая и меня, говорил тогда Степан. И именно мы должны были контролировать учебный материал, но делали мы свою работу спустя рукава – здесь он тоже оказался прав. Вся наша работа есть пустое времяпрепровождение, хорошая мина при плохой игре. Но по большому счету нам было наплевать, что дают мудрые машины нашим ученикам – на то они и мудрые. Мы отдавали им своих детей на откуп, получая за это зарплату. А машины готовили новых покорных рабов прогресса, безмолвных и бессердечных, пустых и бесполезных, как давно выпитая бутылка прохладительного напитка.

Среди моих коллег лишь немногие соглашались со мной и поддерживали мои устремления – то были истинные энтузиасты. Они с радостью окунались в новую работу, постигали новое, что являлось давно забытым старым. И при этом радовались, словно дети, даже самым малым успехам. Остальные держались особняком, вечно ворчали и всячески тормозили нашу работу. Я не держал на них ни зла, ни обиды – эти люди потеряны для общества, потеряны давно и навсегда. И, слава богу, они не были в курсе, по чьей вине заварилась вся эта катавасия.

Софья со всей присущей ей природной энергией помогала мне в моих изысканиях, подбирала материал, классифицировала его и приводила в удобоваримый вид – так рождались методические материалы, о которых мы до того и слыхом не слыхивали. Это было захватывающе, удивительно и непостижимо. Оказывается, человек мог сам творить, создавать и делать выводы! Разумеется, не обошлось и без помощи умных машин. Они помогали отыскивать материал и анализировать его – в этой области по действенности человеческий разум с искусственным не шел ни в какое сравнение. Такую помощь я признавал: машина содействовала человеку, трудилась с ним бок о бок, а не довлела над ним. Это было правильно.

Работы становилось все больше и больше, хотя мы первоначально сосредоточились на младших классах – маленькие дети казались нам более перспективными и не столь закоснелыми. А через три месяца запустили пилотный проект в пятом классе. Рук и голов не хватало. Еще нам сильно недоставало организатора, то есть того, кто направлял бы наши устремления в нужное русло – поручить подобное машине я не решался, и тут мне в голову пришла мысль подключить Степана.

Его с большим трудом удалось отыскать в Томске, куда он переехал после эпопеи с Самсоном. В деревне ему делать было больше нечего, и он нашел себя в исследовательской работе – что-то связанное с реками. Правда, я не до конца понял, чем он конкретно занимался. Но, думаю, опять же ничего стоящего и, тем более, захватывающего. Разве может сейчас талантливый человек найти себе работу по душе?..

– Здоров, Степа!

– Федя! – удивленное лицо Степана проступило на экране моего планшета. – Сто лет, сто зим! Как ты меня отыскал?

– Разве так важно?

– Совсем неважно, хотя и любопытно.

– Лучезарное светило гидрологии трудно скрыть среди множащихся в геометрической прогрессии посредственностей, – выдал я заранее заготовленную фразу. – Значит, решил спрятаться ото всех?

– Глупости, – отозвался Степан, помявшись. – Просто все осточертело. В особенности безысходность.

– Самсон?

– И он тоже, – нехотя сознался Степан. – Неприятная история вышла. Его хозяев полиция донимала еще с полмесяца, вот они на меня и взъелись.

– В чем проблема-то? Хряк почил с миром.

– Желание докопаться до истины, чтоб его. Самсона затаскали по экспертизам.

– Понимаю, не удалось, значит, пустить его на колбасу. Хотя, не совсем ясно, с чего именно на тебя взъелись?

– Пустое. Забудь, – лицо Степана стало жестким. – Ты-то сам как? Тебя не дергали?

– Бог миловал. А вот с учительством у нас завал.

– Что так?

Я рассказал. Степан долго молчал, переваривая сказанное.

– Что ж, поздравляю. Значит, вышел толк. Это хорошо.

– Хорошо, да не очень. Не хватает толковых и целеустремленных людей.

– Ты никак на меня намекаешь? – Степан растянул губы, продемонстрировав мне верхний ряд ровных, почти безупречных зубов.

– Ты будто мысли читаешь, Мессинг ты наш!

– Хватит уже дешевых комплиментов. Выдохся Степа. Все.

– Не городи чепухи!

– Мне виднее.

– Близорукость замучила?

– Наоборот, у меня прорезалось очень острое зрение.

– Значит, мания величия.

– Скорее, преследования.

– Это последствие влачения жалкого и бесцельного существования.

– Завязывай со своим психоанализом! – прорычал в микрофон Степан. – Тоже мне, умник выискался.

– А ты завязывай раскисать и дуй к нам.

– Не буду дуть! – буркнул Степан.

– Будешь! Я тут жилье тебе бесплатное пробил с помощью нашего общего друга. Как крупному специалисту.

– Какого еще друга?

– Интеллекта, кого же еще?

– Слушай, ну чего ты ко мне привязался? – плаксиво протянул Степан, состряпав кислую физиономию. – У меня только-только жизнь налаживаться начала и…

– Ты сам-то в это веришь?

– А вот это уже мое дело.

– Нет, Степа, ошибаешься! Именно что общее. Не дам я тебе угробить талант организатора.

– Отвяжись!

– Не отвяжусь! Степа, ты ж меня как облупленного знаешь. Не приедешь сам – я тебя за шкирку приволоку.

– Так нужен? – недоверчиво покосился Степан.

– Во! – полоснул я пальцами по горлу.

– Вылетаю, – бросил он и отключился, а на следующий день мы уже справляли его новоселье и обсуждали насущные проблемы образования.

– Ну, не моя это область, понимаешь? – Степан все продолжал упираться, хотя было видно, что ему интересно. Только он немного побаивался свалившейся на его могучие плечи ответственности и, сильно подозреваю, моего непосредственного участия в деле – оно и понятно.

Степана мы уговаривали очень долго, вдвоем с Софьей. Но я уже знал, что все это показное, поскольку Степан все-таки приехал…

За работу Степан взялся с неуемным энтузазизмом – да-да, именно энтузазизмом. На мой скромный взгляд это слово полностью отражало суть Степановой деятельности. Он, засучив рукава, с присущим ему тонким юмором расправлялся с неугодными учебными материалами, теперь уже на официальной основе: резал, кромсал, перестраивал, внедрял и исключал. В общем, не давал покоя ни себе, ни нам. По правде сказать, меня уже начинали обуревать сомнения, а правильно ли я вообще поступил, втянув его. Слишком уж лихо оно у Степана шло, и это могло закончиться очень и очень плохо.