Леонид Резников - 2120. Ловушка для AI

Но нас со Степаном это уже не интересовало. Подав заявления об увольнении по собственному желанию, мы торжествовали, упивались одержанной победой над глупостью и – чего уж греха таить, – потихоньку посмеивались. Заваренная нами каша бурлила, пузырясь и вылезая из краев. И пусть мы добивались вовсе не того результата, на какой рассчитывали, но зато нам удалось расшевелить застойное болото. А это, согласитесь, само по себе уже немалое достижение.

Вместе с нами уволилась вся наша команда – все пять человек. Толковые, разносторонне развитые учителя, стремящиеся изменить будущее. «Бобер» возрождался в новой ипостаси. Нет, даже не «бобер» – теперь он более напоминал убеленного сединами разума старца. Мы решили не отступать с намеченного пути и организовали частную школу, правда, не особо надеясь на успех. Однако, мы ошиблись. Были еще люди, устремленные в будущее, нацеленные на лучшее и правильное. От желающих учиться у нас не было отбою. Сначала нам удалось набрать всего трех человек, затем пришло еще семеро, а после к нам повалил народ с разных городов – люди ведь общаются меж собой.

Мы ликовали как дети. Наконец-то нам все удалось, но радоваться было рано. Работы становилось все больше и больше, мы не справлялись со взятыми на себя обязательствами. Пришлось искать учителей – с этим оказалось сложнее, но мы справились. Наша школа выходила на новый уровень, и Интеллект не смог не заинтересоваться нашими успехами. К его прошлым сомнениям добавились новые. Один-два человека – исключение, но если к опальным учителям валом валит народ – это, как ни крути, уже серьезно. Минобр только разводил руками, но помешать нашей вполне законной деятельности не мог. По сути, мы не делали ничего особенного, кроме того, что принимали в школу детей, желающих учиться – «гениальным» лентяям делать у нас было нечего. В остальном это была совершенно обычная школа, где преподавались столь же совершенно обычные предметы. Что же касалось «суперсложных» контрольных и экзаменов, то наши дети шутя справлялись с ними на «ура».

Но, пока Интеллект с Минобром пребывали в тихом шоке, обозленные родители «гениев», скрипя зубами, пытались опорочить наши успехи и кричали на каждом шагу, что все наши достижения – сплошная бутафория, подделка, замыливание глаз. Не может нормальный ребенок, говорили они, выучить столько всего и остаться при этом здоровым физически и психически. Тем более, мы не допускали в школу никаких психологов. Принципиально.

Подобное серьезное предположение, как вы понимаете, Интеллект был не вправе игнорировать. Перво-наперво он постановил провести принудительное медицинское обследование наших ученик. Десять дней кряду их обследовали специалисты. Вернее, обследовал, разумеется, Интеллект, но это ничего не меняло. Результат озадачил и разочаровал всех наших противников: все дети оказались абсолютно здоровы! Теперь даже самым ярым скептикам пришлось смириться с этим. Следующие десять дней Интеллект самолично гонял отобранных случайным образом детей, всесторонне проверяя их знания. Результат превзошел все мыслимые ожидания – дети знали практически все, что должны были знать. Мало того, они еще и пытались спорить с Интеллектом, когда тот предлагал им заведомо ложную информацию. Наши противники потерпели окончательное фиаско, а Интеллект задумался над извечным вопросом: «Что делать?»

Вопрос был действительно крайне сложным. С одной стороны, наш опыт преподавания показывал, чего может достигнуть человек при корректно организованном процессе обучения, а с другой… Другая сторона упиралась в узкомыслящие лбы не желающих что-либо менять родителей. Никто из них не хотел признавать себя неправым, а их ответом, как правило, была фраза: «Это обычные недолговечные гении. А мой ребенок – он пусть и не гений, но еще себя покажет!» Спорить с ними, разумеется, никто не решался – себе дороже. Тем более что гениями в нашей школе не пахло – все как раз самые обычные середнячки, вернее, золотые серединки. Но нужно было что-то незамедлительно предпринимать. Назревающие в обществе противоречия могли в один миг перерасти в серьезный конфликт, и его возможность никак нельзя было игнорировать: ум сейчас не в почете, а «умник» – тяжкое оскорбление. И правдивость этого утверждения испытывали лично на себе многие из наших учеников, хотя, пока все ограничивалось лишь зубоскальством и презрительными насмешками.

И настал момент, когда Интеллект, по примеру великого полководца древности Александра Македонского, решил разрубить этот гордиев узел одним махом…

Вызов в святая святых поступил мне неожиданно. Настолько неожиданно, что поверг в ступор всех моих знакомых. Никто не понимал, что он может означать, и чем в итоге закончится. Одни пытались меня успокоить, хотя я не чувствовал особого возбуждение – лишь легкое недоумение, – другие откровенно жалели, третьи молча сторонились, суеверно скрещивая за спиной пальцы, четвертые напутствовали и советовали помалкивать и соглашаться со всем подряд.

Софья молчала.

Нет, ей было вовсе не все равно, что со мной будет. Она все понимала и поддерживала меня, но слова здесь были излишни. Отправляя меня на свидание с Интеллектом, она лишь заботливо поправила воротничок моей отутюженный рубашки. И чмокнула в щеку, сказав напоследок:

– Ты справишься! Поверь, все будет отлично.

И я ей поверил! Только она, моя жена, могла так просто добавить мне уверенности в себе.

А самым молчаливым оказался Степан – тот лишь крепко пожал мою руку, вновь отдавив пальцы, и хлопнул ручищей промеж лопаток, что, вероятно, исходило из переполнявших его чувств.

Пальцы и спина побаливали еще очень долго, что хорошо отвлекало от грустных мыслей. И я даже не заметил, как остановился перед огромным стеклянным зданием областного филиала Глобального Интеллекта. Меня запоздало пробрало морозцем, хотя на дворе стоял жаркий июль. Подумать только, с тех пор как я объявил войну неучам, прошел уже целый год! И вот к чему это в конечном счете привело. Меня мучил вопрос, на который мне никак не удавалось найти ответ: на кой я сдался Интеллекту? Если это начало гонений, то способ покончить со мной довольно странен. К чему вызывать меня пред очи великого кормчего современности? Не проще было бы напустить на меня соответствующие службы? Проще, разумеется. А может, это попытка договориться со мной? Хотя, кто я такой, в самом деле, чтобы со мной договариваться? То же мне, шишка великая! Тогда что же Интеллекту понадобилось от меня?

Я все мялся и мялся у ступеней здания, не решаясь ступить на них, будто ступи я на первую, обратной дороги у меня уже не будет. Но тут из внезапно распахнувшихся стеклянных дверей ко мне заспешил человек в скромной одежде – слишком скромной для подобного серьезного заведения, на мой взгляд. На молодом человеке были цветастые шорты по колено, майка с надписью «AI» и мягкие серые туфли. Линзы его очков ослепляюще сверкали на солнце.