Алексей Мельников - Carved Rocks. Пригород

Любопытство одержало верх, и любитель животных пошёл к водному транспорту. Он подошёл поближе и заметил тонкий мост, соединяющий землю с крупным городом. Ещё на море виднелись острова.

Паром не стал подплывать близко, вместо этого – сменил курс в противоположную сторону. Спустя некоторое время он вернулся и в точности повторил маршрут.

– Что за ерунда? Зачем плавать туда-сюда? – он разозлился оттого, что ничего не понимал, и решил вернуться в бар.

Откупорил вино и вспомнил о телефоне. На этот раз аппарат молчал. Щебеталкин поднял трубку – гудки. Он стал набирать номер лучшего друга.

Долго не отвечали, но наконец послышался женский голос.

– Алло, слушаю вас.

– Я звоню Льву Александровичу. Он близко?

– Львёнок работает, – Аскольду показалось, что он знает эту девушку. – Ему что-нибудь передать, когда он вернётся?

«Красноносая из цирка! Так вот почему меня взяли гримёром. Теперь понятно».

– Вы меня слышите? Не молчите.

– Да-да, слышу. Передайте ему, что я… чтобы он почаще кормил кошку у моего дома.

– А кто звонит?

– Неважно, он сам поймёт.

– Больше ничего не нужно?

– Ничего. Заранее благодарю, – он раздосадованно повесил трубку и закурил впервые за утро.

– М-да, теперь ему не до меня. Ладно, звонить всё равно больше некому, поищем-ка людей. Должен же здесь кто-то быть, кроме меня.

Но никого не было ни в соседних домах, ни в отдалённых. Настроение портилось сильнее с каждым пройденным километром. Наконец он вымотался и уселся под деревом.

– Ни людей, ни животных, ни транспорта, кроме одного велика. Если меня не найдут, будет очень фигово. Но вообще-то я всегда был одиночкой, ненормальным, как меня звали. Так что по сути ничего нового. Но моя рыженькая Мари… Наши прогулки всегда грели мою израненную душу…

Аскольд нашёл художественный магазин со всем необходимым и отдался творчеству. Природа очаровывала, а отсутствие людей создавало таинственную атмосферу с ноткой жутковатости. Рисуя, он всегда отвлекался от реальности, сбегал от неё, создавал свои собственные миры. Вот и в этот раз каждый мазок был пропитан отрицанием.

«Разве может человек попасть из фургона в пустой пригород? Нет, не может… – он надавил на инструмент, и на бумаге появилась толстая линия соседнего берега».

– А раз не может, то это всё просто сон. Поэтому я и смог дозвониться до квартиры Лёвы, – Аскольд вслух закончил мысль.

Когда пейзаж был закончен, художник почувствовал сильную тоску по дому.

– Петербург, Питер – это город, о котором мечтают. А я вот так просто отказывался от него. Прятался в своих никчёмных рисунках, закрывался в самом себе, вот и закрылся наконец, – Щебеталкин со злости пнул ствол дерева.

– Так и помру никому не нужным! В тридцать пять поздно начинать карьеру. Это надо делать с раннего детства. И не художник я никакой. Учился у старика, за которым прибирался в мастерской. И девушки у меня нет, одна только кошка со мной гуляет. Даже Лёва – тот ещё оболтус – захомутал клоунессу. Тьфу, что за чёртова жизнь! – он хотел повторить удар, но напала такая тоска, что и это желание исчезло.

Аскольд даже подумывал утопиться:

– Если это сон, просто проснусь. Если обморок или кома, ничего не случится. А если я влип, то лучше помереть, чем торчать здесь.

Он даже спустился к морю, чтобы воплотить задуманное, но снова увидел ненавистный паром. На этот раз он подплыл ближе, чем раньше, и остановился на некоторое время. Щебеталкин решил понаблюдать за ним и пока не умирать.

Весь день художник просидел на берегу в компании еды и, конечно, вина. Мужчина следил за водным транспортом, но он больше не подплывал так же, как в тот раз.

– Раз паром пока далеко, попробуем мост, – с таким настроем он отправился в путь.

Был уже вечер, а город не становился ближе ни на шаг. Всё было как положено: пейзаж менялся, полусгнивший корабль оставался позади, но вот дорога никак не сокращалась. Бег тоже не помог: в животе резко кольнуло, сердце заколотилось, дыхание сбилось.

– Надо… бросать… курить, – выдохнул он и остановился.

Вдали горели манящие огни города, а внизу плескалась вода, по которой гулял паром.

Когда небо усыпали звёзды, он пошёл обратно. Эту дорогу Аскольд прошёл всего за пятнадцать-двадцать минут.

– Вот почему говорят, что мосты строят сами черти. Кстати, а я давно говорю вслух с самим собой?

В эту ночь Щебеталкин не стал напиваться. Вместо этого – лежал под небосводом и смотрел на созвездия. Он не увлекался астрономией, поэтому не знал, те ли это звёзды, что светят над его домом в Петербурге.

Так художник и заснул. На этот раз ему снился мост с привидениями и бесами, которые норовили сбросить его в воду.

Утром птицы не запели. Не было и будильника. Несчастный начинал всё больше сознавать свою трагедию. Хотя были, кончено, и плюсы: товары в магазинах бесплатные, так что думать о деньгах не надо, никто не отвлекает от рисования…

– Рано падать духом. И не такое было, – у него уже появилась привычка общаться с мебелью и деревьями, теперь к ним присоединились вообще все предметы.

Аскольд пошёл к пирсу и начал ждать, когда паром подплывёт ближе. Временами ему мерещился собачий лай, но он был слишком далеко, чтобы казаться реальным. Перед глазами замелькали болезненные картинки.

Маленький Асик со слезами просит взять щенка, обещает, что будет о нём заботиться до самого конца. И вот на день рождения родители дарят ему чёрненького пёсика. Они гуляют по утрам и делят невкусные обеды. Мама всё говорит, чтобы он погулял с друзьями, но мальчик всегда отвечает одно и то же: «Мой лучший друг – Бимка».

Но как-то раз питомец потерялся. Асик бегал по дворам до самой ночи, но поиски не принесли успеха. Через несколько дней, возвращаясь со школы, мальчик заметил знакомую шерсть рядом с кустами. Водитель не придумал ничего лучше, как бросить несчастное создание под шиповник.

Наконец паром приплыл. Художник стряхнул с себя воспоминания и погрузился в воду. Волны приятно охлаждали тело, развеивая грусть.

Судно спустило трап прямо на воду. Аскольд кое-как забрался по скользким ступенькам и ступил на заветный борт.

«Надо найти капитана и поговорить с человеком, а не деревом», – подумал Щебеталкин и отправился на поиски.

– Есть здесь кто-нибудь? – прокричал он, проходя мимо пустующих кают.

В одной из них послышался вой, похожий на собачий.

«Ну слава богу! – он ускорился, ожидая встретить хозяина пса. Но нигде не было видно ни животного, ни его владельца. – Как странно».

Зато Аскольд добрался до рубки. В ней маячила расплывчатая фигура капитана. Щебеталкин потянул дверь на себя – та не отворилась. Толкнул – тоже ничего.