Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

На ней находилась маленькая пластина, которую можно было поднять, поддев пальцем, а над ней — красная пластиковая кнопка: «Тревога». Старик ткнул пальцем в паз пластинки и дернул ее вверх.

Дверь с грохотом захлопнулась. Сработали электронные замки.

Сван и Сестра повернулись к нему лицом. Друг положил палец на спусковой крючок автомата. Маклин замер, уставившись на старика.

— Итак, мы здесь, — сказал президент. — Наконец-то мы здесь.

Он отошел от панели, удовлетворенно кивнув головой.

— Откройте дверь, — потребовал Маклин, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

Стены смыкались вокруг него, и это помещение слишком напоминало ему «Дом Земли».

— Я не люблю сидеть под замком. Откройте эту чертову дверь.

— Она заперта, — ответил старик.

— Откройте! — завопил Маклин.

— Пожалуйста, откройте, — попросила Сван.

Президент покачал седой головой:

— Сожалею, дитя мое. Стоит раз закрыть эту дверь изнутри, и она останется закрытой навсегда. Я солгал насчет ключа. Я просто не хотел, чтобы его вынули. Понимаете, вы можете отпереть дверь изнутри, только если у вас есть серебряный ключ. Но компьютеры заперли ее — назад пути нет.

— Но зачем? — спросила Сестра, широко раскрыв глаза. — Зачем вы нас заперли?

— Мы останемся здесь и умрем. «Когти небес» разрушат все зло… Все зло! Мир станет чистым, светлым и обновленным. Понимаешь?

Полковник Маклин набросился на прочные стальные двери и что было сил замолотил по ним здоровой рукой. Материал поглотил шум, словно губка. Маклин не смог оставить даже вмятину в металле. Дверь не имела ручек, не за что было ухватиться.

Он повернулся к старику и бросился на него, замахнувшись смертоносной правой рукой, чтобы убить. Но не успел: Друг остановил полковника коротким, резким ударом по горлу. Маклин задохнулся и упал на колени, его глаза блестели от ужаса.

— Нет, — сказал ему Друг, словно взрослый, наказывающий нашалившего ребенка. Потом он пристально посмотрел на старика. — Что это за место? Зачем здесь эти машины? Откуда идет энергия?

— Они собирают информацию со спутников. — Президент показал на компьютер. — Я знаю, как выглядит космос. Я смотрел на Землю оттуда. Я верил… Это было такое прекрасное место.

Он прищурился, словно память вернула его в пылающий вихрь, снова возбудив повторяющийся ночной кошмар.

— Я спустился на землю с небес. Да. Спустился. Я прибыл сюда, потому что знал: я близок к этим местам. Здесь было еще два человека, их нет теперь. У них были пища и вода, достаточно, чтобы продержаться долгие годы. По-моему… один из них умер. Я не знаю, что случилось с другим. Он, наверное… ушел.

Президент помолчал с минуту, и его сознание снова прояснилось. Он посмотрел на черный ящик на столе и с почтением подошел к нему.

— Вот это, — сказал он, — призовет «Когти небес».

— «Когти небес»? Что это такое?

— КОГТИ, — сказал президент так, будто остальным следовало это знать, — это Космическая Орбитальная система Гарантированного Термоядерного Истребления. Смотрите — и слушайте.

Он набрал на клавиатуре код: «АОК».

Информационные ленты компьютеров закрутились быстрее. Роланд смотрел как зачарованный.

Из колонок на стенах зазвучал женский голос, мягкий и чарующий, холодный, как бальзам на открытую рану:

— Здравствуйте, господин президент. Жду ваших указаний.

Голос напомнил Сестре о нью-йоркском социальном работнике, который вежливо объяснял морозной январской ночью, что в женском приюте мест больше нет.

Президент напечатал: «Вот Белладонна, Владычица Скал, владычица обстоятельств».

— «Вот человек с тремя опорами, вот Колесо», — ответил бездушный голос компьютера.

— Ух ты! — выдохнул Роланд.

«А вот одноглазый купец, эта карта…» — напечатал президент.

— «…пустая — то, что купец несет за спиной…» — пришел ответ.

Президент продолжил: «…от меня это скрыто».

— Что вы делаете? — закричала Сестра, близкая к панике.

Сван сжала ее руку.

«Но я не вижу Повешенного», — напечатал президент в черном ящике.

— «Ваша смерть от воды», — ответил женский голос.

Последовала пауза, затем раздалось:

— «Когти» выпущены, сэр. Десять секунд для отмены.

Он нажал на клавиатуре три кнопки: «НЕТ».

— Начальная фаза процедуры уничтожения завершена. Процедура запуска активизируется.

Голос был прохладным, как память о лимонаде в жаркий августовский день.

— «Когти небес» прибудут через тринадцать минут сорок восемь секунд.

Голос замолчал.

— Что случилось? — с огромным любопытством спросил Друг. — Что вы делаете?

— Через тринадцать минут и сорок восемь секунд, — сказал президент, — два спутника войдут в атмосферу в районе Северного полюса и Антарктики. Эти спутники — ядерные платформы, которые несут по тридцать двадцатипятимегатонных боеголовок на каждую ледовую шапку. — Он взглянул на Сван и отвернулся, ее красота томила его. — Эти взрывы сдвинут земную ось и растопят лед. Мир очистится, разве вы не понимаете? Небесное знамение смоет все зло, и однажды все начнется сначала, все будет так же хорошо, как прежде.

Его лицо исказилось от боли.

— Мы проиграли войну, — сказал он. — Мы проиграли и поэтому должны начать все сначала.

— А-а-а… Машина Судного дня, — прошептал Друг и усмехнулся.

Усмешка перешла в смех, а в глазах заплясали злобные огоньки.

— Машина Судного дня! — закричал он. — О да! Мир нужно очистить. Все зло должно быть смыто. Как и она.

Он ткнул пальцем в сторону Сван.

— Последнее добро должно погибнуть вместе со злом, — ответил президент. — Только так мир сможет возродиться.

— Нет… нет… — прохрипел Маклин, хватаясь за кровоподтек на горле.

Друг засмеялся и обратился к Сестре, хотя на самом деле говорил со Сван:

— Я тебе обещал! — крикнул он. — Обещал! С тобой расправилась человеческая же рука.

Металлический женский голос произнес:

— Тринадцать минут до уничтожения.

Джош и Робин подошли к солдату, который лежал у сломанных ворот. Джош склонился над трупом. Робин услышал тихое потрескивающее шипение, но не мог понять, откуда оно доносится. Он протянул руку к цепи ограждения.

— Нет! — резко сказал Джош, и пальцы Робина замерли в сантиметре от звена. — Вот, смотри.

Джош разжал правую руку убитого, и Робин увидел на ладони ожог, повторявший очертания звена цепи.

Они прошли в открытую створку ворот. Утекавшее с цепи электричество продолжало шипеть, как гнездо гадюк. Дождь усилился, серые потоки воды хлестали по мертвым деревьям по обе стороны дороги.

Беглецы промокли насквозь и дрожали от холода. Их ноги то увязали в раскисшей земле, то скользили по обледенелым участкам. Они спешили, зная, что Сван и Сестра где-то впереди, во власти человека с алым глазом, и чувствовали, что время неумолимо движется вперед, к последнему часу.