Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Он все еще чувствовал: девчонка вытягивает из него силу, как солнечный свет — влагу из гнилого бревна. Он швырнул «бога» на землю и отвернулся, чтобы никто не видел его лица…

Теперь правда возвращалась к нему. Не себя он должен ненавидеть, а ее! Она была врагом и разрушителем всего сущего, потому что она…

«Поздно! Поздно!» — думал он, отступая.

Потому что она хотела продлить страдания и несчастья человечества. Она хотела дать им ложную надежду и посмотреть, как они будут корчиться, когда эта надежда рухнет. Она была…

«Поздно. Слишком поздно!»

Она была худшим проявлением зла, потому что прятала за добротой жестокость и любила, ненавидя.

«Поздно, поздно, поздно», — прошептал он, и у него опустились руки.

Он остановился и тогда понял, что Сван вышла из джипа и стоит над седобородым. Остальные наблюдали. Он заметил, что Маклин усмехается.

— Встаньте, — сказала Сван старику.

Она держалась гордо и прямо, но ее нервы были напряжены до предела.

«Бог» взглянул на нее, вытер под носом кровь и со страхом посмотрел на мужчину, ударившего его.

— Все в порядке, — заверила его Сван и подала руку.

«Да она девственница! — вдруг понял Друг. — Ее и насиловать-то — много чести. Она наверняка даже хочет, чтобы я сделал это, она была бы не против, чтобы я вошел в нее и помолотил ее ляжки…»

«Бог» неуверенно помедлил, а потом вложил свою руку в ладонь Сван.

«Я возьму ее, — решил Друг. — Я покажу ей, что это в моих силах. Я покажу ей это сейчас, здесь, черт подери!»

Он двинулся к ней. И с каждым шагом выпуклость под его ширинкой становилась все больше. Он смотрел на Сван со злобной ухмылкой. Она знала это выражение, знала, что стоит за этим, и, замерев, ждала его.

Издали донеслось гулкое эхо взрыва.

Друг остановился как вкопанный.

— Что это было? — вскрикнул он. — Что это?

— Это откуда-то с дороги, — сказал один из солдат.

— Ну так не рассиживайтесь здесь. Выясните, что это было! Живей!

Трое солдат вылезли из джипов, побежали через стоянку и исчезли за поворотом в лесу, держа оружие наготове.

Но оружие Друга уже опустилось. Он не мог смотреть на эту девку, не думая о яблоке, и понимал, что она заронила в него нечто, разрушающее его душу.

Но он все еще командовал парадом. Теперь уже ничего не изменится, он сможет изнасиловать ее и раскроить ей череп и в восемьдесят лет, когда ее пальцы иссохнут до костей.

Но не сегодня. Не сегодня.

Он направил автомат на Сестру:

— Выходи. Встань там, рядом с этой маленькой дрянью.

Сван перевела дух. Но хотя вниманием Друга завладело другое, он все еще был опасен, как бешеный пес в мясной лавке. Она помогла старику подняться. Он шатался и разглядывал уродливые лица Маклина и Роланда.

— Это последний час? — спросил он у Сван. — Зло победило. Настало время последней молитвы?

Она не смогла ответить. Он дотронулся до ее щеки ободранными пальцами.

— Дитя, как тебя зовут?

— Сван.

Он повторил.

— Слишком молода, — сказал он печально. — Слишком молода, чтобы умирать.

Роланд вышел из джипа, но Маклин остался на месте. Друг вновь взял все в свои руки, и полковник сгорбился и поник.

— Кто вы? — спросил Роланд старика. — Что вы здесь делаете?

— Я бог. Я спустился на землю с небес. Мы сели на воду. Другой жил недолго, я не смог исцелить его. Затем я нашел дорогу сюда, я знаю эти места.

— Что у вас за источник энергии?

«Бог» вытянул палец и указал на землю у своих ног.

— Под землей? — спросил Роланд. — Где? В угольной шахте?

«Бог» не ответил, вместо этого поднял лицо к небу и подставил его под струи дождя.

Роланд вынул из кобуры на поясе пистолет, взвел курок и приставил дуло к голове мужчины:

— Отвечай, когда я спрашиваю, старый козел! Откуда энергия?

Безумные глаза мужчины встретились с глазами Роланда.

— Ладно, — сказал он и кивнул. — АОК, я покажу вам, если хотите.

— Хотим.

— Мне очень жаль, дитя мое, — сказал старик Сван. — Зло победило, настало время последней молитвы. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Зло не победило. Не все такие, как они.

— Это последний час, дитя мое. Я спустился с небес на огненном вихре. Я знаю, что должно произойти, но жду. Раньше я не мог заставить себя произнести последнюю молитву. Теперь могу, ибо мир должен быть очищен.

Он обратился ко всем:

— Следуйте за мной, — и пошел к большому зданию с металлической крышей.

— Полковник? — напомнил Друг. — Мы ждем вас.

— Я останусь здесь.

— Вы пойдете с нами.

Он направил ствол автомата в лицо Маклина.

— Роланд, забери пистолет у полковника, пожалуйста.

— Да, сэр, — тут же ответил Роланд и приблизился к Маклину.

Кронингер протянул руку к оружию. Полковник не шелохнулся. Дождь усиливался, стучал по джипам и стекал с лица Маклина.

— Роланд, — сказал Маклин странно взволнованным голосом. — Мы вместе создали «Армию совершенных воинов». Вдвоем. Это мы вдвоем разрабатывали планы Новой Америки, а не этот… не это существо.

Он показал на Друга правой рукой с торчащими из ладони гвоздями:

— Он хочет все разрушить. Ему плевать и на «Армию совершенных воинов», и на Новую Америку, и на то, чтобы накормить войска. Ему плевать на девчонку, он хочет одного — отправить ее в тюрьму, подальше от себя. Ты ему тоже безразличен, Роланд… Пожалуйста, не ходи с ним. Не слушай его.

Маклин хотел дотронуться до Роланда, но тот отступил.

— Роланд… Я боюсь, — прошептал полковник.

— Дайте мне ваше оружие.

В тот миг Роланд презирал раболепствующего пса, сидевшего перед ним. Он видел эту слабость и прежде, когда Маклин метался в бреду после ампутации руки, но сейчас Роланд понял: слабость глубоко проникла в душу полковника. Маклин никогда не был Королем, он был трусом под маской воина. Роланд ткнул пистолетом в голову полковника.

— Отдайте оружие, — повторил он.

— Пожалуйста, подумай, что мы пережили… ты и я, вместе…

— Теперь у меня новый Король, — решительно заявил Роланд и взглянул на Друга. — Убить его?

— Как хочешь.

Роланд прижал палец к спусковому крючку. Маклин почувствовал — смерть рядом. Репутация вынудила его действовать. Его спина напряглась, он сел ровно.

— Кем ты себя возомнил? — яростно спросил он. — Ты — ничто. Я боролся за свою жизнь во вьетнамском лагере военнопленных, когда ты гадил в свои подгузники. Я Джеймс Барнет Маклин, полковник Военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Я боролся за свою жизнь и за свою страну, мальчик. А теперь ты тычешь своей сраной пушкой мне в голову. Убери ее прочь!

Роланд дрогнул.

— Вы слышали, что я сказал, мистер. Если вам нужно мое оружие, попросите его с уважением — так, как я заслуживаю, — прогремел Маклин.

Каждый нерв в его теле натянулся; он ждал, что пистолет сейчас выстрелит.