Ян Валетов - Не время умирать [litres]

Неважно. Он умел нащупывать слабые места и пользоваться этим, иначе давно не был бы Проводником. Он умел управлять, и демонстрировать ему, за какую веревочку в случае чего можно дернуть, было безрассудно, но очень по-человечески. Бегун – и по-человечески… Кто бы мог подумать?

Бегун поддерживал Сибиллу за плечи до тех пор, пока не влил в нее весь отвар, а потом помог жрице улечься на подушку, больше походившую на мешок, набитый чем-то мягким. Книжник наконец-то рассмотрел, что новорожденный бэбик лежал рядом с ней: маленький сверток под боком, уложенный так, чтобы жрица его ненароком не раздавила. К рождению этого малыша Книжник имел отношение большее, чем тот, кто его зачал. И мысль об этом невольно заставила Тима улыбнуться.

Гордость? Возможно. Он сделал доброе дело. Но добрый – значит мертвый. Он помог этому бэбику появиться на свет. Но скажет ли малыш ему спасибо, когда увидит этот мир таким, какой он есть…

Эта мысль мигом стерла с лица Книжника зародыш улыбки, он помрачнел.

– Так лучше? – спросил Бегун негромко, поправляя валик у Сибиллы под шеей.

Сибилла кивнула. Она все еще не могла «собрать» взгляд. Книжнику было знакомо это состояние. Он сам долго не мог навести резкость после своего стремительного спуска с Жертвенной Башни и удара о бетонную стену и видел окружающих через легкий туман, не резко. Было видно, что тело и разум жрицы все еще не пришли в себя, хотя за прошедшие сутки ей явно полегчало.

– Да… – едва слышно выдохнула она. Шепот получился дребезжащим, словно звуки с трудом продирались через колючие заросли, выросшие в горле. – Спасибо. Лучше.

– Бэбик? Что с ним? – спросил Бегун, ни к кому конкретно не обращаясь.

Проводник снова едва заметно ухмыльнулся, а знахарка ответила:

– Твой сын здоров. Мы нашли ему кормилицу, олдер. Хотя было трудно, кормилицы заняты. Нашли на время, пока мать не поправится и сможет его кормить.

Когда Исцеляющая назвала безымянного бэбика его сыном, Бегун вздрогнул, но не возразил. И Книжник мысленно отметил это как еще один новый штрих к его портрету.

– Ну что? Посмотрели? – знахарка презрительно передернула плечами и посмотрела Книжнику в глаза. – Мы не парковые, олдер, мы умеем держать слово.

– Точно умеете? – хмыкнул Бегун, поворачиваясь к ней. – Расскажи это мне еще раз, Исцеляющая. Расскажи мне, а потом мы вместе посмеемся! Тягать орехи из берлоги чужими руками – вот что вы умеете…

Проводник и знахарка переглянулись, не скрывая улыбок. Парковые и честность – весьма странное сочетание. Тим понимал, что репутация его бывшего племени восхищения не вызывает. Он сам недавно имел несчастье в этом убедиться.

Бегун на улыбки не огрызнулся, замолчал, явно заставляя себя не обострять ситуацию, и у него, как ни странно, это получилось.

– Но за то, что ты сделала, – спасибо тебе, Исцеляющая.

Он даже склонил голову в знак благодарности – сама покорность.

Бегун очень быстро учился, Книжник не мог этого не отметить, и то, как он сейчас приспосабливался к новой для него ситуации, учась быть смиренным, когда надо, вызывало восхищение.

Сибилла вдруг протянула ему руку, Бегун тут же склонился к ней, и Тиму, который стоял ближе всех к ее ложу, показалось, что жрица прошептала что-то вождю на ухо, едва шевеля губами.

– Пошли, – приказал Проводник тоном, не терпящим возражений. – Наверху поговорим.

– Собираешься снова посадить нас в клетку? – спросил Книжник.

Проводник хмыкнул.

– Запирать я вас не буду. А вот если снять охрану… Доживешь ли ты до утра?

Он изобразил улыбку.

– К Бегуну у моих соплеменников претензий нет. А вот к тебе, Книжник, особый счет. Хочешь проверить?

– Не горю желанием, – буркнул Тим.

– Тогда – пошли! Есть для вас местечко поближе. Да и накормить вас нужно, дорогие гости…

К удивлению Книжника, Бегун промолчал, словно это был и не Бегун вовсе.

На выходе из лазарета Книжник снова задержался, прислушиваясь к плачу и голосам. Вентиляционный ход явно вел к какому-то помещению, где собралось много детей разного возраста, но не было никакой возможности определить, выше или ниже лазарета находится эта комната.

Дорога к новому убежищу оказалась гораздо короче, из чего Тим сделал вывод, что теперь они будут размещены не на отшибе, где их держали сначала, а ближе к центральному залу Стейшена. Судя по всему, на втором подземном уровне, но и тут легко было ошибиться – по пути они преодолели три подъема и пять спусков по лестницам разной длины.

Место, где их собирались держать, располагалось еще на одной станции Стейшена. Четыре платформы, через которые предусмотрительно перебросили широкие, крепко сколоченные мостки. Теперь по ним можно было мгновенно перемещаться от Рейлы к Рейле, не тратя времени на спуски в переход. На второй от входа платформе их ждал взъерошенный и напряженный Механик, из чего Книжник сразу сделал вывод, что решение перевести их в новое место никак не было связано с его просьбой, а входило в планы вождей Стейшена с самого начала.

На этот раз в распоряжение пленников… – ох, простите! союзников! – был предоставлен целый кэрродж. Правда, кэрродж старый, с наглухо забитыми окнами, ржавыми потеками на бортах и с единственным действующим выходом, возле которого стояла уже знакомая Книжнику пара смотрецов. Но внутри благодаря печке с углями было тепло, по стенам коптили масляные лампы, стояла крепкая, хотя и драная мебель, уже ждал обильный, вполне пристойный ужин, а на десерт настоящая выпивка – потертый мех с несколькими глотками уиски.

Механик руки не подал, но был сама любезность – пожелал вечной жизни, хорошего сна, осведомился, нужно ли показать отхожее место, а после перешел к делу.

– Утром я приду за вами, – сказал он. – Раз у нас союз, то пора выполнять обещания! Тайник далеко?

– Нет, – ответил Книжник. – Недалеко.

– Вот и хорошо, – заулыбался Проводник. – Значит, быстро управимся!

Улыбка у него была…

Книжник поискал правильное слово и нашел. Несвежая была улыбка. С душком. Как чуть подпорченная рыба – внешне все вроде в норме, но стоит принюхаться…

– Да, утром и выступим, – подтвердил Бегун.

Странная интонация. Словно у вождя что-то застряло в горле. Или что-то его душило. Гнев, возможно. Книжник увидел, что у Бегуна подергивается щека.

– Это будет утро новой жизни для Стейшена, – пафосно произнес Механик, отступая спиной к выходу.

– Вечной жизни, – кивнул Книжник.

– Да забудет о вас Беспощадный! – сказал Бегун в закрывающуюся дверь.

Лязгнул металл о металл, Книжник и Бегун остались вдвоем. Но не стоило забывать, что на платформе несли дежурство два смотреца.

– По-моему, ты перегибаешь палку! Зачем ты их подкалываешь? Зачем показывать, что ты их ненавидишь? Что с тобой стряслось, Бегун?