Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

Нина замерла и нахмурилась, глядя на нее.

— Я пойду. Спасибо, — сказала Ваня. — Я сумею найти дорогу в раздевалку.

Нина медленно кивнула. Насупленность не отступала.

— Пожалуйста.

Ваня пошла обратно тем же путем, которым они пришли, борясь с порывом пуститься в бег. Когда она проходила мимо двойных дверей, те открылись, пропуская санитара с креслом-каталкой, в котором сидела женщина в бумажном халате. Ее виски были выбриты и покрылись коркой. Она слепо смотрела в пространство. Санитар бросил на Ваню настороженный взгляд и двинулся мимо нее.

О женщине «позаботились», как «позаботились» о Ларсе, как «позаботились» обо всех, кто говорил что-то неуместное. В колониях не существовало смертной казни, однако диссиденты не должны были подвергать опасности общество. Операция, разрушающая речевой центр головного мозга, была элегантным решением. Последние несколько шагов к выходу Ваня пробежала.

Холодный воздух на улице омыл Ванины ноздри от больничного запашка. Людей снаружи в это время дня было мало, но она все еще чувствовала клаустрофобию. На нее давила вся колония с ее постройками. Ваня пошла домой, чтобы собрать сумку.

Ваня шла на восток вслед за массивным водоводом. Справа и слева от нее здания теплиц отмечали периметр Аматки. За пределами теплиц лишь раскидывалась тундра да узкая тропинка вела вдоль ирригационного трубопровода. Озеро виднелось широкой серой полосой на горизонте. Оно разделило землю и небо, позволяя отличить одно от другого.

Прогулка до залива оказалась дольше, чем следовало из слов Нины. По тундре дул легкий ветерок, и звуки Аматки за Ваниной спиной постепенно стихли. В ушах звенело от тишины.

Однажды Ваня уже оказывалась снаружи колонии — вне защитной скорлупы цивилизации или транспорта. Само по себе выходить из колонии не запрещалось, но блуждать за пределами узкой безопасной зоны категорически не рекомендовалось. Добропорядочные граждане держались внутри кольца теплиц. Только чудаки отваживались по собственной воле зайти дальше.

К востоку от Эссре, в степи, было место, о котором все знали, но упоминать о котором считалось не принятым. Ларс говорил о нем иногда — только с Ваней и только шепотом, когда Ваня и Эрна приходили погостить на выходные.

По словам Ларса, когда первопроходцы прибыли, то обнаружили, что они не первые. В степи, к востоку от того, чему предстояло стать Эссре, они наткнулись на группу пустых зданий. Кто бы там ни жил когда-то, он не оставил иного следа. Архитектура была чужеродной, пропорции нечеловеческими: огромные, неуклюжие дома под странными углами. И несмотря на то, что на зданиях не было ничего похожего на пометки или надписи, они оставались в полной сохранности. Место было запретным, но все знали, что именно сюда помещают преступников: подальше от всех, в месте, которое они не смогут разрушить. « Интересно, кто тестроители, — выдыхал Ларс, — и почему нам нельзя туда ходить. Никто не знает, где мы. Но нам не позволено обэтом говорить» .

А потом Ваня пришла домой на выходные, и Бритта сказала ей, что Ларса увезли. Он был изменником, и его следовало «унять». Ваня знала, куда его увезли. Она выскользнула из дома и выбежала в степь. Она шла, кажется, целых несколько часов, прежде чем огни Эссре за спиной наконец погасли. К тому времени, когда Ваня достигла вершины невысокого холма, небо посветлело до серого. Впереди местность понижалась, спускаясь в ровную долину. И там стояли они, эти странные здания. Она подступала к ним, не вполне понимая, что собирается найти.

Здесь, в тишине за пределами Аматки, слышался тихий плеск волн о скалистый берег. Легкий ветерок принес с собой запах чего-то влажного и вместе с тем бодрящего; должно быть, так пахнут озера. Немного южнее пляжа возвышался угловатый ломаный силуэт: первая Аматка — та, которую так и не достроили.

Ваня нашла большой плоский валун у кромки воды. Она бросила сумку на землю и достала два покрывала; одно из них она разложила на валуне, в другое завернулась сама и села смотреть, как меркнет свет.

Процесс шел так быстро, что все совершалось на глазах. Вода у кромки побелела, и белизна с потрескиванием стала разбегаться по озеру, словно паутина. Вода под ней, поначалу темная, как бы затуманивалась. Примерно через час лед прояснился и превратился в бездонную, безупречную черноту.

Ваня оставила свои покрывала и сумку и проверила лед ногой. Неровная и твердая поверхность давала хорошее сцепление; лед отзывался на Ванины шаги грубоватым скребущим звуком. Небо над ней потемнело, но отраженные в нем отсветы огней Аматки доставали до самого озера. Ваня сделала еще несколько шагов по льду и оглянулась через плечо. Вдалеке желтым с белым сияли пузыри теплиц. Она снова повернулась к озеру, спину ей пригревал свет Аматки. Ни цивилизации в той стороне, ни человеческой жизни; только лед, тундра и всепожирающая тьма. На мгновение ей показалось, что она увидела мерцающее отражение с другого берега озера, такое слабое, что оно с легкостью могло быть одной из тех вспышек, которые чудятся глазу в темноте.

Ваня потерла глаза рукавичками и вернулась на пляж. Тьма за ее спиной затягивала. Она как можно скорее сложила покрывала в сумку и пошла — почти побежала — к теплому свету ферм.

Следующим утром, не особенно рано, в Ванину дверь постучал Ивар. Кофе, который он приготовил, был даже крепче вчерашнего. Нина уже ушла на работу.

— Вы бывали раньше в грибных камерах? — спросил Ивар, когда они сели завтракать.

— Никогда.

— Так посмотрите, — сказал Ивар. — Думаю, вам будет любопытно.

Вход в грибные камеры лежал к юго-западу, в середине третьего квадранта. В невысоком надземном здании разместились столовая, раздевалки и офисы. Ивар провел Ваню в комнату, заставленную полками, и подобрал обоим комбинезоны, резиновые сапоги, перчатки и шапки.

Когда они переоделись в защитную одежду и Ивар проследил, чтобы Ванины штанины и рукава были правильно заправлены в сапоги и перчатки, он открыл дверь в другом конце комнаты. Широкая, тускло освещенная лестница зигзагами уходила вниз.

Внизу путь преградила тяжелая дверь, и Ивар распахнул ее. Белые стены коридора за дверью заливали мягким светом висящие на них бра. Резкий запах моющего средства ужалил Ваню в ноздри. Когда Ивар толкнул дверь в другом конце коридора, из мрака за порогом по ним хлестнул влажный холод.

Свет тускнел постепенно, и привыкнуть к полумраку оказалось нетрудно. Сводчатый туннель тянулся докуда могла рассмотреть Ваня; по обеим его сторонам тянулись широкие полки. Все поверхности покрывал слой грунта, из него вылазили белые круглые грибы.