Мэтью Рейли - Забег к концу света [litres]

Поскольку мы не могли рассчитывать добраться до гидросамолета Кена, припаркованного на пристани в Джерси, мы просто нашли машину (позаимствовали одну из брошенных), нагрузили ее припасами и поехали на восток, прочь из города, мимо аэропорта Кеннеди по скоростной автостраде Лонг-Айленда, пока не добрались до поворота на Буллхед-Бей. Остаток пути мы проделали на весельной лодке.

Мне очень понравился коттедж: вряд ли можно было найти более отдаленное или красивое место, кроме разве что маяка Рейс-Рок.

Семнадцатого марта, как и предсказывал доктор Гарольд Финкельштейн, планету накрыло гамма-облако. Когда подошло время, мы вчетвером собрались в гостиной коттеджа и уселись на полу в круг, взявшись за руки.

Первым выключилось радио, потом холодильник, затем погас свет. Гамма-облако уничтожало электричество. А потом, все еще сжимая руки дочери в своих, Кен Джонсон упал на пол замертво, а его глаза закатились. Последним, что он видел, было нежное, любящее лицо Дженни.

Что касается самой Дженни, то благодаря антидепрессантам, которые она принимала последние несколько лет, ей удалось пережить прохождение сквозь облако. Мне тоже. Специальная диета из витаминов и сардин, предложенная моим отцом, помогла мне, так же как и Рэду. Мой отец тоже выжил, по всей вероятности, из-за разнообразных медикаментов, которые он принимал в больнице в Мемфисе.

Мы похоронили Кена в саду на берегу. Я обнимала Дженни, пока она рыдала у меня на плече.

В течение следующих нескольких дней мир застыл. Все было тихо и спокойно. В небе над нами не пролетало ни одного самолета. Ни машин, ни грузовиков на дорогах. Мы не слышали ни одного из знакомых звуков пригорода: ни газонокосилок, ни воздуходувов. На третий день папа отвел меня в сторонку:

– Блу, я благодарен тебе, что ты нашла меня на Пенсильванском вокзале. Провести это время с тобой было настоящим чудом. Но послушай меня. В течение следующих нескольких лет этот мир будет мрачным и страшным местом. Здесь станет опасно для шестнадцатилетней девочки, особенно если тебе придется все это время присматривать за своим глупым старым отцом.

Я нахмурилась:

– Что ты хочешь этим сказать?

Он на мгновение прикусил губу.

– Я считаю, тебе следует пройти через портал, – сказал он. – Вам обеим с Дженни.

– Что? – воскликнула я. – И оставить тебя здесь?

– Блу, – его голос был спокоен, – этот портал представляет собой прекрасную возможность для тебя и твоей подруги избежать худшего периода в истории всего человечества. Ни один отец, которому бы выпал такой шанс, не упустил бы его. Если ты пройдешь через этот портал и выйдешь оттуда через двадцать два года, есть вероятность, что люди успокоятся и начнут строить жизнь заново, как, по твоим словам, поступил Рэд на Род-Айленде.

– Я не могу тебя бросить! – крикнула я, и слезы навернулись у меня на глаза.

– Да, ты можешь, и да, ты должна, – ответил он ласково. – Наверное, мне следовало заставить тебя пройти через портал до того, как пришло гамма-облако, но я… не знаю… наверное, это было эгоистично с моей стороны. Мне казалось, что я хочу быть с тобой во время всего этого.

– Но что ты будешь делать? – спросила я.

– Со мной все будет в порядке, – сказал он. – Я постараюсь найти себе яхту где-нибудь поблизости и немного похожу под парусом. Подожду несколько лет, а потом отправлюсь на Род-Айленд и найду Рэда, возможно, присоединюсь к его общине в качестве врача.

Он сделал паузу, но затем продолжил:

– Я не стану рассказывать Рэду все, что мне известно о твоих путешествиях, вероятно, будет лучше, если он встретится с тобой в будущем, ничего не зная об этом. Если ты не возражаешь, я, пожалуй, спрячусь где-нибудь, когда ты появишься на пирсе Ньюпорта через двадцать два года. Мне бы не хотелось пугать тебя, когда ты туда доберешься. Судя по тому, что ты мне рассказала, вы обе и так уже находились в весьма плачевном состоянии.

– Спасибо, – сказала я, и перед моим мысленным взглядом всплыло, как странно Рэд оглядывался на доки в Ньюпорте, когда мы только встретились на причале. У меня поднялось настроение. Неужели это было именно то, о чем я думаю? Значит ли это, что мой отец добрался туда?

Папа посмотрел мне прямо в глаза.

– Это не обсуждается, Скай, – сказал он.

Было так странно слышать, как он произносит мое настоящее имя, но это произвело желаемый эффект – придало серьезный вес его аргументам.

– Сегодня двадцатое марта, – сказал он. – Поскольку ничего не работает, а выжившие будут вести себя неадекватно, давайте дадим себе два дня на то, чтобы добраться отсюда до города. Затем, скажем, в шесть часов вечера двадцать второго марта вы с Дженни пройдете через портал и выйдете из колодца в Центральном парке спустя двадцать два года. Я буду внимательно следить за календарем, и если со мной ничего не случится, то, когда вы вылезете наружу, я буду ждать вас у колодца в шесть часов вечера двадцать второго марта 2040 года.

Я не знала, что сказать. Это была огромная жертва с его стороны, чтобы избавить нас от двадцати двух лет ада.

– Пожалуйста, Блу, так будет правильно, – сказал папа. – Как твой отец, я буду чувствовать себя намного лучше. Пожалуйста, сделай это.

Я уткнулась лицом ему в грудь и заплакала, а он просто крепко обнял меня.

Мой отец был прав насчет возвращения на Манхэттен. Нам пришлось потратить на это почти два полных дня. Дороги и скоростные автострады пустовали; все светофоры были выключены; те счастливчики, что выжили, уже охраняли свои дома с дробовиками; любая машина, движущаяся по дорогам, мгновенно бросалась в глаза.

Но нам удалось добраться обратно, и через два дня, двадцать второго марта, незадолго до шести вечера, с рюкзаками, набитыми едой, в крепких походных ботинках и плотной одежде, мы с Дженни прибыли в частный сад позади «Метрополитена» в сопровождении моего отца. Я со слезами на глазах прощалась с ним там, в саду, прежде чем смогла оторваться и мы с Дженни спрыгнули в люк и закрыли его за собой.

Хотя я и знала, что в недалеком будущем Грифф припаркует желтое такси прямо над этим люком, одновременно заблокировав его и спрятав от всего мира, я все равно заперла люк изнутри ключом Мисти. Через несколько минут, стоя перед древним каменным порталом в пещере входа, я поместила янтарь в пирамидку, и в проеме появилась завеса пульсирующего пурпурного света.

Я посмотрела на Дженни:

– Готова?

– Как никогда, – ответила она, беря меня за руку.

И мы вместе шагнули из нашего разрушенного мира в будущее.

Десять минут спустя я высунула голову из колодца и увидела отца, стоящего на расчищенной поляне вокруг него.

Несмотря на то что для меня прошло всего несколько минут, он был на двадцать два года старше. Теперь ему было под шестьдесят, он выглядел более худым, поджарым, загорелым, и у него было несколько бледных шрамов на лице, которых прежде не было.