Кристофер Прист - Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова [сборник litres]

– Да…

– Вот и я помню. Я помню, как любил тебя на пустоши. – И вдруг взмахнул рукой. – Джулия, там теперь завод!

Она видела серебристо-стальные башни с языками пламени и огромные баки.

– Так мы были не рядом с ним, а в стороне!

– А ты его в тот день видела?

Последние шесть дней Джулия терпела присутствие Пола лишь благодаря воспоминаниям о том свидании на пустоши.

– Конечно, он там был… где-нибудь сзади.

– Уверена?

– А как иначе?

Завод был, он стоит здесь уже целую вечность.

– Я тоже так думал… И стал сомневаться. Я знаю, что завод построили уже давно, еще когда город восстанавливали после землетрясения. Из Дорчестера изначально делали промышленный порт, и экономика всего Уэссекса зависит от здешних нефтяных скважин… Но ты разве не помнишь туристов?

– Туристов? Здесь, в Дорчестере? – Она рассмеялась.

– Мне тоже смешно, но я-то их помню, – сказал Дэвид.

– Ну да, бывает иногда парочка. Проездом из Британии.

– Британии? – переспросил Дэвид. – Или Англии?

Она затрясла головой:

– Все! Хватит!

– Джулия, послушай и постарайся понять. Ты говоришь, вы работаете над каким-то экспериментом, который должен воссоздать мир будущего. Если все получится как надо, у вас получится целый мир, точь-в-точь как настоящий, с людьми, которых ты не знаешь, с событиями, которые происходят сами по себе. Ты тоже будешь в этом мире, станешь его частью, с новой личностью и, скорее всего, даже не помня о себе настоящей.

– …Откуда ты знаешь? – не сразу выдавила она.

– Значит, это правда?

– Да, Пол говорил, именно так все и будет. Только на время, пока существует проекция.

– Не важно, – отмахнулся Дэвид. – Джулия, этим утром я был в архиве и нашел старые газеты. Там вычитал, что в крепости есть одно оборудование, которое использовалось раньше для научного эксперимента. Давно, в двадцатом веке, собралась группа ученых из тридцати девяти человек, среди них были и Нэйтан Уильямс, и Мэри Рикард, и Дэвид Хакман, и Джулия Стреттон. В общем, они решили создать мир будущего. Создать наш мир… нынешний, который есть сегодня!

Джулия чуть снова не рассмеялась, но увидела, какая у Хакмана гримаса на лице.

– Джулия, ты понимаешь? Ты и я – мы были в том проекте. Мы – плоды собственного воображения!

Он неожиданно вытащил из заднего кармана клочок пожелтевшей бумаги.

– Вот что я нашел. И это все правда. Понимаешь – правда!

Она развернула газетную вырезку, на которой было восемь фотографий. В самом низу увидела себя и Дэвида. Потом остальных.

Прочитала текст. Одно из имен показалось каким-то странным.

– Том… Здесь говорится про Тома Бенедикта.

– Ты его знаешь?

– Нет. Том умер. Кажется… Он…

Она словно помнила и не помнила одновременно. Тома не было на фотографии, однако Джулия и без того знала, как он выглядит. Попечитель… Фонд Уэссекса. Все это выплывало откуда-то из глубин подсознания.

– Не пойму, – пробормотала она. – Я знаю всех этих людей. Они сейчас в крепости, ждут нас.

– Всех знаешь? – переспросил Дэвид.

– Кроме доктора Ридпата, его впервые вижу. Зато остальные… Слушай, здесь говорится про Нэйтана и Мэри. А про Пола – ни слова. Странно, ведь он возглавляет проект…

Мысли испуганно скакали, в голове все смешалось. Джулия была собой – и в то же время нет. Здесь говорилось про Тома, но она никого с таким именем не знала. А про Пола ничего нет – как журналисты могли не взять у него комментарий? И все эти люди живут сейчас, а не сто пятьдесят лет назад.

– В Мэйден-Касле что-нибудь об этом говорят? – спросил Дэвид.

– Не слышала.

– Значит, они тоже, как и мы, ничего не помнят.

– Как же так? Я знаю некоторых много лет! – воскликнула Джулия. – Они родились здесь. И я родилась, и ты!

Перед глазами возник образ отца с матерью – словно фотография, безмолвная и неподвижная. Они жили где-то там, на задворках прошлого сознания.

На задворках прошлого сознания… Джулия порой произносила эту фразу в шутку, оправдывая какой-нибудь несвойственный себе поступок. Не может ли быть такого, что на самом деле все гораздо серьезнее?

– Джулия, ты понимаешь? Нас с тобой здесь не существует, это лишь фантазия. Однако другого мира у нас нет. Мы не можем вернуться.

Джулия, упрямо цепляясь за свою реальность, покачала головой:

– Я знаю лишь, что чем-то связана с остальными. И ты – тоже.

– Я – нет.

– Будь ты в крепости, обязательно почувствовал бы.

– Вот почему я хочу, чтобы ты оттуда ушла. Джулия, я тебя люблю… Ты здесь, я тоже, и я не желаю ничего менять. Меня все устраивает. Мы можем жить здесь вместе.

Она шагнула к нему, и Хакман ее обнял.

– Дэвид, я…

Они поцеловались.

– Я все запутал. И что теперь будем делать?

– Если ты веришь тому, что здесь написано, почему не хочешь в крепость?

– Боюсь. С самого первого дня в Дорчестере меня тянуло к Мэйден-Каслу, он буквально сводил с ума. Я не понимал, в чем дело, пытался разобраться и нашел эту вырезку. Все стало еще хуже. Даже если она не фальшивка… А я уверен, что заметка настоящая… Я не могу. Теперь я знаю правду, но не готов ее принять.

– Значит, хочешь бежать?

– Да, если ты будешь со мной.

– Дэвид, почему?!

– Потому что не вижу иного выхода.

Вырезку Джулия все еще держала в руках, и та трепетала на ветру. Со ступенек над ними упали две капли, растекаясь по бумаге, словно масло по тряпке.

– Как думаешь, может, показать ее остальным? – спросила Джулия.

Он покачал головой, забрал у нее вырезку, скомкал и бросил на землю.

– Вот так. Другого пути я не вижу.

Джулия опустила глаза, глядя на бумажный комок, разбухающий от воды. Наклонилась, подняла и спрятала в карман плаща. Дэвид ничего не сказал. Она отошла от него, выходя из-под ступенек под моросящий дождь.

Уходя час назад из крепости, Джулия думала, что все теперь изменится к лучшему. Ей хотелось быть рядом с Дэвидом; Пол, конечно, не стерпел бы измены, однако вместе с Дэвидом Джулию ничего не страшило.

Все складывалось ясно и просто… и вдруг Дэвид со своим клочком бумаги вздумал бежать, а Джулии настолько претила эта мысль, что было тошно.

К тому же побегом ничего не решить.

Она оглянулась – Дэвид стоял под бетонными ступенями, сгорбив плечи и сунув руки в карманы. Просто смотрел на нее и молчал. Она отвела взгляд.

Достала вырезку и бережно расправила. На бумаге слезой темнело грязное пятно.

Ссутулившись, чтобы не намочить и без того размякшую вырезку, Джулия еще раз прочитала статью. Потом второй раз и третий. Свою фотографию под текстом она старалась не замечать.

Никаких воспоминаний. И все же эти имена… особенно одно…

Томас Бенедикт. Имя из забытого прошлого, давнего, погребенного. От него веяло жарким летом, смехом и дружелюбием. Воспоминание откуда-то из подсознания, куда разум дотянуться не в силах.