Кристофер Прист - Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова [сборник litres]

– Если он застрял, я обязан его вытащить. Этот ящик, верно?

– Кажется, да…

Дэвид дернул на себя ящик, и внутри, качнувшись при рывке, мелькнули бледные ноги. Когда выехало и все остальное – торс и голова, – Джулию затрясло, и она прислонилась к стене. Ею по-прежнему владел злобный инстинкт, требовавший отомстить Полу за все те годы, что он над ней измывался – захлопнуть ящик к чертям, и пусть лежит там, хоть живой, хоть дохлый.

Дэвид склонился над Полом.

– Он жив? – выдавила Джулия, до боли закусив кулак.

– Вроде дышит… Но глаза закрыты.

– Он что, в проекции?

– Не знаю… Сама лучше взгляни.

Она даже на свое тело не смогла посмотреть, что уж говорить про Пола. Всю сознательную жизнь она ощущала над собой его власть; сперва он давил на нее своим присутствием, затем незримо, на расстоянии. А потом вдобавок разрушил все, что ей было дорого.

– Дэвид, закрой ящик.

– Сперва скажи, что с ним.

– У него глаза двигаются? Ну… под веками?

– Да, есть немного.

– Значит, он в проекции.

Дэвид по-прежнему стоял над бесчувственным телом, словно не зная, что делать. Джулия нерешительно топталась у порога.

– Пожалуйста, закрой.

– Ты сказала, в прошлом его нет… Тогда где же он?

– Да господи! – Она влетела в зал, оттолкнула Дэвида и сама схватилась за ручки ящика.

И тут увидела лицо Пола.

Он и впрямь был в проекции… Джулия боялась, что он притворяется: лежит, зажмурившись, а сам ждет возможности устроить очередную пакость. Однако паранойя была напрасной: Пол, как и все остальные, тоже впал в кому. Ему теперь не выбраться, обратного пути нет.

И Джулия глядела на него, стараясь навсегда запечатлеть в памяти. Больше она никогда его не увидит, никогда. Не спуская с Пола глаз, она толкнула ящик, и тот неторопливо покатился внутрь, на прощание лязгнув металлом.

Дэвид странно смотрел на нее – должно быть, только сейчас понял, как сильно она боялась Пола.

Джулия выдавила улыбку.

– Прости… Так было надо. Я испугалась, вдруг он очнется и снова полезет в драку. Как тогда.

Дэвид взял ее за руку.

– Не хочу даже знать, что этот Мэйсон тебе сделал.

– Уже не важно, – ответила она. Впервые сказав чистую правду.

– Пойдем. Я этим местом сыт по горло.

Они вышли из зала, оставив лампы зажженными.

На полпути к выходу Джулия вдруг произнесла:

– В прошлом его не было. Правда не было.

– Где же он?

– В будущем? Которое сам и создал?

Поднимаясь по лестнице, Джулия думала, каков тот мир, который Мэйсон себе представил и который всецело зависел от его прихоти. Может, там тоже существует ее двойник, живущий по воле Пола? Есть там хоть кто-нибудь, ему неподвластный, способный сопротивляться и вытерпеть бесконечную злобу и ненависть?

Когда-то в таком мире жила и сама Джулия. Но теперь это осталось в прошлом.

Дождь прекратился, зато ветер, казалось, стал еще холоднее. Взобравшись на земляную насыпь, Джулия с Дэвидом решили передохнуть, глядя на Дорчестер по ту сторону бухты. Вечер выдался сумрачным, и город словно тонул во мраке. Огни горели лишь на самом берегу, заливая никогда не спящий порт светом пронзительно-белых ламп. Буровые вышки работали днем и ночью, и между ними постоянно сновали баржи и буксиры.

За городом пыхтел нефтеперерабатывающий завод, выплевывая из труб рыжий от огней дым. В море ползли параллельные трубы, в целях безопасности тоже подсвеченные по всей длине. За горизонт бухты уходили десятки буровых установок, беспорядочно мерцающие огнями маяков. Они напоминали затаившуюся на шельфе армаду, которая поджидает прилива, чтобы напасть на крепость.

Еще дальше, за бухтой и городом, в ночном небе чернели уэссекские холмы.

– Давай подождем, – сказал Дэвид и сел на мокрую траву.

Джулия, хоть и продрогла, опустилась рядом и прижалась к Дэвиду, впитывая от него тепло.

Шло время. Земля была уже не такой холодной, словно согрелась от их тел. Джулия пошарила вокруг рукой – трава высохла.

– Мне больше не холодно, – сказала она.

– Мне тоже. Ветер, похоже, утих…

Тот и впрямь сменился легким бризом, невесомым и теплым.

– Джулия, где будем жить?

– Скорее всего, в Дорчестере. Все равно я больше ничего здесь не знаю.

– И будем совсем одни?

– Наверное.

Дэвид поднял руку, указывая на оранжевое пламя над трубами завода: оно понемногу гасло. Вскоре пропало совсем, а вместе с ним потухли и лампы по периметру.

– Дэвид, посмотри на трубы!

Светильники вдоль труб тоже гасли один за другим. Казалось, что трубы медленно сползают обратно в море, откуда вылезли. Вот потух последний фонарь, а вслед за ним стали выключаться и прожекторы на буровых установках: без спешки, по очереди. Вскоре осталась только одна самая большая платформа в центре бухты.

На нефтеперерабатывающий завод понемногу наползала тьма, поглощая его кусок за куском: вслед за огнями исчезали баки и трубы. В городе понемногу тускнели уличные фонари. Вскоре единственным источником света осталась платформа в бухте, но потом и она пропала.

Тучи над головой разошлись, показав звезды. Дорчестер, черный и тихий, молча застыл на своих холмах. На улицах царила тьма, гавань опустела.

Долгое время ничего не происходило, и Джулия в руках Дэвида понемногу задремала. Здесь, на крепостном валу, было тепло и уютно, словно он дышал жизнью. Сладко пахло цветами и жарким летом.

И вдруг вдали что-то бахнуло, по заливу от острова Пербек до уэссекских холмов эхом прокатился грохот.

Джулия, вздрогнув от неожиданности, спросила:

– Это еще что?

– Бландфортская пушка. Начинается прилив.

Было слишком темно, чтобы видеть волну, однако и Дэвид, и Джулия вдруг подумали об одном: что грядущий прилив очистит гавань от грязи, пригнав с океана на севере свежую, чистую, живую воду.

А город вдруг замерцал гирляндами огней, развешанных на деревьях вдоль берега. Они отразились в воде, пока еще тихой и спокойной, не взбаламученной рябью прилива.

В Дорчестере зажигались уличные лампы, из окон и дверей полился желтый свет. Гавань оживала: у причалов закачались, запрыгали на первых волнах яхты и катера. Даже сюда, на другой берег, донеслись голоса, музыка и смех. Вскоре вспыхнули огни в ближайшем ресторане – там, на веранде, убирали столики, чтобы освободить танцпол для толпы веселых гостей.

Джулия с Дэвидом уснули прямо там, на крепостном валу, в обнимку.

Проснулись они вскоре после рассвета, и желтое солнце, не успевшее еще взобраться высоко, ярко блестело в чистом лазурном небе над холмами.

Держась за руки, они направились в Дорчестер, ступая по белоснежному песку пляжа, с которого прилив за ночь унес весь мусор. Из мечети на окраине города воззвал муэдзин.