Ольга Шольц - Эмортерра. Гроб для украшений. Книга 1

Алкоголь был давно знакомым ей лекарством от этой щемящей боли в груди и спазмах в желудке. Это было единственное, что спасало от давящего ощущения в солнечном сплетении. Она была представлена этому доктору ещё тогда, когда Венера подобрала её у фонарного столба. Там она, достав из сумочки миниатюрную железную фляжку, напоила бедняжку какой-то вонючей жидкостью. После глотка Риму мгновенно охватила лёгкость в теле, ноги онемели, голова закружилась, а внутри ликовало чувство дикой радости, что жива и, что всё ужасное и тяжёлое позади. Это всегда помогало, как на воздушном шаре, подняться над всем тем, что тяготит, болит и угнетает. С этой высоты, взглянув на свою жизнь, всё, что казалось серьёзным и безвыходным, превращается в парашютики одуванчика и легко уносится ветром куда-то вдаль. Вот и теперь доктор её не подвёл, он, конечно, уже не было так нежен и трепетен в обращении с ней, как тогда, и требовались большие дозы для достижения хотя бы какого-то результата близкого к анестезии. А порой ей даже казалось, что доктор путает лекарства, и вместо того, чтобы полностью лишить её чувствительности, он, напротив, обостряет все болезненные точки души.

И вот теперь здесь, едва получив какое-то подобие облегчения, в Риме проснулась горячая жажда стать любимой или же хотя бы желанной. Пусть даже на одну ночь, на один час, на одно мгновение, но видеть блеск и вожделение в глазах напротив. Она часто так делала, забыв себя в телесных ласках, отдавая себя кому-то, она словно отделяла душу от тела, будто снимала надоевший ей сковывающий корсет.

Кто-то тронул её за плечо. Она развернулась и увидела перед собой невысокого мужчину, лет сорока пяти, с выгоревшими на солнце кудрявыми локонами. Он, хитро прищурив глаза, смотрел на неё так, как смотрит охотник на добычу, угодившую в его сеть. Он наивно полагал, что это он поймал её. Она же увидела в его глазах то лекарство, что помогло бы ей сегодня не только забыть себя, но и потерять себя. Оно помогло бы опуститься вновь на глубокое дно, и ещё раз доказать ничтожность её существования и необходимость перемен.

Вот он, тот зверь, которого нашла в ней Венера. Он проснулся в ней в очередной раз, но лишь теперь, впервые, она осознала это пробуждение. Словно огромные тёмные крылья распустились за её спиной, концентрируя своё внимание на жертве, глаза налились кровью, намертво вцепившись в незнакомца. Она взглядом будто высасывала его душу. А кудрявый блондин нисколько не сопротивлялся, он лишь наслаждался зрелищем этого открытого воровства.

– Привет. Меня зовут Эрик.

– Привет. Я Диана.

– Ты одна? – взглянув на Венеру, спросил кудрявый Эрик.

Подруга, нахмурившись, отвернулась и схватила за ухо парня, стоявшего рядом с ней за баром.

Риме всё равно было, кто этот кудрявый. Главное, что он был тем, кто ей нужен именно сейчас, чтобы избавиться от этого тесного удушливого места. Убежать от боли и погрузиться в чувственный мир, где она ощущала себя богиней, где ей казалось, что она может решать и контролировать чужую жизнь. Она была готова отдаться ему за это, за одну эту иллюзию свободы.

Однако что-то очень глубоко внутри неё чуть слышно стонало и словно бы говорило: «Остановись! Не совершай ошибки!». Но едва мысль об Оскаре и его девушке появлялась в голове, как невыносимая боль пронзала грудь Римы. Всеми силами она старалась заглушить эту боль и мольбы внутреннего голоса. Поэтому она стала торопливо намекать кудрявому блондину, что эта ночь свяжет их обоих более тесно, чем просто разговор за баром. Своим видом она звала его забыться и сбежать с ней из этого проклятого места. Её намерение было непоколебимо, даже если ей придётся ради этого потерять себя. Нежно поглаживая руку Эрика, она недвусмысленно давала ему понять, что была готова сейчас же утопить себя в безрассудстве, поливая блюдо безумия соусом порока.

Тем временем алая лента достигла невероятной длинны и туго обвилась вокруг бёдер Римы, намертво впившись, как пиявка, внизу её живота. Она пульсировала и переливалась всеми оттенками от темно-красного до ярко-оранжевого.

«А что ещё нужно? – мысленно рассуждала Рима. – Ведь вот она, надёжность, и вот он, обеспеченный спонсор. Пусть даже он женат, но женатый мужчина – это самый постоянный и надёжный помощник. Просто сделай это! И хотя бы тут прояви свою волю!».

Всё это время Эрик без конца о чём-то говорил. Но Рима его не слушала. Она лишь наблюдала за шевелениями его губ и думала о своём. Постепенно возвращаясь своим сознанием к разговору, Рима начала понимать, что тот пытается ей донести.

– …Да-да, я бы тебя удивил! Тебе стоит лишь раз попробовать и понять, как я хорош. Тогда ты бы уже никогда не смогла меня забыть. То, что могу я, не могут даже молодые. Для такого мастерства необходимы не только физические данные, но и огромная сила ума. Ну так, что? А? Идём… ко мне?

Венера слегка пнула Риму ногой под стулом и незаметно шепнула.

– Помни о хлебе насущном.

Рима потупила взор и произнесла:

– Ах, как жаль, но боюсь я не смогу пойти с тобой, – с наигранным сожалением произнесла она, – я совсем забыла, ведь мне завтра утром надо быть у себя. Придёт хозяйка квартиры за арендной платой… – сделав небольшую паузу, она подняла взгляд и, вопросительно уставившись на Эрика, продолжила. – …у меня долг за квартиру, аж за 3 месяца… А я на мели… И скорее всего придётся съезжать.

– Об этом не беспокойся, – подхватил Кудрявый, – уверен мы договоримся, я всё улажу.

– Тогда идём, – поспешила Рима, опасаясь, что она вот-вот передумает.

Кудрявый, не теряя времени зря, резко окрикнул бармена и в торопливом спокойствии расплатился. Рима после этого шепнула ему какие-то цифры на ухо. Он, одобрительно кивнув и, взяв её за руку, направился к выходу.

На пути к выходу Рима, в череде расплывающихся лиц, сначала уловила озадаченное лицо Оскара, а потом ещё какой-то странной женщины с копной красивых чёрных волос. Эта брюнетка, похожая на цыганку, пронзительно смотрела на Риму, не отрываясь, словно она видела её насквозь или читала все её порочные мысли. Далее Эрик поймал им такси, и время понеслось с невероятной скоростью, заволакивая всё происходящее густым туманом.

Три часа спустя холодное такси доставило Риму домой. Она всё ещё ощущала на себе запах поцелуев и дорогого парфюма Эрика, но сил принять душ у неё не осталось. Слегка шатаясь и сбрасывая одежду на ходу, Рима прошла в спальню и, как подрубленное дерево, свалилась на кровать, погрузившись в глубокий сон.

Странник вместе с ней бродил по её запутанным снам, пока она наконец ни проснулась.

Рима всё никак не осмеливалась открыть глаза. Ей было стыдно и больно, похмелье тяжело било то по голове, то по мышцам в теле…. И эта, постоянно преследующая каждое утро, тошнота требовала воды, кофе и жирного бекона. Странник молчал. Необходимости говорить не было – она сама была себе судьёй… Она корила себя снова и снова за вечер, за алкоголь, за слова, за необдуманный поступок, за слабость и неспособность сопротивляться своему похотливому монстру внутри. Все это время с момента пробуждения от макушки к шару жрецов тянулось тонкая струйка фиолетовой дымки, в которой неспешно и даже осторожно что-то двигалось и перетекало в шар.