Ольга Шольц - Эмортерра. Гроб для украшений. Книга 1

Утро начиналось как сотни других до этого: сбежавший кофе, сигарета, спортивный костюм и завтрак в любимой кафешке за углом.

Завтрак облегчил ощущение похмелья, но душа всё болела, и голоса без конца звучали в голове. Её мучали обрывки фраз прошлой ночи и картины событий. Вспоминая, как ей хотелось впечатлить кудрявого, она осознавала, что, делая всё, что он пожелает, она прежде всего старательно доказывала себе, какая она непревзойдённая любовница. Эрик, как и многие до него, был лишь временным обезболивающим. Хотя бы на пару часов она чувствовала, как в ней нуждаются. Хотя бы на одну ночь видела своё отражение в тихой глади этого мира, по которой нежными кругами расходятся волны от её незаметного касания. Да и Эрик действительно был хорошим любовником, и это ещё больше завлекало её в опасную игру. Её заводило чувство власти над ним и то, что он, официально принадлежащий другой женщине, сейчас рискует своим семейным счастьем, чтобы насладиться ласками богини Дианы. Но с наступлением утра карета превращается в тыкву, Диана превращается обратно в Риму, а та возвращается в свою одинокую холодную кровать в съёмной квартире со вздувшимися обоями.

С этими мыслями она бесцельно брела по улице словно пытаясь убежать от них, пока не услышала, как кто-то окликнул её за спиной. Рима развернулась и замерла в изумлении. Перед ней стоял Оскар, а рядом с ним та Лили, которой он посвятил песню прошлой ночью.

– Привет.

– Привет, ты вчера рано ушла.

Рима постаралась натянуть улыбку, с трудом глядя ему в глаза.

– Кстати, – продолжил Оскар, – я вас не представил вчера. Лили, это Рима, моя давняя знакомая. Рима, это Лили, моя любимая и единственная сестра. После того, как наши родители погибли в аварии, на Земле никого не осталось для меня роднее. Она мой ангел хранитель, моя муза, моё вдохновение.

– Оскар, ты вгоняешь меня в краску, – смущаясь ласково сказала Лили, – Ты и так мне вчера все песни посвятил, того глядишь я загоржусь ещё …

– Хорошо, хорошо. Ну ладно, Рима, нам нужно торопиться в джаз клуб. Я ведь не говорил тебе, что прошлая ночь была моим последним выступлением в «Лисьей норе»?

– Нет, – хриплым и тоскливым голос выдавила Рима.

– Мне предложили место в джаз клубе Piano. Это отличный шанс заявить о себе миру. Многие мэтры начинали с этого. Надеюсь, однажды ты придёшь на моё выступление в этом клубе.

– Хорошо, я… обязательно… если получится, обязательно, – бессвязно лепетала Рима.

– Ну, удачи, Рима, – он скоро поцеловал её в щёку и пошёл, ещё некоторое время, не отрывая от неё взгляда.

– Сестра! – звенело в её голове. – Это была его сестра, а я, – отчаянно сокрушалась Рима – я… С чего я взяла, что это его девушка?! Ведь он говорил, что его сестра переехала в этот район недавно. Боже, какая же я идиотка!

– Да уж, и это был твой единственный шанс, ведь вчера он выступал последний раз в твоей забегаловке. – не удержался от комментариев Странник. – А в Piano думаю девушек с сомнительной репутацией не пустят.

– Я его потеряла, – мысленно мучила себя Рима. – И не только из-за того, что он ушёл в Piano, а то, что его взгляд изменился. Я это заметила. В нём грусть и разочарование. Или же это моё разочарование!? … И моя грусть…

С опущенной головой Рима присела на скамейке и горько заплакала. Чувство, чего-то утерянного безвозвратно, терзало её и разрывало сердце, грызло и ранило. Она поняла, что потеряла его навсегда… Разменяла высокое чистое светлое на низкое пошлое земное… Полёт свободной влюблённой души на цепи у корыта с едой… Разменяла нежный трепет на грязный порок. Казалось, перед её носом закрыли стеклянную дверь в Рай. Теперь единственное, что связывало её с этим потерянным раем, так только возможность наблюдать через эту стеклянную дверь за другими. Теми, кто там живёт жизнью, которая навсегда останется для Римы недостижимым эталоном. Осталась возможность лишь наблюдать за счастьем, упущенным безвозвратно. Там, они реализуют её детские мечты, они живут в её доме, поют её песни, растят её детей, хранят её верность друг другу. А она обречена лишь наблюдать и корить себя за то, что однажды не послушала внутренний голос и усомнилась в своём праве на это счастье.

Шар жрецов всё также откачивал что-то фиолетовое из макушки, пока где-то рядом ни раздался звон церковных колоколов. От этого шар завибрировал и сжался, а потом, втянув в себя Странника и исчез.

Только теперь Рима осознала, что сидит на лавочке у храма. Какое-то умиротворение наступило, слезы высохли. Рима посмотрела на храм и на широкую массивную деревянную дверь, перед которой стояла монахиня, всё это время наблюдавшая за ней. Та поманила её рукой, но Рима, отрицательно замотав головой, поспешила укрыться от её пронзительного взгляда.

Звон колоколов, медленно отдаляясь, все ещё раздавался в голове Странника. Он открыл глаза и снова обнаружил себя в рабочей комнате икатов.

– Ну как успехи? – спросила его Кристан, насмешливо щурясь.

– Не знаю. Это было так реально, но одновременно с этим невозможно. Мир был таким, каким обычно я привык его видеть, но всё же было и то, что никак не вписывается в рамки моего представления о Земле. Что это было?

– Вот это и есть фильмы, в которых мы зарабатываем чикэ. Как ты думаешь, ты что-нибудь заработал сегодня?

– Я пытался что-то делать, что мне… советовали… Но шар… Там голоса… Неизвестные твари вокруг… И кто эти люди? Мне кажется, у меня сейчас взорвётся мозг.

– Успокойся. Для первого раза я думаю, ты неплохо справился. А теперь сними браслет. Положи в эту чашу рядом с твоим креслом. Идём к кристаллу обмена. Нам необходимо получить от Дарующих то, что мы заработали.

– У меня к тебе столько вопросов!

– Вопросы потом, поторопись, все уже за столом.

Как и в прошлый раз, семья собралась за столом с кварцевым шаром. На этот раз они не брались за руки, а положили каждый свою левую руку на кристалл. Где-то под потолком висела серебряная нить, которая, растянувшись, коснулась центра кварца, а по ней спустился яркий луч света. Он медленно втекал в шар, а выходил уже по рукам в тела сидевших за столом. Потоки разных оттенков, с преобладающим красным цветом, неравномерно распределялись по свечению икатов. У Кристан был самый яркий алый цвет потока. У Странника он имел лишь лёгкий розовый оттенок.

– Отличная работа, дочь! – похвалила Арния, вставая из-за стола следом за отцом.

– Это благодаря нашему гостю, – Кристан перевела взгляд на Странника. Тот, удивлённо мотая головой, возразил:

– Причём тут я? Как я уже начал понимать… Ну судя по цветовой гамме… Ты у нас сегодня лидируешь в заработанной чикэ, а я почти на нуле.