Александр Холмов - Танец со стулом

А вот это извещение… Кейси положил разорванный конверт на середину стола. Восемь тысяч двести. Можно предположить, почему тетя не предупредила. Просто забыла. Восемь тысяч в год она тратила, пожалуй, на какую-нибудь ерунду, вроде… не знаю, на что женщины тратят. Да просто – пила хороший кофе с пироженкой в каких-нибудь таких местах, где бывают приличные люди. Вино там какое-нибудь… Даже он, если подсчитать, сколько он всего выпил… Нет, ну конечно, не на восемь. Да сколько бы ни было, все равно, если восемь тысяч раскидать на год – не такая уж неподъемная сумма. Набрал бы как-нибудь. Если бы, если бы… И почему вот именно сейчас? Кейси потер лоб.

Все-таки жаль, такой стол у тетушки – солидный, гнутые ножки, углы окованы медью, резьба – и всего один ящик. Ну хотя бы два, а лучше три – хлама было бы больше, это неизбежно, но зато и шанс засунуть и забыть пару купюр…

Фотоаппарат в коричневом кожаном футляре.

Это брат подарил. Привез его из Китая, когда ездил на заработки, и неплохо там заработал, – помнится, именно тогда они обновили всю домашнюю технику, выбросили старье и даже залатали свою часть крыши. Кейси раньше не задумывался, но теперь-то ясно, что не подарил, а отдал – не нужен был Дэвиду фотоаппарат, фотограф из него никакой, и не интересовался он этим, купил там просто что-то поснимать. А не то чтобы: «Вот, братишка, ты мечтал о фотоаппарате, и это, черт его дери, лучшая камера в Поднебесной, я объездил за ней весь Китай, и она собрана вручную по заказу именно для тебя». Да и плевать. Аппарат маленький, плоский, а возьмешь в руку – увесистый. Кейси давно считал его своей добычей, пожалуй, в этом жестоком мире, и Дэвид тут ни при чем, он всего лишь курьер, доставил – и до свидания. Можно считать даже, это от отца подарок, отец же мог летать над Китаем? Мог. Ну и вот. Фотоаппарат прекрасно снимал и видео, только нужна была большая карточка, а карточку брат зажал, обещал купить другую, но забыл, конечно, пришлось самому… Аппарат пригодился, когда Кейси работал в рекламном отделе мебельной компании. Запомнилась с тех времен фраза начальника отдела: «Когда хорошему дизайнеру нужно фото, он его делает сам». Хорошим дизайнером Кейси, кажется, не успел стать, он уволился через два месяца, потому что поругался с кем-то из начальства. Но аппарат какое-то время таскал в куртке – места он много не занимал, в карман вставлялся удобно, как в еще один чехол. Там он и лежал, когда Кейси взял куртку и ушел из дома – иначе, конечно, остался бы там, либо был раздолбан о стену, да наверняка бы. Так что аппаратику повезло. Кейси расстегнул футляр, заглянул внутрь и вытащил сложенную бумажку.

– Здравствуйте, ваше величество.

Кейси не спеша дошагал до мини-маркета и остановился на углу, озирая прохожих. А сегодня, похоже, всем приспичило прогуливаться. Тучи сгинули, легкие облачка проплывают вальяжно, улица подсохла… Кейси отправился бы бродить по городу, – особенно его привлекали окраины, – выискивая объявления, попадавшиеся в самых неподходящих местах. Под поиском работы он понимал именно такое брожение и в былые времена мог по несколько суток не возвращаться домой. Частенько никакой работы он не находил, а все кончалось странными знакомствами, долгими мутными беседами или пьянкой, или даже, хотя и очень редко, дракой, чего Кейси старался избегать, либо какими-нибудь еще приключениями. Даже мать в конце концов привыкла и уверяла, что не волнуется, а Дэвид и вовсе – с любопытством расспрашивал о подробностях. Былые времена… Сейчас и сам он уже не тот, и весь гребаный мир уже не тот, хотя, в общем, и тогда он был не тот, этот гребаный мир… Ну и черт с ним. В любом случае, по-другому искать работу Кейси не умел и не стал бы. Но только уже завтра.

Внутри Кейси выбрал одну из тележек, показавшуюся ему наиболее чистой, и покатил ее мимо стеллажей с напитками. Он двигался вдоль рядов, привет, старые знакомые, уже с закрытыми глазами он мог найти нужную полку и взять банку «Гиннеса» или бутылку виски «Килбегган». Например, вот здесь… «Ньюкасл». Четыре штуки…

– Вы собираетесь произвести опыт? – услышал он над ухом. Низкий голос, мягкий, пожалуй, приятный, но слегка запинается, словно раздумывает перед каждым словом. Это не охранник.

– Легко, – сказал Кейси.

– Может быть, лучше не надо? Вероятность удачного исхода приблизительно пятьдесят…

– За разбитые бутылки платит магазин, – отрезал Кейси и сделал четыре быстрых движения. Затем открыл глаза.

Примерно там, где он ожидал, обнаружилось вытянутое лицо в круглых очочках, обрамленное рыжими вьющимися бакенбардами, сверху помещалась помятая шляпа неопределенного цвета.

– Я вас знаю, – заявил Кейси.

Долговязый сосед почтительно приподнял шляпу.

– Мы с вами живем в одном подъезде, но до сих пор ни разу не беседовали, – сообщил он, глядя в тележку. Четыре пузатые янтарные бутылки напоминали свежевыловленных рыб в садке рыбака.

– Это легко поправить, – сказал Кейси, толкая тележку к кассе. – Вы ученый, как я понимаю.

– Математик, – уточнил сосед, двигаясь следом. В руках у него ничего не было, они просто свисали по бокам длинного туловища, облаченного в вязаную грязно-малиновую кофту, доходящую почти до колен. – Вы знаете, что такое бесконечно малая величина?

– Это как вывернул карманы, не хватает одного пенса, пустяк, а бутылку не продадут.

– Поразительно точно! – математик поправил очки. – Хотя и не совсем. Иногда могут продать.

– Я знаю, – сказал Кейси, разворачивая сложенную в четыре раза купюру. – Не хватает малости, чтобы я попал в точку. А «почти» не считается. То есть не попал.

– Но вы уловили суть, – сказал сосед. – А многие студенты, наоборот, умеют рассуждать, но искренне удивляются, зачем все это нужно.

– Я тоже умел рассуждать, – Кейси оскалился. – На первом курсе. А потом, наверно, уловил суть. Меня и выперли.

– Вы не сдали сессию? – искренне огорчился математик.

– Хотел декана спустить с лестницы, – Кейси махнул рукой. – Да нет, ерунда это все. Университет не для меня. Я лентяй…

Они уже были на улице, Кейси запустил руку в коричневый бумажный пакет и вытащил бутылку «Ньюкасла». – Хотите пива?

– Эффективнее будет сидя, – ответил математик, поправляя очки.

Кейси не возражал. Они переместились на скамью в соседнем сквере. Ученый пристроил на колене свою шляпу, пригладил торчащие во все стороны волосы – без особого результата – и принял у Кейси откупоренную бутылку.

– Я Кольридж, – представился математик.

– Кейси Барнет.

Они чокнулись, и математик надолго замолчал.

Стесняется, что ли, подумал Кейси. Он откинулся на спинку скамьи со всей непринужденностью, на какую был способен, сделал длинный-длинный глоток, причмокнул и посмотрел вдаль.