Елизавета Сагирова - Лето придёт во сне. Приют

От неожиданности Яринка примолкла, потом опасливо спросила:

– А как кричит сойка?

Я прикрыла глаза, воскрешая в памяти лесные звуки. Затем глубоко вдохнула и честно попыталась воспроизвести крик сойки.

Яринка попятилась.

– Ой… так громко?

– Да, сойки кричат громко, – важно заверила я, переводя дыхание. – А как же иначе мы с Дэном услышим тебя в лесу?

– Ясно. – К Яринке стремительно возвращался энтузиазм. – Вот так?

Дортуар огласился новым воплем. На этот раз попятилась я.

– Ну-у… похоже. Только надо визгливее…

Яринка вошла во вкус, изобразила подряд два крика сойки, набрала в грудь воздуха для третьего, но тут дверь распахнулась и на пороге возникла Зина с круглыми глазами.

– Это что? Вы слышали? Это здесь?

– Это… я учу Ярину петь, – не придумала я ничего лучше. – А сейчас пойдём на улицу.

С трудом сдерживая смех, мы торопливо выскользнули из дортуара мимо ошарашенной Зины и устремились вниз по лестнице.

Таким образом, в понедельник Яринка осталась гулять по территории приюта следить за перемещениями по ней Агафьи и готовиться при малейшей необходимости пробраться к забору и закричать сойкой. А я встретилась с Дэном возле нашего тайника. Снова было солнечно, тепло, и он снял школьный китель, постелив его на ствол поваленной сосны. Кивнул мне, приглашая садиться.

– Ну привет, дитя бескрайних лесов. Как дела?

– Хорошо. – Я осторожно присела радом с ним. – А у тебя?

– Тоже норм. Только воспитатели достали с этим случаем… У нас в вестибюле какой-то идиот мозаику с Иисусом разрисовал, слышала ведь? Как раз в тот день, когда мы виделись в прошлый раз.

– Слышала. – Я торопливо опустила глаза, чтобы Дэн не заметил в них смешинок. – Так ведь и не нашли, кто это сделал?

– Да как найдёшь? Кто угодно мог. Но трясли всех подряд.

Я изобразила сочувственный вздох. Дэн махнул рукой:

– Ладно, сейчас вроде успокоились. Ну что, пойдём стрелять или просто погуляем?

– Давай, наверно, лучше гулять… – протянула я, а потом быстро, чтобы не дать себе времени на отступление, выпалила: – Дэн, я должна тебе признаться!

– Признаться? – Он поднял брови. – В чём?

Я помолчала, собираясь с мыслями. Все выходные я обдумывала, как лучше покаяться Дэну в том, что я пересказала Яринке наш с ним разговор.

Нет, я ничуть не жалела, что разоткровенничалась с подругой. Она такая же, как я и Дэн, она тоже другая , она понимает, что вовсе не обязательно жить так, как мы жили до сих пор, как живут остальные. И я была уверена, что, будь Дэн знаком с Яринкой, он и сам не стал бы ничего от неё скрывать. Вот только они не были знакомы. И он не давал мне разрешения кому-то пересказывать свои слова. Выбалтывать чужие секреты очень нехорошо, это я знала с пелёнок. А если уж выболтаешь, то потом нужно извиниться. Что я сейчас и сделала, путаясь в словах и виновато повесив голову.

Дэн выслушал меня, не перебивая. А когда я, наконец, замолчала и осмелилась поднять глаза, то увидела, что он тревожно хмурится.

– Ты очень сердишься?

– Эх ты, малявка… – Сердитым Дэн не выглядел, только расстроенным. – Больше-то хоть никому ничего не говорила?

– Нет! – поспешно заверила я. – Больше никому! Просто Яринка – она такая же, как мы, понимаешь? Ей можно.

– Яринка – это рыженькая? С которой вы всегда вместе ходите?

– Да! Она тоже никому не скажет.

– Я бы не был так уверен, – хмыкнул Дэн, но я затрясла головой.

– Не скажет! Она, знаешь, какая? Она… – Я осеклась, но потом, мысленно махнув рукой (на семь бед один ответ!), продолжила: – Когда мы с тобой встречались в прошлый раз, это она у вас в корпусе Иисуса разрисовала, чтобы всех отвлечь, чтобы не заметили, что нас нет.

Дэн округлил глаза, помолчал, переваривая новую информацию, а потом, совсем как я в тот вечер, начал хохотать. Да так, что сполз с поваленной сосны на землю. Кое-как выговорил:

– Ну, девчонки… и ведь не подумаешь на вас никогда!

Я несмело улыбнулась, подождала, пока Дэн переведёт дух, и спросила:

– Теперь ты видишь, что Яринке можно доверять? Она и сейчас нас страхует.

– Что? Опять что-то рисует?!

– Нет-нет! – Я торопливо рассказала Дэну про крик сойки, чем вызвала у него новый приступ смеха.

– Да вам в разведке нужно служить. Правда, соек я в этих местах что-то не припомню, ну да ладно. Скажи своей Яринке, что, если её кто-то застанет за этими воплями, пусть говорит, будто видела птицу, которая так кричала, и хочет её приманить. В вашем возрасте такое простительно.

Я обрадованно закивала, слегка заискивая перед Дэном.

– Обязательно скажу! Так ты больше не сердишься?

– На вас невозможно сердиться, – отмахнулся он, снова садясь на ствол рядом со мной. – Лучше расскажи, как вы сюда ночью ходили?

Я кивнула, выдержала паузу для важности и начала рассказывать. Дэн слушал молча и внимательно. Лишь, когда я дошла до места, где мы с Яринкой лежим на траве и говорим про космическое прошлое Руси, вслух удивился:

– Откуда ты всё это знаешь?

– Нам дед Венедикт говорил, – небрежно ответила я, торопясь продолжить рассказ, но Дэн перебил:

– Подожди, Дайка. Кто такой дед Венедикт? И зачем он с вами говорил про такое?

Я помолчала, переключаясь на другую тему, и пояснила:

– Дед Венедикт у нас в Маслятах был как бы учителем. Только здесь учителей много, а дед Венедикт один всё знал.

– У вас там было что-то вроде школы? И историю преподавали?

– Нет. Да… – Я беспомощно развела руками. – Просто взрослые всегда заняты, и детей днём отводили к старикам. Они нас учили читать, писать, рассказывали про всё. И про то, как раньше было тоже. Чаще дед Венедикт, но и другие были. Бабушка Сима больше с девочками занималась, а у бабушки Риты был компьютер, и она нам показывала, как с ним работать.

– У вас и компы там были? – впечатлился Дэн. – А где вы брали электричество?

Мне опять пришлось напрягать память.

– Ну… Из таких чёрных коробок. Их привозили откуда-то.

– Наверно, это были аккумуляторы? Ладно, неважно. И что вам ещё рассказывал дед Венедикт про то, что раньше было?

– Всякое. Он старый, сам жил ещё, когда были эти… времена безбожья.

– Что?! Ему сколько лет?

– Много. – Я подумала и твёрдо добавила: – Сто.

– Сто? – Дэн недоверчиво уставился на меня. – Ты уверена?

– Да. Папа говорил: «Венедикт, тебе сто лет в обед, а ты детей электробритвой пугаешь».

Дэн опять захохотал, запрокинув голову.

Я подождала, пока он успокоится, и подытожила:

– Вообще я про это всё мало знаю, только то, что уже сказала. Нам больше нравилось слушать про рыцарей, принцесс и драконов.

– Подожди. – Улыбка слетела с лица Дэна. – Ваш дед Венедикт рассказывал, что раньше были драконы?

– Ну да. – Я удивлённо посмотрела на него. – Были, совсем давно. Их скелеты и сейчас находят. Нас тут возили в музей, и я видела.