Fenix Antureas - Эльксарим. Дети-киборги 2

– Профессор, у вас есть светодиоды?

Кастанеда не сразу заметил, что Рассел обращается к нему, сосредоточенно глядя в экран мониторинга.

– Должны быть здесь… А что? – Эрих придвинулся к ученику.

– Вот эти проводники… видите? Как будто светодиодная трубка должна быть, вот здесь, и вот здесь тоже… – показал на экране Рассел.

– Вижу, – согласился Кастанеда. – У Бакки было другое расположение.

– Вот сюда поставлю по числу подключений. А чем закрывать?

– Каталитом, конечно, – уверенно отвечал Эрих. – Ну не пластиком же!

– Стандартным? У нас прозрачного нет, – переспросил Рассел с сомнением.

– Ничего, осветлится.

– Вы уверены?..

– Рассел, не сомневайся. Делай. Оно осветлится, если организму так нужно.

– Ну ладно. Делаю. В конце концов, какой у нас выбор?

Когда все требуемые операции имплантирования были завершены, и пациент ушёл в бессознательное состояние – медикомеханики смогли, наконец, выдохнуть. Орису поручили отнести нового эльксарима в машину – его следовало доставить обратно на базу как можно скорее, желательно, пока генерал не заметил пропажу. Эйвери отправилась с ними, а профессор и его преемник присели передохнуть на каменных ступенях лестницы, высеченной в скале. Солнце начинало медленно клониться к закату, озаряя верхушки деревьев сиянием.

– Поздравляю с первым успешным экспериментом, Рассел, – похвалил Кастанеда своего ассистента. – Похоже, я могу на тебя положиться. Хотя, признаюсь, в тот момент, когда ему лёгкие порвало, я немного струхнул…

Флинт никак не отреагировал на похвалу из уст своего учителя, он сосредоточено глядел вдаль, сквозь древесные кроны, словно обдумывая что-то.

– Профессор, – произнёс он наконец. – Почему Милеон – панта?

Эрих поднял на него потревоженный взгляд, не убирая ладонь с пушистой головки маленького сына, который возился у его ног.

– Потому что его беременная мать провела достаточно времени в АЭИЗ, чтобы это могло получиться, – ответил он отвлечённо. – Это единственная причина мутации…

– Нет, не так. Зачем? – исправился Рассел.

– Зачем?..

– Вы что… собираетесь мутировать его? – сказал ассистент напряжённо. – Он пригоден по величине элькса-потенциала. Генерал, разумеется, не в курсе? Вы серьёзно?! Хотите использовать этого ребёнка?!

Эрих только вздохнул.

– Он инвалид! У него же… ДЦП?! – воскликнул Рассел, ужаснувшись.

– Лёгкая степень. Его жизненные функции полностью сохранны, – ответил ему Эрих. – Только двигательные нарушения, небольшая асимметрия опорно-двигательного аппарата, плюс выраженное снижение зрения. Да, он часто падает. Будто центр тяжести у него смещён кпереди. Но ничто не мешает ему успешно перенести элькса-мутацию в будущем.

– Профессор, вы вообще видели хоть одного эльксарима-инвалида? – скептически проговорил Рассел.

– Нет. И я подозреваю, что их не просто нет. Их – не может быть. Ты понимаешь, о чём я говорю? – намекнул Кастанеда.

Малыш у его ног достал что-то из щели между камнями и показал отцу:

– Папа, смотри! Червяк! Чер-вяк!

Рассел переводил взгляд расширившихся в изумлении глаз с него на Кастанеду и обратно и не знал, как облечь такие дерзкие мысли в слова.

– Тебе известна история Люки? – спросил у него профессор, показав промежуток между пальцами. – Эта девочка носила очки с вот такой толщины линзами. И после своей элькса-мутации она проснулась – со сверхъестественно острым зрением. Как у всех эльксаримов.

– Вы считаете…

– Я считаю, что если мутировать Милеона – у него больше не будет ДЦП, – всё-таки озвучил дерзкую мысль Кастанеда.

– Люка? Это эльксарим-физик с передатчиком, элькса шестьдесят четыре? – припомнил Рассел.

– Да, верно.

– Но у неё не было ДЦП. Мы не можем быть уверены…

– Рассел! – Эрих обернулся и взглянул на него, как на глупца. – В феномене эльксарима ни в чём нельзя быть уверенным!

– Ну да… – стушевался ассистент.

– Но они обладают феноменальной способностью к регенерации, в том числе нервных тканей – это факт, – произнёс Кастанеда. – Милеон – моя надежда. Ни слова генералу.

«Как будто я собираюсь ему настучать, профессор, ну в самом деле…»

Дождь над Гаттарией хлестал как из шланга под давлением. Джейн Паркер с тревогой вглядывалась за окно – но не могла разглядеть там ничего, помимо завесы льющейся с неба воды. Не выдержав, она набросила плащ, обула резиновые сапоги и выбежала на улицу. Её пятилетняя дочка ушла гулять недавно, и материнское сердце Джейн разрывалось от ужасных подозрений. Смогла ли она спрятаться от дождя? Куда вообще мог спрятаться пятилетний ребёнок, и какие опасности могли поджидать её за этой дождливой пеленой? Джейн выбежала за калитку… и нос к носу столкнулась с той, кого собиралась искать. Девочка, промокшая насквозь, стояла у забора и громко плакала.

– Милисента? Почему ты не спряталась под крышей, ты вся мокрая!

Мать разглядела вдруг что-то на лице, руках и платье своей малышки, отчего сердце её ушло в пятки.

– Это что… кровь?!

– Собака… Собака… – без остановки рыдала та.

– Какая собака? Она покусала тебя?! – ужаснулась Джейн.

– Я собаку убила! – отчаянно прокричала девочка, наконец.

– Мисси…

– Я просто… Собака залаяла… прыгнула… Я испугалась… и… столько… крови… – обрывки фраз прерывались рыданиями, она никак не могла собраться с мыслями. – Я осталась под дождём, чтобы оно… отмылось… но вот… Всё равно остаётся! Мама, прости!..

Мать и дочь, они стояли, обнявшись, и струи воды с почерневших небес всё хлестали их, словно нещадные плети…

Однажды Джейн привела Милисенту в гости, на детский праздник. Сыну их соседки, маленькому Мэтью, исполнялось пять лет. Всюду воздушные шарики, изображения героев современного мультфильма… Взрослые собрались за столом в гостиной, а детей привели в просторную детскую комнату с выходом во двор, где раскинулась настоящая детская площадка с городком для лазанья, батутом и бассейном с пластмассовыми шариками. Настоящая мечта для любого ребёнка! Конечно же, никто из детей не стал задерживаться в доме, тем более что с погодой в этот день повезло: никакого намёка на дождь.

– Смотрите, как я умею!

Именинник подпрыгнул, ухватившись рукой за поперечную перекладину, и продемонстрировал гостям умение лазить на руках.

– Я тоже так умею! И я тоже! – наперебой закричали дети.

– Хм… так кто угодно умеет, – заключила Милисента, спрыгнув на траву.