Лара Вагнер - Бывшая Москва

– Мой отец сильный!

– Я не спорю. Но в целом мы сильнее предыдущих. При нас все-таки терпимая экология.

– Экология – это ведь воздух и вода?

– Примерно так.

– Ян, ты столько всего знаешь… Я себя чувствую настоящей дурочкой. Правильно отец говорит.

– Ты не дурочка, Маш. Просто наивная очень и веришь всему, что тебе по радио рассказывают.

– А кому еще верить?

– Мне, например. Можешь книжки старые читать, там полно полезного написано. Не на все вопросы есть ответы, но на многие.

– Да что эти старые книги знают о нашей жизни?

– Все уже когда-то было, а теперь повторяется на другом уровне.

Маша встала с дивана, нерешительно подошла к книжной полке. Наугад выбрала одну книжку в твердом переплете.

– Одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год… Такая старина! Надо же, как книжка хорошо сохранилась. Это про кошек?

На обложке был нарисован большой черный кот.

Ян усмехнулся.

– Нет. Это про любовь и магию, а еще про верность и предательство. Но про кошек там тоже есть, точнее, про кота. Возьми, почитай. Мне кажется, тебе понравится.

– Она точно разрешенная?

– Точно, не сомневайся.

– Хорошо, я попробую почитать. А это что такое?

Теперь у Маши в руках был маленький глянцевый томик с какими-то забавными зверушками на обложке.

– Ничего не понимаю. Буквы совсем древние, что ли…

– Книжка на английском. А буквы – из латинского алфавита, был когда-то в древности такой язык, латынь.

– Ты говоришь удивительные вещи. Какая польза от таких букв? Это же не по-русски!

– Просто я выучил английский.

– Ты что – выучил ЧУЖОЙ язык?! Да ты знаешь, что за это бывает? А мне за недонесение?! Брату тогда пять лет дали, и это еще нижний предел!

– Если ты не донесешь, то кто узнает? Захочешь донести – тебе станет меня жалко, и сразу передумаешь. Ну, а если все-таки донесешь, всю оставшуюся жизнь будешь раскаиваться и жалеть меня, несчастного, – усмехнулся он.

– Но ведь кто-то другой может донести, Ян! Будь осторожнее, сейчас такие времена…

– Какие?

– Сам знаешь. Про кота я возьму, а эту, как ее, английскую, давай сожжем в печке, вот и все дела.

– С ума сошла? Кто тебе позволит книги жечь?! А это вообще классная история. «Ветер в ивах» называется. Сказка про Крыса, Выдра и Жаба.

– Сказка – это еще ничего, не так опасно, – слегка успокоилась Маша.

– Я тебе потом переведу, если захочешь.

– Посмотрим. Мне пора, пожалуй. Надо все-таки за мамой присмотреть. Да и вставать завтра в шесть часов.

Он тоже поднялся с дивана.

– Я провожу.

– Не обязательно совсем. Еще светло ведь.

– А мне сейчас заняться нечем.

– Ну, если нечем, пошли… Я еще в этом секторе не очень ориентируюсь.

На улице одинаковые серые дома выстроились в сплошной ряд, и Маша подумала о том, что вряд ли самостоятельно смогла бы найти дом Яна. Хотя возле его дома бросались в глаза остатки детской площадки – все же особая примета. Полусгнившие пирамидки, качели… В песочнице лежал забытый мячик. В Машином секторе ничего похожего не наблюдалось, а малышей лишний раз во двор старались не выпускать.

– Зайдем по дороге к моим друзьям? – предложил Ян.

– Если только ненадолго.

Свернули на боковую улицу и оказались перед спрятавшимся за забором с кованой решеткой двухэтажным каменным домом. Он выглядел совсем старым, гораздо старше домов, которыми в основном был застроен сектор, но еще вполне прочным.

Ян громко постучал в массивную дверь. Через пару минут она распахнулась, и на крыльцо выглянул белобрысый парень.

– А, это ты! Каким ветром занесло?

Такие слова не назовешь очень уж приветливыми, но по голосу было заметно, что парень рад появлению Яна.

– С кем это ты?

– С Машей. Маш, знакомься. Мой бывший одноклассник Захар. Он грубый, зато не зануда. В отличие от меня.

Маша хотела ответить, что не считает Яна занудой, скорее, слегка странным, однако запуталась в формулировках и промолчала.

– Проходите. Там все на месте.

Они зашли в тесный закуток у двери и поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице.

– «Все» – это тоже одноклассники твои? – шепнула Маша.

– В основном. Но тут разные люди бывают.

Просторная комната с высоким потолком была заставлена кусками фанеры, рулонами толстой бумаги, пустыми рамами. На полу валялись вперемешку листы картона, банки, тюбики с краской, кисточки и много чего еще.

– Творческий беспорядок, – пояснил Захар Маше. – Не обращай внимания. Но в краску наступать тоже не желательно.

Он провел их с Яном в дальний конец комнаты, где за низкой перегородкой расположились четверо. Все были при деле: двое парней размалевывали огромный лист картона причудливыми узорами, третий с глубокомысленным видом курил, рыжеволосая девушка размешивала краску в жестяной банке.

– Кто к нам пришел! – радостно воскликнула девушка, поставила банку на пол и поднялась со своего места.

Приблизилась к Яну, встала на цыпочки, громко чмокнула губами. Вероятно, подразумевался поцелуй в щеку, однако девушка была очень миниатюрная, гораздо ниже Маши, и до щеки Яна не достала. Маша нахмурилась, ей не понравилась такая бесцеремонность.

– Это Геля, а это Маша, – как ни в чем не бывало сказал Ян. – Геля здесь главная по смешиванию красок.

– Обижаешь! Мне уже доверяют буковки обводить.

– Ого, ты растешь на глазах!

Геля совсем не обиделась из-за беззлобного намека на свой рост.

– Да, скоро всех этих верзил обгоню по художественной части. Они же лентяи форменные. Без конца сроки срывают, приходится их выручать и работать сверхурочно. Что бы они без меня делали…

– Ничего подобного, – откликнулся один из вышеупомянутых верзил, – у нас тут все путем, начальство довольно. Привет, Маша. Я – Макс. А это вот Димка.

Он кивнул на напарника, который уже бросил свое творческое занятие и вытирал руки тряпкой. Работали парни в майках и заляпанных краской штанах. Напарники на первый взгляд были похожи – одинакового роста, поджарые мускулистые шатены. Но у первого черты лица на редкость правильные, большие зеленые глаза с пушистыми ресницами, а у второго – глаза темные, чуть раскосые и нос слегка вздернутый. Почему-то именно второй, Димка, показался Маше особенно симпатичным. Наверное, потому что приветливо улыбался, и от улыбки на его щеках виднелись ямочки.

Еще один из приятелей Яна тоже обернулся к Маше.

– Я – Богдан. Добро пожаловать.

Этот тип точно бы выделился из толпы в метро или на улице. На его носу красовались круглые очки, а длинные волосы были схвачены в хвост. Такая прическа для мужчины считалась крайне вызывающей. Когда-то Машиного одноклассника вовсю клеймили за отпущенные почти до плеч волосы. Разумеется, Богдан давно не был школьником, но и взрослым гражданам не следовало выбиваться из общей массы. Маше еще не доводилось встречаться с подобными экземплярами.